Последний эльф

Когда они наконец добрались до библиотеки, солнце стояло почти в зените, и водопад вдалеке переливался всеми цветами радуги. Дверь была распахнута: дракон дремал, освещённый золотистым светом. В пещере царил порядок: с пергаментов была вытерта пыль, они были аккуратно сложены на полках, блиставших чистотой.

Маленький эльф сидел в одной из внутренних комнат среди пергаментов, исписанных характерной эльфийской вязью и разрисованных странными рисунками шаров и кругов. Малыш сиял от счастья, как птенец, только что научившийся летать. Вокруг маленького эльфа летало множество шариков, кружившихся по разным орбитам вокруг центрального шара, который вращался вокруг собственной оси.

— Это написал мой отец, — радостно объявил малыш, показывая надписи и рисунки, — а это я сам сделал! — добавил он с гордостью, указывая на шары, летающие в воздухе. — Я использовал старую кожу дракона (они, как змеи, меняют кожу), чтобы сделать эти шары, и сейчас они играют роль планет. Если что-то маленькое кружится вокруг своей оси, то я могу удержать этот предмет в воздухе, несмотря на силу тяжести.

Затем последовало долгое и подробное объяснение.

Оказалось, что движение звёзд было описано в пергаментах, хранящихся в боковых залах пещеры, куда дракон не мог добраться. Дракон был огромным и помещался только в центральном зале. А вот отец эльфа — Горнонбенмайергульд, «тот, кто находит дорогу и указывает её другим» — мог осмотреть все боковые комнаты. Горнонбенмайергульд не потерял времени даром. Он оставил сыну такие ясные объяснения, что тот смог понять всё за одну ночь.

Малыш сделал вывод, что изменение климата произошло само собой, без чьего-либо вмешательства. Но главное — погода вскоре должна была вернуться в норму, сама собой. Вулкан не имел к этому никакого отношения. Не таким уж он был мощным, со своим столбиком белого пара, чтобы превратить всю землю в болото! Маленький эльф употреблял кучу бессмысленных слов: метеориты, изменение земной оси, снова упомянул силу тяжести, хотя вокруг ничего не падало и никого не вешали.

Оказывается, эра дождя наступила случайно, потому что какой-то огромный камень пронёсся высоко в небе, но никто не мог его увидеть. А сейчас дожди становились всё реже, потому что камень удалялся от Земли. Возвращалось нечто, что малыш назвал «изменением наклона земной оси», и эта самая ось должна встать в то положение, когда климат окажется оптимальным. Или хотя бы не очень гадким. То есть нормальным. Немного — солнце, немного — дождь, иногда — ясный день с лёгким ветерком, когда можно пускать воздушных змеев или сеять зерно.

Охотник и женщина почти ничего не поняли. Но они не перебивали малыша, не спрашивали его, что такое «планета», не уточняли, одно ли и то же «шар» и «мяч». Эльф дошёл до того, что заявил, будто Земля круглая и будто не Солнце кружится вокруг неё, а наоборот. Это было самой большой глупостью из всего им сказанного — стоит лишь раскрыть глаза и посмотреть вокруг, чтобы убедиться в обратном. Но мужчина и женщина из вежливости решили не обращать на это внимания и не комментировать.

Но им всё же пришлось признать, что в последние две луны погода, впервые за долгие годы, стала улучшаться. В небе стали видны солнце и звёзды, появлялись проблески голубого цвета и краски заката. Всё чаще после долгой тьмы сквозь тучи и ливни пробивался рассвет.

Для женщины и мужчины лингвистическое объяснение происходящего было гораздо понятнее астрономической лекции. В предсказании говорилось:

«КОГДА ПОСЛЕДНИЙ ЭЛЬФ И ПОСЛЕДНИЙ ДРАКОН РАЗОРВУТ КРУГ,

ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ СОЙДУТСЯ И СОЛНЦЕ НОВОГО ЛЕТА ЗАСИЯЕТ В НЕБЕ».

Язык второй рунической династии не очень точен. Когда могло указывать и на условие, и на время действия. Когда — в смысле: если… то… Или когда — в то время как… Это просто могло случиться в одно и то же время. Не по причине. И круг, который должны были разорвать малыш и дракон, не был круговоротом вода — пар — тучи — дождь — вода, а совсем другим кругом: линией горизонта, которая окружает тебя, когда ты остаёшься один. Крут одиночества. Маленький эльф должен был встретить последнего дракона, чтобы соединить прошлое и будущее: получить доступ к знаниям блестящего прошлого человечества, когда жизнь была полна наукой и открытиями, и сохранить эти знания для будущего. Всё было так ясно и просто… Его папа понял всё это и оставил ему указания дороги, следы, как белые камешки, блестящие в свете луны.

— А как же котёл хорошей погоды? — спросил охотник.

— Это самый обыкновенный котёл. Улучшение погоды началось бы с мест, расположенных поблизости от Чёрных гор, которые защищены от западных ветров. Мой отец воспользовался этим.

— Продать обыкновенный котёл за три золотые монеты на нашем языке называется «мошенничество», — сухо прокомментировал мужчина, ловко увернулся от пинка в бок и удобно уселся на выдолбленную прямо в скале скамью.

— На языке эльфов это называется «гениальность», — весело ответил малыш, — и не только потому, что мой папа дал мне возможность добраться до этого места, но и потому, что, продавая котёл за высокую цену, он дал людям в селении мир. Жители деревни, веря, что волшебство, кроме хорошей погоды, приносит и согласие, прекратили резать друг другу горло — а это намного дороже золота. Главное правило торговли — если платишь дорого за то, что вообще не имеет цены, ты уже в выигрыше. Я думаю, старейшина деревни тоже это понял!

После долгого молчания мужчина расхохотался. Женщина же заплакала и крепко обняла малыша.

— Может, мы ещё встретимся, — всем сердцем надеясь на это, сказал маленький эльф.

Может, когда-то им и предстоит встретиться, но сейчас наступило время расставания. Мужчина и женщина должны жить своей жизнью: возделывать поля, выращивать кур и уток… или, может быть, детей. В их мире нет места для книг и золотистой фасоли. Он же поклялся остаться с драконом. Грусть переполнила сердце маленького эльфа, и шары, вращающиеся в воздухе, попадали на землю. Пёс бросился за ними вдогонку.

— Да, рано или поздно мы встретимся, — ответила женщина.

Друзья надолго замерли в объятии. Солнце поднялось над горизонтом и уже полностью заливало своим золотистым светом библиотеку. Стручки фасоли, как старинные драгоценности, сверкали тут и там на деревянных полках.

— Я хотел бы дать имя собаке, — вдруг сказал Йоршкрунскваркльорнерстринк.

Сайра ещё сильнее прижала малыша к себе:

— Ну конечно.

Йоршкрунскваркльорнерстринк был взволнован. Он даже выпятил грудь от гордости.

— Фидо, — торжественно произнёс он.

— Фидо? — переспросил охотник. — Фидо? Собак обычно зовут Шарик, Жучка, Каштанка или просто Собака. Фидо — смешное, чудное имя для пса. Это будет первый и последний пёс, который зовётся…

Он не успел договорить. Привычный пинок в бок прервал его слова.

— Замечательное имя, — сказала Сайра, — мне очень нравится.

Они ещё немного посидели обнявшись, потом ещё чуть-чуть и ещё капельку.

Но вот друзья разомкнули объятия. В последний раз посмотрели они друг на друга и попрощались навсегда. Тут проснулся дракон. Он широко зевнул с полдюжины раз, после чего его проинформировали, что он снова может открыть свой вулкан и греть свои старые и больные кости до скончания веков. От радости старый дракон вильнул хвостом, разрушив три сталагмита и часть книжной полки. Счастье всколыхнуло его память, как половник мешает суп, и что-то всплыло на её поверхность. Не имя, нет, оно было утрачено навсегда, но кое-что другое. Дракон вспомнил, что под большим порталом была спрятана шкатулка, наполненная чем-то похожим на фасоль, но можно было сломать все зубы, пытаясь это жевать. Как же это называется? В общем, то, из чего делают скипетры и короны или важные монеты: они поняли, что это? Совсем немного — кусков сто. Могло ли это им как-нибудь пригодиться? Тогда, может, они сослужили бы ему службу, убрав это у него из-под ног, а то он всё время спотыкался об эту шкатулку.

Пока мужчина и женщина спускались по длинной лестнице, охотник помогал Сайре преодолевать трудные места, подавая ей руку. Не отпустил он её ладонь и тогда, когда уже не нужно было через что-то перелезать или перепрыгивать. Женщина руку не отнимала. Собака радостно следовала за ними.

— Если хочешь, на золото, которое дал нам дракон, мы купим землю и станем жить припеваючи, — сказал мужчина.

Сайра не отвечала.

— Посадим виноград, зерно, немного кукурузы, — продолжил он.

Женщина остановилась.

— Разведём кур, — добавила она.

Мужчина радостно улыбнулся и крепче сжал её ладонь.

Они продолжали путь в молчании.

Сайра и Монсер почти уже дошли до конца дороги, как мужчина снова заговорил:

— Знаешь, сегодня утром, когда я увидел тебя в первом утреннем свете, я… это… ну, я хотел сказать… спросить… я… ты… то есть мы… мы бы могли… Знаешь, как красиво всё вокруг, когда утром на рассвете всё розовое, и… если быть у нас дочери, можем назвать её Розальба,[2] — выпалил он.

Даже сейчас женщина не отняла руки.

— Красивое имя, — подтвердила она с лёгкой улыбкой, потом ненадолго задумалась. — Если у нас будет дочь, мы назовём её Розальба.

Она уклонилась от пинка в бок и засмеялась.

Мужчина и женщина обнялись и неподвижно замерли, чувствуя тепло друг друга.

Они долго стояли так под звёздным небом, потому что с самого начала, с первой их встречи они ждали и желали лишь этого мгновения.

Книга вторая Последний дракон