Искатель приключений — Вундергай

Приключение с бессонницей

Это случилось в то лето, когда Вундергай вместе со своим классом помогал сельским ребятам убирать фрукты и овощи. И если бы его не одолела бессонница в последнюю ночь перед отъездом в Ташкент, наверняка не случилось бы то, о чем и пойдет сейчас рассказ.

Так вот, не спалось Вундергаю в ту ночь. Раз двадцать переворачивался с боку на бок и не меньше десяти раз поправлял подушку; уже старался утомить себя длинным счетом: дошел до пятизначного числа, но сон не клюнул на математическую приманку. Тогда Вундергай попробовал разбудить Болтабека, который сладко посапывал на соседней раскладушке. Вундергай дернул друга за волосы — хоть бы что. Тогда он протянул руку, нащупал в темноте нос своего друга и зажал ему ноздри. Болтабек запыхтел, замычал и стал крутить ногами, словно мчался на гоночном велосипеде. Неожиданно он подскочил, фыркнул, закашлялся, пробормотал что-то невнятное, натянул на голову покрывало и снова засопел.

Вундергай разочарованно вздохнул и стал разглядывать звезды в темном проеме окна. Внезапно где-то совсем рядом громко и протяжно загорланил петух. Вундергай вздрогнул. Казалось, пернатый солист испытывал голос прямо на подоконнике школьного кабинета, где разместили гостей. Вундергай приблизил к глазам руку с часами. Светящиеся стрелки, поблескивая в предрассветных сумерках, показывали четыре. Петух оказался на редкость точен. Звезды опустились низко к вишневому саду, разглядывая лица спящих мальчиков (девчонки во главе с Хадичой расположились в соседнем ботаническом кабинете). Вундергай поскрипел раскладушкой, устроился поудобней.

Тут до его слуха донесся таинственный шорох. Прислушался. Шорох усиливался. За окном началась какая-то возня, донеслись обрывки фраз.

— Сколько их? — приглушенно спросил кто-то.

— Вместе с девчонками двадцать семь, — последовал ответ.

— Двадцать семь?! — озадаченно произнес первый голос. — Пересчитай…

Вундергай боялся шелохнуться. «Зачем это нас пересчитывать?» — промелькнуло в его голове, и мурашки промчались от макушки до пяток. «Наверное, это здешние ребята решили на прощание сыграть с нами злую шутку», — соображал Вундергай. Вчера на футбольном поле горячий спор разгорелся. Болтабек забил победный гол в ворота хозяев, а те от досады взорвались, стали приписывать Болтабеку офсайд. А никакого офсайда не было, потому что два защитника, высунув языки, мчались рядом. Болтабек резко остановил мяч, потом чуть откатил его вправо и с ходу ударил. Мяч попал в левую штангу и рикошетом влетел в ворота. Счет стал 4:3. Гияс показал на центр поля. А хозяева запротестовали, загалдели разом про свой офсайд. Их болельщики туда же: «Ташкентского судью на мыло!» Неудобно было спорить с гостеприимными хозяевами. Посовещавшись, гости решили уступить: счет по-прежнему остался ничейным.

Болтабеку стало обидно за свой справедливый незасчитанный гол. Он не желал уступать. Спорт есть спорт, и тут никаких поблажек быть не может. В дополнительное время Болтабек и проявил свой характер. Получив неожиданно мяч, он стремительно прошел по самой кромке поля и, обыграв тех же защитников, пробил между ног заметавшегося вратаря — снова 4:3. А пятый, заключительный гол, забил Назар. Судьба игры была решена.

Хозяева все не могли успокоиться. На Гияса напирали, обвиняли его в подсуживании. Гияс не любил спорить. Молча выслушав незаслуженные упреки хозяев поля, пожал плечами и пошел за своими ребятами. Но какой-то коротышка с нахальным лицом дернул его за плечо. Гияс отмахнулся и нечаянно задел его по макушке. Тот взвыл, и неизвестно чем бы кончилось дело, но вовремя подоспел классный руководитель Гани Юсупович и вместе с бригадиром Рахматом-ака вмешался в свалку. Соперники послушно разошлись, подсчитывая синяки.

Кто стал бы сомневаться после этого случая, что сельские ребята явились до рассвета с недоброй миссией! Лично Вундергай не сомневался: назревала беда, готовился подвох — мол, помните наших. Что делать?

Зачарованным взглядом приковался он к светлеющему проему окна. Вот над подоконником возникло что-то большое и круглое, кажется, голова. За ней вторая, побольше, третья… четвертая… седьмая… одиннадцатая… Вундергаю уже мерещилась дюжина пар глаз, которые свирепо просверливали его мстительно горящим взором.

— Ребята! — не своим голосом заорал он. — Нас окружают! Тревога! Тревога! Тревога!..

Началась суматоха. Поднялся частый треск раскладушек. Кто-то свалился на пол. Загрохотала перевернутая тумбочка. Бухнула стеклянная банка с баклажанной икрой.

— Свет, свет включите! — пронзительно кричал Болтабек и, опомнившись, сделал это сам: выключатель торчал над его головой.

Комната озарилась светом. В первую секунду все зажмурились, а потом, вытаращив глаза, уставились на подоконники. Там… неровными рядками лежали… большие золотистые дыни.

Появился Гани Юсупович.

— Что это? — спросил он, имея в виду дикий шум в комнате.

Ребята растерянно молчали. А Вундергай ответил, виновато улыбаясь:

— Это дыни, Гани Юсупович, — он пожал плечами и махнул рукой в сторону окна. — Марсианские дыни… с неба свалились…

— Сам ты на мою голову свалился, — бросил в сердцах Гани Юсупович. — Вечно не вовремя что-нибудь затеешь…

— Это не он, — вступился за друга Болтабек. — Это оттуда… кто-то… — он тоже махнул рукой в сторону космического пространства. — Мы и сами не понимаем…

Гани Юсупович прошел к окну, перешагивая через сваленные стулья и тумбочки.

— Здесь конверт какой-то. — Он не спеша распечатал пакет и, пробежав глазами исписанный листок, улыбнулся. — Чудаки. Выходит, это вам прощальный сюрприз от сельских ребят. Слушайте. — И Гани Юсупович прочитал: «До свидания, друзья. Играть вы умеете. Только мы в долгу не останемся. Приедем к вам в гости и забьем столько голов, сколько дынь сейчас на вашем подоконнике. Ешьте на здоровье и помните нас. До скорого реванша. Да здравствует дружба! Ура!!!»

Под словом «ура» стояло одиннадцать подписей.

— Молодцы! — одобрительно закивал Гани Юсупович. Тут взгляд его остановился на перевернутой тумбочке и разбитой банке с баклажанной икрой. — А с чего этот разгром?

— Это мы… — Вундергай запнулся, кашлянул и потер по привычке ладонью лоб. — Это мы от радости, Гани Юсупович. Не каждый же день бывают такие сюрпризы!