Последний эльф

Глава двадцать первая

Сердце Йорша переполнилось ужасом: рассказывая сказки, слово за словом, шаг за шагом, он привёл всех к настоящей катастрофе. Чувствуя себя уничтоженным, он неподвижно смотрел на лучи заходящего солнца, освещавшего доспехи армии Далигара.

Он привёл их на бойню. Больше всего на свете ему хотелось снять с себя бремя ответственности, ничего не решать, ничего не выбирать. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-нибудь сказал: «Не переживай, сынок, я обо всём позабочусь, я всё сделаю».

Йорш молчал. Толпа беженцев остановилась. Дракон пробрался вперёд и встал рядом с Молнией и Пятнышком. Солнце уже покоилось на вершинах Чёрных гор, и на земле лежали длинные тени, но вдруг небо вновь затянуло тучами.

— Каков план? — сухо осведомился дракон.

— У тебя есть идеи? — с надеждой обратился к нему Йорш.

— Давай окружим их, ты — справа, я — слева? — иронично предложил дракон.

— Однажды в войне с троллями дракон зажёг поле боя, и битва не состоялась. Это было где-то в четвёртом веке второй рунической династии.

— Это произошло в пятом веке третьей династии, — поправил его дракон, — и дело было летом. Жарким, засушливым летом: ему стоило лишь чихнуть. А сейчас — конец осени. Видишь эту тёмно-серую массу у нас под ногами? Она называется грязь. Г-Р-Я-З-Ь. У грязи много различных качеств, среди которых и огнестойкость, что как раз противоположно воспламенению: грязь не горит. Если хочешь, я могу сделать несколько лепёшек из горелой травы, но сомневаюсь, что это произведёт на противника впечатление.

Йорш и дракон продолжали смотреть друг на друга. Наступила ночь, и заморосил мелкий дождик.

Роби закрыла глаза: мир опять утонул в синеве. На фоне блестящего от солнца моря она увидела длинную вереницу фигур: Йорш, Гала, Крешо и Морон, тот высокий мужчина, прихрамывающая женщина… Все они были там. У них должно было получиться. У всех.

Эльф с драконом справились бы и с этим. Они просто ещё не знали как. Но нужно было торопиться. Отчаяние подползало к беженцам, как голодный змей к мышам, и, как голодный змей среди мышей, заглатывало всё, что попадалось ему на пути. Раздавшийся женский плач смешался с криками, крики — с проклятиями, и в любой момент толпа могла бы броситься врассыпную, разбежаться по всей равнине, становясь для вооружённых всадников такой же лёгкой и жалкой добычей, как кучка лягушек для стервятников.

— Ты умеешь летать и плевать огнём, — без тени беспокойства вмешалась Роби, — а у него есть непобедимый меч. У вас обязательно всё получится.

— Его меч отнюдь не является непобедимым. Не хочу показаться дотошным фанатиком всяких мелочей, но мы оба довольно уязвимы. Эльф уже ранен, и моя грудная чешуя, э-мм… как бы сказать, несколько тонка для стрел. Огонь же я извергаю с помощью воспламенительных гланд, которые тоже не вечны. И так как совсем недавно я был под влиянием… э-мм…

— Пьяной икоты? — заботливо подсказала Роби.

— Скажем, я нахожусь не на высоте своих возможностей, — сухо ответил дракон, — конечно, я могу сжечь одного или двух всадников, если они не будут слишком сопротивляться, но другие наверняка успеют за них отомстить.

— Но ты можешь их напугать! — предложила Роби. — Они же не знают, что ты… ты… совсем выдохся?

— Исчерпал запасы огня.

— Ну да, исчерпал свой огонь. Они этого не знают, и пока ты никого не сожжёшь, каждый будет дрожать от страха, что его сожгут первым, и все будут стараться отойти подальше. Не так уж это и невозможно: дракон отвлечёт их, а мы убежим через ущелье. Если кто-то на нас и нападёт, то таких желающих окажется немного, Йорш с ними справится, он в Далигаре с целой кучей солдат сражался.

— А потом? Что потом? Я же не могу отвлекать их вечно! Рано или поздно они тоже войдут в ущелье. А водопад? Ущелье заканчивается головокружительным водопадом, Йорш, ты что, забыл? Не зря водопад назвали «Ужас Догона»: через него не пройти! Лестница к библиотеке обвалилась — мы заметили это в день первого полёта.

— Водопад можно преодолеть: жители Арстрида прошли через него. Мы тоже пройдём.

— Прекрасно, значит, за вами пройдут и воины! Вместо того чтобы уничтожить вас здесь, они уничтожат вас на берегу моря.

Наступило длительное молчание. У Роби в животе родилось странное чувство: не привычный голод, а страх. Она научилась верить в свои видения, но в то же время знала, что они были неполными. Может, беженцы и добрались бы до синего моря, но потом, кто знает, возможно, туда пришли бы и воины Судьи, и синева воды сменилась бы на пурпур крови. Но она взяла себя в руки. Закрыла глаза — море оставалось синим и ярко блестело на солнце.

— Мы пройдём, а они — нет, — с уверенностью закричала она, — потому что мы — умные, а они — дураки! Мы идём ради нашего спасения, мы защищаем свою жизнь, а они только выполняют приказы. Мы что-нибудь придумаем, до чего они не дойдут своим умом. Мы справимся! Прямо сейчас! На них — плащи и доспехи: дождь мешает им намного больше, чем нам. Вперёд! Копыта их коней скользят сильнее, чем наши ноги. Мы должны идти прямо сейчас!

— Правда? — переспросила промокшая до нитки Гала из большой грязной лужи, куда она только что упала. — Правда, что дождь мешает им больше, чем нам? Ты в этом уверена? Значит, ещё не всё пропало? Мы можем попробовать?

Роби не ответила.

— Вперёд! — последний раз крикнула она эльфу и дракону, потом повернулась и оглядела всю жалкую банду, рассеявшуюся под дождём. Она решила было залезть на Пятнышко, но три малыша, сидящие на лошади, так крепко держались друг за друга, что она оставила эту мысль. Девочка попыталась снова собрать всех, потому что вместе у них был хоть какой-то шанс, а поодиночке их ждала неминуемая смерть.

Роби бегала от одного к другому, скользя и падая в грязи.

— Жили-были, — снова во всю глотку заорал Йорш, и голос его ясно разнёсся над равниной, заглушая стоны и плач, — жил да был давным-давно народ героев, которые… которые когда-то были рабами. Да, жил-был народ рабов, которые решили, что не хотят больше быть рабами… и пошли… навстречу своей свободе… и для этого… то есть чтобы стать свободными, они должны были дойти до берега моря…

Йорш начал рассказывать длинную и прекрасную сказку. Он выдумал имена, описывал войска; изобразил беженцев одного за другим, и каждый нашёл описание себя самого в этой истории, хотя и под другим именем и с другим прошлым. Страх постепенно исчезал. Усталость мало-помалу отпускала ноющие ноги и измождённые умы.

Дождь перестал. Лёгкий ветерок развеял тучи. Луна осветила равнину и ущелье, по ту сторону которого их ждали море и свобода. Банда оборванцев начала снова собираться вместе.

— Был на свете народ рабов, который нашёл свою свободу, перейдя пустыню, направляясь к морю… проходя через ущелье… следуйте за Роби, держитесь вместе и идите к ущелью. Роби знает дорогу: она здесь жила. Мы с драконом будем защищать колонну сзади. Главное, держитесь вместе и идите за Роби.

Но девочку плохо было видно в тусклом свете луны. К тому же многие путали её с Галой и шли кто за одной, кто за другой. У Роби в кармане всё ещё лежала старинная корона. Она вытащила её и надела себе на голову. В лунном свете корона засверкала.

В этот миг кавалерия двинулась в атаку. Йорш вытащил меч. Несмотря на то что Молния скакала весь день, всю ночь и ещё один день, лошадь нашла в себе силы и угрожающе встала на дыбы. Меч Йорша, как и корона Роби, блестел в свете луны.

На мгновение всем на равнине показалось, что время застыло в свете блестящего меча, что мечты слились с действительностью, но вдруг что-то нарушило эту неподвижность.

Эрброу наконец-то принял решение.

Раздалось громовое рычание.

Ужасный язык пламени разорвал тьму на клочки, превращая дождевую воду в лёгкий туман.

Кавалерия остановилась в нерешительности. Толпа оборванцев вновь набралась мужества. От солдат Далигара их отделял сверкающий меч эльфа и уничтожающий всё огонь дракона. В сердцах беженцев звучала сказка о рабах, которые пересекли мир и нашли свободу, и это превращало каждого из них в героя. Впереди корона девочки-королевы и меч эльфа-воина сверкали под луной и вселяли в них мужество.

Крешо и Морон, вооружённые дубинками, приблизились к Йоршу, чтобы прикрыть эльфа. Двое мужчин, сбежавших с шахты, где они были «землекопными работниками земли Далигар», прихватив свои лопаты, крепко сжали их в руках, готовые к борьбе. Дровосек, «работник по обработке стволов», покрепче перехватил топор, решив использовать орудие труда не по назначению. Беженцы решили бороться, ведь к их преступлению «кража государственного орудия труда» добавилось ещё одно: «самовольный уход с назначенного рабочего места». Мужчины, женщины без детей и ребята постарше собрались вокруг Йорша, который не замолкал ни на минуту. Он как раз рассказывал героическую историю о Питроне и Фарнуче, уличных разбойниках, ставших лейтенантами; о Парте, выбравшемся из диких лесов со своим волшебным топором; об Учтивых Землекопах, только что проснувшихся от заклинания…

Словно стая ястребов, на людей посыпались стрелы, но дракон встал перед толпой, и стрелы отскакивали от крепкой и твёрдой чешуи на его спине, как горох от каменной стены.

— Ура, у нас получается! — радостно закричала Роби.

— Надолго ли? — пробормотал про себя Йорш.

Тучи совсем развеялись, и небо открылось. Мороз усилился. Луна беспощадно осветила жалкие остатки Арстрида в изгибе реки, искрящейся серебром в темноте. Одна сторона ущелья представляла собой отвесную, почти вертикальную скалу, другая сторона — чуть менее крутые, заросшие огромными столетними дубами гигантские глыбы белого гранита, в котором отражался лунный свет.

Под защитой Йорша, его импровизированного полка и, самое главное, под защитой мощной спины дракона один за другим беженцы заходили в узкий проход ущелья. Роби прошла мимо остатков того, что когда-то было её домом, и слёзы навернулись ей на глаза. Она нежно погладила рукой обгоревшие стены — всё, что осталось от дома. Вспомнила, как два года назад её силком увезли оттуда и она бросала речные камешки, белые, круглые, одинаковые, чтобы найти когда-нибудь дорогу назад. С тех пор она никогда больше не плакала. Её пёс, Фидо, пытался защитить хозяйку, но ему перебили лапы. Каждый раз, когда девочке снилось, что она возвращается домой, Фидо, хромая даже во сне, бежал ей навстречу. Сейчас она искала пса глазами, в надежде, что тот остался здесь охранять дом и ждать её возвращения, но, очевидно, надежда была абсурдной, ведь никакая собака, при всей своей верности, не станет ждать годами. Нигде не было видно хромого пса. Глаза Роби наполнились слезами, но, как всегда, она загнала их обратно.

Нужно было идти вперёд.

Роби обернулась. Все оборванцы были в безопасности, в ущелье. Йорш с остальными прикрывал вынужденных героев, первые ряды которых уже дошли до серебристой реки. Дракон замыкал шествие. Что дальше? В то мгновение, когда дракон покинет нынешнее место, всадники бросятся в атаку, и беженцы окажутся в их руках. Всадники хорошо отдохнули, ожидая преступников. А те шли целый день, с утра. Некоторые уже сейчас в полнейшем изнеможении валились на землю. И больше никакая сказка не в силах была заставить людей сделать хоть шаг. Самые маленькие плакали от страха, холода и голода. Пятнышко тоже не в силах был идти. Остановилась и Молния.