Антецедент

— Д-да, мистер Холмс. Адам Болдуин подолгу работал с хозяином в предшествующие годы. Профессор относился к нему, как к члену семьи и полностью доверял своему ассистенту. Надеюсь, вы не подозреваете этого человека? Он — сама честность, уверяю вас! И я убеждена: Адам Болдуин никогда бы не причинил вред хозяину, да еще и настолько коварным способом.

— Мисс Брукс, я далек от того, чтобы кидаться беспочвенными обвинениями, — спокойно проговорил мой друг. — Моя цель — установление истины, именно поэтому я и задаю так много вопросов, некоторые из которых могут показаться вам неуместными. Я должен составить для себя по возможности полную картину происшествия.

— Да, конечно, я понимаю. Ну, а помимо него… Что ж, наверняка в этих вопросах разбирались коллеги профессора в Марлоу-колледже, включая и нашего гостя доктора Фейна. И еще Айрис, его племянница… Бедняжка совсем убита горем. Она души не чаяла в своем дяде, все детство в его мастерской провела. Как по мне, занятия механикой и математикой не очень подходят молодой леди, но, должно быть, она во всем старалась походить на дядю. А он и рад был учить ее тому, что знал сам. Хоть и не к добру все это, если вы спросите меня. Машина, способная думать… Это не могло кончиться хорошо.

— Да, с доктором Фейном и Айрис мы уже поговорили, но в любом случае благодарю вас. Что ж, — произнес Холмс, поднимаясь из кресла, — думаю, на сегодня я выяснил все, что меня интересовало, а вы, насколько я понимаю, очень заняты, коль скоро свои домашние обязанности дополняете работой в саду.

Анна Брукс побледнела так, что, казалось, она сейчас лишится чувств. Но ей все же удалось произнести сдавленным слабым голосом:

— Что… Что вы имеете в виду, мистер Холмс? Хозяин пользовался услугами приходящего садовника, собственного он не имел.

— Я просто обратил внимание на комья свежей земли на коврике у входа, которых не было при нашем появлении в доме. Дорожки к дому и мастерской выложены гравием и плитами, испачкаться там негде, да и грязные следы на дорожке отсутствуют, чего не могло быть, если бы кто-то занес грязь с улицы. Остается сад, примыкающий непосредственно ко входу. Вряд ли в саду будет работать кто-нибудь из гостей, так что я счел, что это были вы, тем более, что вон там в углу на сушилке я вижу пару крепких садовничьих сапог. Я неправ, мисс?

— Ах, да… Конечно-конечно, — скороговоркой отозвалась горничная, — я просто… Я заметила, что в саду лежит рваная газета. Наверное, ее принесло ветром. Поэтому я сходила в сад и убрала ее, вот и все.

Холмс склонил голову в знак того, что принял объяснения мисс Брукс, после чего мы распрощались с порядком обеспокоенной последним эпизодом горничной, и вышли за дверь.

— Принесло ветром насквозь промокшую от дождя газету? — со смешком проговорил Холмс, пока мы шли к выходу, — У мисс Брукс много добродетелей, но находчивость, увы, не в их числе.

— Холмс, неужели она причастна к убийству своего хозяина? Вы полагаете, что она зарыла в саду… Но что она могла зарыть? Орудие убийства занимает половину мастерской!

— А вот это мы сейчас и выясним, мой друг, — беззаботно ответил Холмс. — Между прочим, я вижу, что по аллее к нам приближается молодой джентльмен. И, думаю, не ошибусь, предположив, что это последний участник драмы, с которым мы до сих пор не имели возможности побеседовать.

Человек подошел к нам. На вид я бы ему дал лет тридцать. Он был высок, статен, с резкими правильными чертами лица. Общую картину дополнял длинный черный плащ и пронзительный взгляд не менее черных глаз, обращенный к нам из-под котелка.

— Добрый день, джентльмены, — проговорил он приятным низким голосом. — Вы из полиции? Мое имя Адам Болдуин, я ассистент профессора Янга. К сожалению, о трагедии я узнал только сегодня утром…

— Частный сыщик Шерлок Холмс и мой друг доктор Ватсон, к вашим услугам, — представился Холмс. — Мы ведем собственное расследование, и вы можете оказать нам помощь.

— Все, что в моих силах, мистер Холмс, — склонил голову инженер. Из-под котелка выбилась прядь густых черных волос. Проклятье, да этот человек — просто Аполлон какой-то!

— Вначале позвольте полюбопытствовать: где вы находились в минувшее воскресенье?

— Мистер Холмс, всю последнюю неделю я был на отдыхе в Брайтоне. Тому есть масса свидетелей, если вы подозреваете, что я…

— Нет-нет, мистер Болдуин, я не ставлю под сомнение ваше алиби на момент убийства. Да оно и не имеет значения: преступление было совершено задолго до того, как несчастный профессор стал его жертвой. Сейчас я введу вас в курс дела, и, думаю, вы не откажетесь поделиться кое-какими техническими деталями. Что же касается вас, мой дорогой Ватсон, то я хотел бы попросить вас сходить на почту и телеграфировать Лестрейду. Сообщите ему, что дело раскрыто, и желательно его присутствие.

Я был изумлен не меньше инженера Болдуина и на какое-то время потерял дар речи. Каким образом Холмс смог раскрыть дело, если я был свидетелем всего, что говорилось в его присутствии? Да, я неоднократно видел то, как мой друг ухитрялся делать кристально ясные выводы в невообразимо запутанных обстоятельствах, но на сей раз у нас в наличии не было ни единой зацепки, кроме странного поведения горничной.

Конечно, мне было бы любопытно послушать, о чем Холмс говорил с Болдуином, но если ему и впрямь удалось выявить преступника, следует позаботиться о прибытии полиции как можно раньше. Путь на почту по грязной дороге со множеством луж занял у меня добрых полчаса, и когда я, выполнив поручение Холмса, вернулся к дому погибшего профессора, сил у меня практически не оставалось, а пальто было изрядно забрызгано грязью. Боюсь, в тот момент я больше походил на бродягу, чем на лондонского доктора.

— Ватсон! — встретил меня на пороге Холмс. — Ради бога, положите где-нибудь свое жуткое пальто и проследуйте в гостиную. Все уже собрались и ждут вас.

Я почувствовал укол обиды. Вряд ли мой друг пытался задеть меня, но все же мой внешний вид и задержка — определенно не на моей совести. Впрочем, я быстро остыл. Когда Холмс увлечен делом, он не обращает внимания на такие мелочи, как чувства окружающих.

Войдя в гостиную, я убедился, что Холмс сказал чистую правду. На диване у окна сидели мистер Самуэль Янг с дочерью. По непроницаемому лицу последней невозможно было понять, что она чувствует, но ее отец казался порядком рассерженным. По левую руку от них на мягком кресле разместился инженер Адам Болдуин, задумчиво просматривающий «Таймс». У противоположной стены на плетеном стуле сидела мисс Брукс, опустив взгляд в пол. На ее лице были написаны смятение и тревога, и, казалось, она много бы отдала за то, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте. Справа от нее в кресле скучал с рассеянной улыбкой на устах доктор Фейн. Я пододвинул стул и сел в промежутке между ним и Болдуином.

— Леди и джентльмены, — обратился к присутствующим Холмс, выйдя в центр комнаты, — первым делом позвольте поблагодарить вас за то, что вы согласились прийти сюда по моей просьбе. Я обещаю, что много времени моя речь не займет. Тем не менее, то, что я скажу, способно задеть некоторых из присутствующих, за что я заранее приношу извинения. Но до того, как я перейду к сути, я бы попросил вас, мистер Болдуин, посвятить присутствующих в общий принцип работы машины Янга. Вы лучше всех здесь разбираетесь в вопросе.

Адам Болдуин отложил газету, привстал и церемонно поклонился. Анна Брукс внезапно закашлялась, и нам пришлось выжидать, когда этот странный приступ прекратится. Наконец, инженер начал свой рассказ.

— Машина была разработана доктором Янгом и вашим покорным слугой, на что у нас ушло почти десять лет. К счастью, мы избрали иной подход, нежели использованный Чарльзом Бэббиджем. Вместо дискретного представления математических значений в форме положения шестерней было решено задействовать непрерывное давление пара, для чего я предложил использовать модифицированную компаунд-машину с тройным расширением…

— Минутку, мистер Болдуин! — перебил его Холмс. — Вы не могли бы в общих чертах рассказать о том, что делает машина, а не как вам удалось этого добиться? В противном случае я боюсь, что не все из присутствующих способны понять ваши объяснения.

— Простите меня, мистер Холмс, я увлекся. Что ж, тогда я буду краток. Машина выполняет математические вычисления и делает логические выводы в автоматическом режиме. Для управления ее работой используется специальная схема, называемая алгоритмом, которая строится вот на таких контрольных картах. — Инженер извлек из кармана точно такую же карту, какую я видел в комнате доктора Фейна, и помахал ей в воздухе. — Жаккардов станок работает по аналогичному принципу и тоже использует контрольные карты, всем вам наверняка доводилось о нем слышать.

— Скажите, мистер Болдуин, что вы установили в результате осмотра машины? Чем была вызвана катастрофа, по вашему мнению?

— Непосредственная причина очевидна — превышение давлением пара предельно допустимого значения. Проблема в том, что пар используется в машине не только как источник энергии, но и как средство представления чисел. Если бы машина была лишена мер безопасности, ее могла бы уничтожить любая попытка представления слишком большого числа. С этим мне удалось справиться. К сожалению, я пока не смог решить другую проблему — возникновение математической неопределенности, как при попытке разделить нуль на нуль. По всей видимости, алгоритм, использованный доктором Янгом, вызвал именно такое состояние, что и привело к взрыву. Но я представить себе не могу, чтобы профессор был настолько неосторожен — до такой степени, что решился использовать непроверенный алгоритм. Если бы я мог взглянуть на контрольную карту…

Шерлок Холмс полез за пазуху и вытащил оттуда небольшой бумажный сверток. Развернув его, он представил взглядам присутствующих стопку контрольных карт. Некоторые из них до сих пор были испачканы землей. Анна Брукс тихо ахнула и опустила голову.

— Да, мисс Брукс, не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о том, где и с какой целью вы спрятали карты, — мягко произнес мой друг. — В воскресенье, убедившись, что ваш хозяин мертв, вы взяли контрольные карты, которые могли указать на убийцу, и унесли их к себе, не считая, что за дело возьмется кто-то сведующий в вопросе. И, в общем, оказались правы в своих ожиданиях. Но позднее, делая уборку на втором этаже, когда мы с Ватсоном беседовали с Айрис Янг, вы подслушали наш разговор у двери. Услышав же о том, что Айрис заметила исчезновение карт, вы запаниковали и поспешили зарыть карты в саду, чем лишь привлекли мое внимание. Пока Ватсон ходил на почту с моим поручением, я тоже не терял времени зря, и выкопал карты, благо заметать следы у вас получается не очень хорошо… Ну что вы, мисс?

Горничная уронила лицо в руки, плечи ее вздрагивали от рыданий. Наконец она подняла на Холмса красные от слез глаза и с трудом проговорила:

— Пожалуйста… Пощадите… Я уверена, он не осознавал последствий. Я… Я не переживу, если его повесят за убийство! — она снова разрыдалась.