Убить королеву

Огни погасли всего несколько секунд назад — двадцать, тридцать. Публика переговаривается, кто-то посмеивается. Несведующие полагают, что это часть представления. Кто-то даже хлопает в такт музыке. Я не знаю, где Тоби. Он должен был понять, что все изменилось. Но, может, он тоже ничего не видит в темноте. Или же актеры мешают ему пройти. Или — мне эта мысль не нравится — он мог решить спасаться сам. Сейчас это несложно: ему нужно просто отправить стражников на сцену, и мы окажемся окружены.

— Йори, — шепчу я, не смея говорить громче. — Не надо! Они знают…

Йори разворачивается. Он видит меня, мое лицо, поднятый нож — мы выглядим совершенно одинаково. Я ожидаю узнавания, извинения, опущенного ножа, молитвы — хоть чего-нибудь. Но вот чего я точно не жду, так это того, что он замахнется, целясь мне в руку. Если бы не было темно и если бы указания Тома Первого — не позволяйте себя ранить, постоянно ожидайте этого — не вертелись у меня в голове (да и у Йори тоже), он мог бы меня обезоружить.

Я замахиваюсь в ответ, вслепую, чтобы выбить у него нож. Первый раз я промахиваюсь, второй раз кончик ронделя цепляет ткань и рвет ее. Йори скользит вправо, потом влево, я не успеваю следить за его движениями, поэтому меняю тактику. Теперь я пытаюсь вывести из строя его руку. Я не помню точно, где артерия, и не знаю, смогу ли пробить плотный жаккард. Я ударяю — и попадаю куда-то. Йори резко и внезапно пихает меня плечом, я почти теряю равновесие, мы оба с трудом удерживаемся на ногах.

Огни погасли почти три минуты назад. Райты, наверное, за ширмой, или среди публики, или где-то еще. Ждут, когда Йори закончит дело. Музыка все еще играет, но песня заканчивается. У моих глаз было довольно времени, чтобы привыкнуть к темноте, но даже в неверном лунном свете я вижу всего на пару футов перед собой. Вдруг кто-то оказывается рядом, я думаю, что это Йори, и поднимаю нож, но это кто-то другой. По резким уверенным движениям я понимаю, что это Тоби. Я слышу глухой удар, шорох, приглушенный стон. Тоби удерживает руку Йори. Йори молчит. Ножа у него больше нет. Все закончилось очень быстро, но, услышав знакомое дыхание Тоби у самого уха, я понимаю, что еще ничего не закончилось.

— Тихо, — говорит Тоби. — Иди за мной, делай, что я скажу, и не говори ни слова.

Он тоже берет меня за руку, также крепко, как Йори. Мне это не нравится, я хочу вырваться, но сдерживаюсь. Я позволяю ему оттащить нас обоих по четырнадцати ступеням к входу в зал. Вход закрыт ширмой, которую кто-то (Райты?) успел поставить. Я верю, что Тоби придумал какой-то план и придерживается его.

Стоят ли актеры по-прежнему на своих местах? Готовы ли они выйти на сцену, когда закончится песня? Будет ли продолжено представление? Я едва успеваю об этом подумать. За дверью нет ни актеров, ни рабочих, ни портных, ни Шекспира, ни Райтов. Здесь горят свечи, и я вижу Тоби, Йори и полдюжины королевских стражников, одетых в черно-красное и вооруженных.

Глава 40
Тоби
Миддл-Темпл-Холл, Лондон
6 января 1602 года
Без пяти девять

Я крепко держу Кит за плечо. Она делает то, что я сказал, — не двигается и молчит, хотя я чувствую, что ей очень хочется дернуться и закричать. Другой рукой я держу парня, Йори Джеймсона. Держу так же крепко, хотя он, кажется, не склонен дергаться. Он спотыкается на ходу — то ли потому, что его поймали, то ли потому, что на сцене я ударил его в висок основанием ладони. Таким ударом можно укротить или сбить с ног кого угодно.

— Ты и ты, — говорю я стражникам. Двое из четырех стояли снаружи, пока Шекспир в ужасе не позвал их внутрь, когда погасли свечи. Я не ожидал такого развития событий, но все же подготовился к нему, — немедленно отдайте мне кандалы.

Один из стражников, поменьше ростом, послушно тянется к поясу, где висят наручники. Тот, что повыше и поглупее на вид, переводит взгляд с Кит на Йори, потом на меня и не двигается.

— Быстро! — рявкаю я.

— А почему их двое? — спрашивает высокий. — Нам сказали, что будет один. Не два. Так Кэри сказал. Один.

— Не знал, что королевская стража настолько поднаторела в шпионском искусстве, — тихо говорю я, хотя внутри все клокочет. — Полагаю, министры королевы с удовольствием выслушают ваши соображения, когда совершенно одинаковые с виду вероятные убийцы, — голосом я подчеркиваю множественное число, — будут задержаны. Но, пока мы не определим виновного, вы будете мне подчиняться. А я велю вязать обоих. — Кивком указываю на Кит: — Начните с этого.

Я толкаю ее к стражникам, которые хватают ее за плечо, потом за запястья, надевают кандалы и защелкивают. Вот тогда она начинает вырываться, и я ей не мешаю. Стража пихает Кит обратно ко мне, но я не успеваю ее поймать — Йори оседает на пол, а он слишком тяжел, чтобы удержать его одной рукой.

— Да что с ним такое? — спрашивает низенький.

Я не отвечаю, потому что не знаю. Это может быть и притворство, и попытка сбежать. А может быть, я ударил его сильнее, чем думал. Но тут Кит вскрикивает, я приглядываюсь и вижу, что из-под жесткой белой ткани рукава течет кровь. Один из ее неуклюжих ударов, должно быть, достиг цели, перерезав важный сосуд. Кровь слишком долго просачивалась через плотную ткань.

Йори Джеймсон падает на пол.

Кит бросается к нему, и я пользуюсь этим, чтобы схватить ее и поставить на ноги. Сейчас нам нельзя разделяться. Я поворачиваюсь к двум другим стражникам, молча стоящим над неподвижным телом Йори.

— Этого унесите наружу, пока он тут все кровью не закапал. — Я наступаю ему на ладонь. Он не двигается. Не похоже, чтобы он притворялся. — Когда закончите, найдите рабочих. Они должны быть в комнате королевы. Пусть зажгут свечи наконец. Недопустимо, чтобы ее величество столько времени сидела в темноте. А потом отыщите среди публики сэра Джорджа Кэри и передайте, что я буду ждать его в Уайтхолле, когда представление закончится.

Это даст мне час.

Я толкаю Кит к открытой и никем уже не охраняемой двери, толкаю сильнее, чем нужно. Но тот, кому я велел найти Кэри, заступает мне дорогу. Очень такого не люблю. Не знаю, что он читает на моем лице, но это заставляет его сделать шаг в сторону.

— Ты никуда не пойдешь, — говорит он. — Тут у нас мертвец. Парня мы отведем в Тауэр, а ты будешь разбираться здесь.

— Этот парень подобрался к королеве с ножом, хотя тут везде люди. Он и от вас убежит. — Я встряхиваю Кита. — Я сам его туда отведу и прослежу, чтобы его как следует заперли. А потом вернусь за дохлым. Если вы только не хотите прогуляться со мной и удостовериться, что все будет сделано, как надо.

Кит вырывается. Может быть, она играет, но боится она по-настоящему. Мой трюк срабатывает — я никогда не встречал стражника, который согласился бы на лишнюю работу. Так что стражник указывает мне на дверь. Это лишнее, я бы все равно мимо не прошел. Не дожидаясь ничьих больше слов, мы выходим, минуем двор с фонтаном, выбегаем на Миддл-Темпл-лейн, а потом на юг, к реке, к лодкам и к Тауэру.

Глава 41
Кит
Флит-роуд, Лондон
6 января 1602 года
Девять часов девять минут

Тоби держит меня очень крепко. Так же крепко мое желание вырваться и убежать. Оно не проходит, пока мы не добегаем до Милфорт-лейн — улочки, где, судя по карте Кейтсби, не должно быть стражи, а потом до Флит-роуд, тоже не охраняемой. Тогда я перестаю дергаться. И то не совсем.

— Тоби, — зову я.

— Не надо. Молчи.

Он тащит меня за собой по бесконечным переулкам, мимо лавок и садиков. Мы совсем рядом с суетливым Темпл-баром. Двигается он, как и всегда, уверенно. Я не понимаю, входит ли это в его план, вижу только, что мы приближаемся к Тауэру, и лишь это не дает мне заплакать в голос.

Я все равно плачу, вспоминая Йори, который упал на пол Миддл-Темпла так же, как отец рухнул на пол Ланхерна. Оба убиты случайными ударами, и оба брошены умирать смертью предателей.

— Я ведь убила его, — бормочу я, забыв о приказе Тоби. — Я не хотела. Думала только его разоружить. Так меня учил Том Первый…

Тоби мрачно взглядывает на меня, и я замолкаю.

— Ты знала, что он там будет? — спрашивает Тоби, вталкивая меня в очередной переулок. Который называется Хэнгинг-Сворд-Корт, переулок Нависшего Меча. Я думаю, что это совпадение, но все равно ежусь. — Ты знала, что это часть плана?

— Ясно же, что нет. — Я вытираю ладонью глаза, размазывая черную и белую краску.

— Для меня сейчас ничто не ясно. — Тоби снова смотрит на меня. — Сотри грим, насколько можешь, и от костюма тоже надо избавиться.

Я стаскиваю гадкий лохматый парик и сую его под елку. Утром рыжее на зеленом будет видно издалека, но я надеюсь, что к этому времени нас уже здесь не будет.

— Я не представляю, как он пробрался внутрь. Мимо стражи, мимо Шекспира, мимо всех. Он занял место Саймона? Или его дублера?

— Не знаю. — Тоби пожимает плечами. — Вас было четверо, все выглядели одинаково. Что до того, как он пробрался внутрь… Похоже, твои люди убили одного из стражников. Ты же говорила, что они ждут снаружи? — Я киваю. — Я думаю, Райты провели его в зал, дали нужный костюм и помогли загримироваться, чтобы никто другой его не узнал. Саймон — или его дублер, — вероятно, мертв. Ты должна знать больше меня.

Мне кажется, что это все правда. Заговор Арунделов убил множество людей, всех — ненароком, и королевы среди них не оказалось.

Интересно, похоронят ли Йори, как полагается.

— Кто он был? — спрашивает Тоби. — Йори. Кем он был, помимо конюха?

— Он учился, чтобы стать священником. — Я сдергиваю с головы шапочку, которую надевают под парик, вытираю ею лицо и втаптываю ее в грязь. — Когда отца убили, он сопроводил меня в Лондон.

— Это я знаю. А еще?

— Ты о чем? — спрашиваю я. Потом добавляю, решив, что поняла его вопрос: — Да, мы жили в одной комнате, но это не то, что ты думаешь. Я же говорю, он был священником.

— Я не об этом, — нетерпеливо вздыхает Тоби. — Подумай: он отбивал денники, читал молитвы, а потом взял в руки нож. По-моему, ты что-то упустила.

— Упустила. Он всегда был набожен и дорожил своей верой. Но потом стал опасен, а я этого не заметила. — Я вспоминаю молитвы Йори, его убежденность, решимость и честолюбие. Я думаю о времени, которое он проводил с отцом и с Кейтсби, о его желании участвовать в заговоре, о том, что этот заговор для него значил. Может быть, я все заметила. Просто не поверила.

— Тебя теперь не тронут, — произносит Тоби наконец. — Йори мертв, а остальные участники заговора, скорее всего, бежали. Тебя не тронут.

Думаю, это тоже правда. Скорее всего, Кейтсби уже едет в свою деревню, Том Первый и Том Второй — в свои, Райты прячутся где-то в городе, пока не смогут снова показаться. «Ни укрытия, ни верности». Но Тоби говорит так, будто убеждает сам себя.

Он сворачивает на Уотер-лейн, улицу, которая ведет от Флит-стрит прямо к реке. Мы уже на полпути к воде, когда видим целую флотилию лодок. В них отчаянно гребут стражники. С нашего места в тени мы смотрим, как они подходят к пирсу у Темпла и как десяток человек выбирается на ступеньки и бежит к Миддл-Темпл-Холлу. Тоби внимательно разглядывает их, как будто может что-то понять по крикам и топоту.