Дело советника криминальной полиции

“Отцу и в голову не придет купить мне не то что машину, но даже самые необходимые вещи”, — подумал Вики и взглянул на старые часы, которые ему подарили в младших классах, когда жива была мать и брат не ушел еще из дому.

“Он, конечно, кормит меня, одевает, иногда дает карманные деньги — и все. Если бы я кое-как не сэкономил, не смог бы купить даже самых скромных подарков друзьям”.

Светлосерые глаза Вики глядели в одну точку, на тонком красивом лице появилась тень, уже который раз за этот день… Он засунул руки в карманы дубленки, где лежали подарки…

На противоположном конце леса, из-за молодой еловой поросли, внезапно появился на сверкающем снегу заяц. Может быть, его привлек звон колокольчиков из транзистора Барри, который играл все громче и громче, хотя вряд ли — зайцы пугливы. Но этот зайчик бежал прямо к ним по заснеженному полю. На полпути он резко остановился, привстал на задние лапки и забарабанил передними. Так он какой-то миг сидел, как маленькое изваяние, шевеля ушами, разглядывая молодых людей, пристроившихся на поваленной сосне. К звону колокольчиков, льющихся из транзистора, прибавился хор мальчиков, и косой, точно почувствовав наконец опасность, быстро опустился на передние лапки и исчез в ельнике. Друзья засмеялись, им было хорошо.

И вдруг Грета спросила:

— Да, Вики, как дела с убийцей? Я хотела спросить: не поймали еще этого монстра?

В тихой и торжественной красоте зимнего пейзажа слова девушки прозвучали как удар грома.

— Ну, ты даешь, — возмутился Барри. — Нашла время говорить об убийце! И место выбрала самое подходящее — сама же в лес хотела, вот мы и в лесу, по радио колядки передают, заяц бегает, а тебе убийца припомнился. О нем в баре поговорим. — И примирительно добавил: — Девушкам вообще не следует интересоваться такими темами, а если тебе так уж хочется, трепись об этом со своим долговязым.

— Дурак, — ответила Грета, — одно слово — дурак…

Барри и Вики засмеялись, Барри уточнил:

— А какой уж болван ее парень, даже представить трудно…

Взгляд Вики остановился на отдаленной колокольне, скользнув поверх поля, сквозь пелену миллионов снежных хлопьев, которые летели на землю, застилая все пространство до колокольни и дальше, до самого горизонта. Сумерки быстро спускались в долину, трое друзей поднялись с бревна, отряхнулись, Грета сняла шапку, чтоб смахнуть с нее снег, а Барри тем временем достал нож и срезал две маленькие елочки неподалеку от места, где они сидели. Лучшую елочку он дал Вики, похуже — сестре. Потом они, порядком замерзшие, но веселые, распрощались с прекрасным зимним пейзажем и не спеша спустились с лесистого холма к дороге между скал, где у реки ждал их “ягуар”. Мир царил в этих местах и, сколько видел глаз, полное безлюдье.

— Теперь в бар, — напомнил Пирэ, когда они съехали с моста. — Тут еще вот какое дело: там, как водится, играет музыкальный автомат, но еще выступает и настоящая певица. Тезка моей упрямой сестрицы. — Теперь Вики сидел рядом с водителем, а Грета сзади, где отогревались лесные трофеи — елки. — Грета Гароне, итальянка. Исполняет — обратите внимание — песню “Выйду я в поля”.

Грета засмеялась:

— Подумаешь, примечательность! Это что, какие-нибудь сельские припевки?

— А кто нас тащил сегодня в поля и леса? Грета Гароне записала эту песню на студии грамзаписи, скоро выйдет диск, а пока все ходят в бар. Ради этой певицы. А может, и ради кое-чего другого.

— Ради наркотиков, что ли? — осведомилась Грета Пирэ.

Барри лишь пожал плечами и включил фары, начиналась автострада. Они понеслись на полной скорости. Снег перестал, даже успел на дороге растаять; сотни машин мчались навстречу друг другу, щиты и указатели стоянок, вывески кафе и автосервисов сливались в череду неоновых огней… Через двадцать минут показалась столица.

“Ягуар” быстро миновал развилки предместья и в потоке машин спустился к реке. Переехали мост Героев, оттуда сразу же свернули на Королевский проспект. В магазинах, ярко освещенных и нарядных, шла бойкая торговля. Все так же сновали толпы прохожих, отовсюду лилась музыка. У Дома мебели Барри свернул направо на узкую, менее шумную, но тоже ярко освещенную улицу, и только за собором св. Луки, проехав старые кварталы с проходными дворами, они погрузились в темные переулки и оказались наконец на площадке, где парковалось несколько роскошных автомобилей. “Ягуар” остановился. Елки остались в машине. Грета сняла и бросила на сиденье шапку, достала лежавшие у заднего стекла сумку и сверток, Барри вынул что-то из бардачка, и они вышли.

Барри указал на угловой дом. Там и находился бар.

— Может, и на всю ночь… — с усмешкой предложил Вики. — Тогда дома меня ждет такой скандал, каких еще не случалось…

Бар слабо освещался красными и синими лампами, лишь неоновая надпись над входом горела желто-оранжевыми, цвета апельсинов и слоновой кости, буквами. Бар назывался “Иран”.