Звёздный сын Земли

В ЗАПОЛЯРЬЕ

Перед тем периодом жизни Гагарина, который можно назвать "космонавтским", лежали два года службы в Заполярье. Он приехал туда по собственному выбору.

Поездом, а потом автобусом по заснеженной тундре поздно ночью добрались оренбургские выпускники до своего нового гарнизона. Стоял декабрь. Но это была не клушинская зима его детства, словно один длинный-предлинный день с румяными угольками на загнётке, с хлопьями снега, широкими, как ладонь. Зима опускалась в одночасье полушалком из козьей шерсти и укутывала деревню до подбородка, пушистая, солнечная.

Здесь зима была темна, будто закопчённое стекло. Ещё в поезде Гагарина поразило: часы показывали полдень, а тут морозный туман, голубоватые потёмки. За Полярным кругом мгла сгустилась ещё гуще. Снега призрачно вспыхивали в беглом свете прожекторов. Луч скатывался по твёрдому насту, шершавому, словно неглазурованный фаянс. Обледенелые камни звенели под ногами.

Молодых лейтенантов поселили в одном из бревенчатых бараков. И здесь впервые Гагарина увидел Семён Дмитриевич Казаков, один из близких друзей последних лет его жизни. Казаков в тот день дежурил по части, и вот как он вспоминает об этом событии:

"С жильём у нас было небогато, а тут приехало много семейных. Скажу прямо, при виде молоденьких лейтенантов и их промёрзших, пугливо оглядывающихся жён я порядочно растерялся. Кое-как распихал всех в учебных классах до утра. И всё же одному офицеру места не досталось. Стоим решаем, как быть…

В это время приоткрылась дверь в коридор: выглянул Гагарин.

— Давайте к нам третьего!

Казаков засомневался:

— Комната на двоих…

— Ничего, мы койки сдвинем.

Всунули третью кровать и спали так, поперёк, несколько месяцев.

С этого времени молодой лейтенант мне и запомнился".

Служба требовала приступать к полётам.

…Увы, в полярном небе особенно не разлетаешься. "Видимость миллион на миллион", как любят выражаться лётчики, внезапно, без всякой подготовки сменяется здесь критической видимостью: не более чем на двести — триста метров. Перемена происходит иногда почти мгновенно! Сплошная облачность, туманы, снежные заряды… Опытные командиры не спешили отправлять новичков в небо.

Набрав высоту и взглянув вниз, Юрий радостно ахнул, увидев наконец-то краешек солнца, но командир Леонид Данилович Васильев, полярный ветеран, сурово одёрнул:

— Не отвлекайтесь от приборов. Эмоции эмоциями, а дело прежде всего.

Есть обстоятельства, которые помогают выразить дремавшую до того черту характера. Таким проявителем стала для Юрия полярная военная служба. Казалось неясным: он ли был создан специально для неё, она ли пришлась ему впору?..

"Я никогда не жаждал приключений и опасностей ради них самих", — сказал как-то Гагарин.

И, по всей видимости, он чувствовал себя не очень уютно в первый свой самостоятельный вылет с полярного аэродрома, когда небо, перед этим ясное и безоблачное ("Простые метеоусловия", — деловито пояснил Казаков), неожиданно замутилось наползшим с моря плотным туманом и пошёл дождь со снегом.

Мужество молодого, неопытного пилота, по-видимому, могло проявиться тогда лишь в сохранении хладнокровия и точном следовании приказу.

В воздух поднялся командир звена, опытный северянин. Найдя Гагарина посреди снежных вихрей, он "завёл" его самолёт на посадку.

В лётной книжке Гагарина появилась запись: такого-то числа, во столько-то часов и минут произвёл посадку самолёта при пониженном минимуме видимости с оценкой "отлично".

Видимо, в аэродромных буднях это был приметный случай; ему посвятили боевой листок:

"Товарищи авиаторы! Сегодня лётчик лейтенант Гагарин проявил высокую выдержку и умение при первом самостоятельном вылете. Учитесь, товарищи, летать так, как офицер Гагарин!"

Ещё на Севере Гагарин научился полностью отключаться от дел. По тундре, ныряя в заросшие густым кустарником распадки, он добирался до быстрого ручья, вода которого и летом оставалась ледяной, а зимой, окутанная туманом, не замерзала; здесь, в уединении, он проводил за ловлей форели спокойные часы. То первое лето он прожил один: Валентина доучивалась в Оренбурге и приехала к нему лишь в июле.

Молодые лётчики, с которыми Гагарин подружился тогда, с увлечением обсуждали полёты искусственных спутников. К этому времени уже третий советский спутник кружил вокруг Земли. Они понимали, что эти космические аппараты приближают эру полётов человека. Часами спорили и фантазировали, как и множество других людей во всех концах земного шара. Только более квалифицированно: подниматься над Землёю было их профессией!

Правда, между крылатыми машинами и ракетным кораблём существовал непройденный водораздел…

Но космические перспективы, хотя и манили молодёжь затерянного в сопках гарнизона, пока оставались расплывчатыми.

Зато как они хотели летать! Постоянно. Каждый день. Как можно чаще.

И Гагарин, переполненный энергией, тоже тосковал по небу, ревниво ловил щекой изменившийся ветер, проклинал погоду, и нетерпеливо ждал своей очереди.

…Прошла унылая полярная ночь. Весной, в апреле, он стал отцом, а немного ранее того был принят в партию. Оба события, хотя, казалось бы, лежащие в разных плоскостях, говорили о повзрослении Юрия.