Антецедент

Антецедент

— Вы, я вижу, тоже заинтересовались делом Янга, Ватсон? — спросил Холмс, пыхнув трубкой. Он стоял у окна, скрестив руки на груди и глядя на потоки воды, бегущие вдоль тротуара.

Осень в этом году выдалась на редкость холодной и сырой. Дождь лил третий день подряд, и мое застарелое ранение после длительного перерыва вновь напомнило о себе тупой ноющей болью. Все, что позволяло на время забыть о ней — пылающий камин, устроившись напротив которого, я по своему обыкновению просматривал уголовную хронику в «Таймс». На сей раз мое внимание привлекла заметка, озаглавленная «Трагедия в пригороде» и рассказывающая о кончине профессора Джозефа Янга.

— Я уже ничему не удивляюсь, Холмс, — ответил я после короткого замешательства, — но все же, каким образом?..

Холмс отошел от окна, разместился в кресле напротив меня и, вынув трубку изо рта, едва заметно улыбнулся.

— Как всегда, ничего сверхъестественного, мой друг. Когда образованный человек с озадаченным видом откладывает в сторону утреннюю газету и берет в руки первый том «Британской энциклопедии», вполне очевидно, что он столкнулся с непонятным термином. «Таймс» — не научное издание, специфическая терминология для него — редкость. В этом выпуске единственная статья, где такая терминология используется — как раз та, которую вы, я уверен, сейчас читаете. А судя по выбранному тому энциклопедии, в тупик вас, дорогой Ватсон, поставил термин «антецедент», который означает всего лишь предшествующее обстоятельство.

Я тяжело вздохнул. Сколько ни убеждаюсь в том, что цепочки рассуждений Холмса выглядят кристально ясными постфактум, ничто не помогает мне самостоятельно построить их заранее.

— Вы правы, Холмс, — ответил я. — Я наткнулся на это слово, когда читал о кончине несчастного доктора Янга. Вот в этом месте: «Доктор Джозеф Янг, профессор Марлоу-колледжа, известный своими работами в области исчисления высказываний и доказательством теоремы о вторичном антецеденте, был обнаружен мертвым минувшим воскресеньем в своей мастерской с признаками насильственной смерти. Судя по всему, он был убит в момент работы над своим последним изобретением. По словам коллег профессора, это был автоматический вычислитель с паровым приводом…» Гм. Автоматический вычислитель?

— Да, Ватсон. Похоже, что речь идет об устройстве, выполняющем вычисления по заранее заданной схеме. Что-то вроде станка Жаккарда. Профессор Чарльз Бэббидж пытался создать нечто подобное полвека назад, но не преуспел. Помните? Должно быть, доктор Янг со своим ассистентом Адамом Болдуином, о котором идет речь дальше, пошел по его стопам.

— Насколько я понимаю, вас это дело заинтересовало? Хотите заняться расследованием?

— Пожалуй. У меня уже две недели нет ничего подходящего, а эта история обещает быть весьма запутанной. Вы обратили внимание, Ватсон, на показания горничной профессора?

Я напряг память, пытаясь вспомнить, что такого экстраординарного изложила Анна Брукс, горничная, но ничего необычного в ее рассказе вспомнить не смог.

— Она просто сообщила, что, вернувшись с воскресного богослужения и не застав хозяина в доме, спустилась в мастерскую, где и обнаружила тело.

— А что еще, Ватсон?

— Ну, пол был залит водой, из порядком развороченной машины профессора валил пар, бумаги упали на пол… Но что в этом странного?

Вместо ответа Шерлок Холмс поднялся на ноги и, бросив взгляд за окно, где по-прежнему буйствовала стихия воды, потянулся за пальто на вешалке.

— Понимаю, мой друг, что эта погода не очень располагает к прогулкам по городу, но не составите ли вы мне компанию? С момента смерти профессора прошли сутки, и я уверен, у нас есть еще есть шансы изучить место происшествия. В заметке сообщается, что расследованием занимается наш старый знакомый инспектор Лестрейд, так что, будем надеяться, у нас не возникнет препятствий с доступом в мастерскую покойного Янга.

Я, вздохнув, поднялся из кресла, поморщившись от резкой боли в ноге — афганская пуля, доставшаяся мне в кошмарном Майвандском сражении, не позволяла забыть о себе. Да, в такую погоду покидать уютную комнату мне, откровенно говоря, не хотелось. Но упустить драгоценный шанс стать свидетелем применения моим другом своих талантов сыщика? Ни за что: я слишком ценил каждую такую возможность, чтобы просто остаться дома в то время, как Холмс начнет, быть может, самое захватывающее из своих расследований.

— Как всегда, Холмс. Надеюсь только, что нам не придется слишком долго ждать кэба под дождем. Меньше всего хотелось бы слечь с простудой на ближайшую неделю.

Нам повезло: почти сразу же, как за нами захлопнулась дверь, из-за угла вывернул изрядно испачканный кэб и двинулся в нашем направлении, разбрызгивая лужи мерно скрипящими колесами. Путешествие в непрестанно раскачивающемся экипаже под сонный стук дождя по крыше почти моментально отправило меня в царство грез, где я и пребывал до тех пор, пока не услышал голос моего друга:

— Ватсон! Просыпайтесь. Мы уже на месте.

Расплатившись с кэбменом, мы с Холмсом двинулись по усыпанной щебнем дорожке к белому двухэтажному дому за искусно отделанной железной оградой. За рядом высаженных во дворе пышных деревьев с облетающей желтой листвой виднелось строение поменьше — как видно, та самая мастерская, о которой шла речь в статье. Двое констеблей нещадно мокли под непрекращающимся дождем у входа в мастерскую. У калитки, обернувшись в нашу сторону, стоял, сжимая в руке зонт, невысокий человек, в котором я узнал инспектора Лестрейда.

— Холмс! Ватсон! — обратился он к нам с несколько натянутой улыбкой. — Так и думал, что вас это заинтересует. Увы, должен вас разочаровать: преступления как такового, судя по всему, вообще не было. Собственно, мы уже собирались уходить, но вы, если желаете, можете поговорить с оставшимися обитателями дома и осмотреть место происшествия.

— Не было преступления? — удивленно переспросил я.

— Полагаю, несчастный случай? — одновременно со мной спросил Холмс. По его выражению лица сложно было понять, иронизирует он или всерьез интересуется.

— В точку, мистер Холмс. Когда тело только было обнаружено, все решили, что профессор убит выстрелом в голову: в области глазницы зияло отверстие, во всем подобное пулевому. Выходного отверстия не было — пуля застряла в черепе. Вот только при вскрытии обнаружилось, что это вовсе не пуля. Смотрите сами.

Инспектор вытащил из кармана сверток и неловко развернул, едва не уронив зонт. У него на ладони оказался маленький бронзовый цилиндр с обломанным основанием. На другом основании был нанесен символ «0».

— Это деталь машины? — нахмурившись, спросил Холмс. — Полагаете, что произошла обыкновенная авария, и доктор Янг просто оказался на пути одного из обломков?

— Совершенно верно. Это подтверждается и тем, что в мастерской валяется предостаточно других обломков, а некоторые застряли в стенах. По всей видимости, давление пара превысило расчетное, и рабочая часть машины взорвалась, усыпав обломками все вокруг. Профессору просто не повезло, но злого умысла тут определенно не было. Да вы сами, полагаю, придете к тому же выводу, когда осмотрите мастерскую.

— А что со свидетелями? Помимо горничной кто-нибудь еще был поблизости? Кто еще проживает в этом доме?

— Постоянно — никто. Однако около двух недель назад из Бирмингема в гости к профессору приехал его родной брат, мистер Самуэль Янг со своей дочерью Айрис. Когда произошла трагедия, их обоих не было дома: по их словам, они прогуливались в Ричмонд-парке, но подтвердить это некому — они не встречали никого из знакомых. Они сейчас в своих комнатах на втором этаже: можете поговорить с ними, если желаете. Также рано утром прибыл коллега профессора, доктор Ричард Фейн, говорит, что по приглашению — даже показал телеграмму от доктора Янга. И куда-то запропастился ассистент профессора, инженер-механик Адам Болдуин. Он здесь не живет, но странно, что его до сих пор нет после того, как о происшествии написали в газетах.

— Что ж, первым делом я бы хотел взглянуть на мастерскую профессора, — ответил Холмс, и мы все вместе двинулись ко входу в небольшое строение рядом с домом.

Подойдя ближе, мой друг внимательно осмотрел мастерскую. Ее стены, в основе своей кирпичные, были укреплены металлической арматурой. Единственное окно с нашей стороны мастерской оказалось наглухо закрытым кованой решеткой. Тяжелая дверь, обитая железными полосами, только усиливала атмосферу надежности и основательности.

— Как видно, профессор дорожил своим оборудованием? — Холмс провел пальцами по железной окантовке двери и, наклонившись, оглядел запорный механизм. — Или просто хотел отгородиться от любопытных взглядов? Было бы интересно подробней узнать о том, над чем он работал.

— Судя по тому, что мы узнали на данный момент, Холмс, — отозвался Лестрейд, — доктор Янг половину жизни посвятил созданию этой машины. И, конечно, денег на это тоже ушло немало. Его отец был владельцем нескольких преуспевающих мануфактур в южной части Лондона и сколотил немалое состояние до того, как мануфактуры стали повсеместно вытесняться фабричным производством. Свою половину наследства профессор почти целиком потратил на свое творение. Не желаете ли взглянуть на него?

Мы прошли в мастерскую, в полумраке которой раздавалось приглушенное гудение какого-то механизма. Лестрейд протянул руку к металлической коробке, укрепленной на стене слева, и клацнул рубильником. Помещение залил яркий свет эдисоновских фонарей, ослепив нас тысячами отблесков от бронзовых поверхностей причудливого сооружения, занимавшего добрую половину мастерской. Вот она какая, вычислительная машина Янга!

Сверкающие паровые трубы, ряды вентилей и тумблеров, многоэтажные панели с укрепленными на осях шестернями — ничего подобного я в жизни своей не видел. Машина внушала благоговение одним своим обликом — благоговение, к которому примешивался легкий оттенок страха. Это было нечто глубоко чуждое всему, что я знал. Нечто, казалось, пришедшее из иного мира и приводящее в трепет, о причинах которого мне оставалось только догадываться.

Увы, даже беглый взгляд давал понять, что машина серьезно повреждена. Ее левая поверхность с множеством измерительных шкал и рукоятей, напротив которой стояло простое деревянное кресло, была разворочена взрывом. Вывороченные и скрученные листы металлической обшивки торчали подобно рваным лоскутам ткани, а некоторые из них лежали на полу. Выступающий над поверхностью машины короб с рядом пронумерованных от одного до девяти бронзовых поршней перекосило, с его нижнего угла время от времени срывались капли воды и падали на мокрый пол, заваленный размокшими листами бумаги.

Холмс подошел ближе и всмотрелся в зияющее отверстие слева от поршня с цифрой «1». Затем он повернулся к нам и, кивнув, произнес:

— Вы правы, Лестрейд. Судя по всему, эта бронзовая деталь была вырвана давлением пара и вонзилась профессору в череп в районе глазницы, убив его на месте. Где находилось тело?

— Покойного нашли сидящим на этом кресле. Голова его свесилась назад за спинку. Никаких признаков борьбы, если вы об этом. И никаких других повреждений на теле также не обнаружилось, не считая тонкого пореза на указательном пальце правой руки.