Лесные тропы

Гнездо тетерки

Глухарь и тетерев одеты разноцветно. Их скромные куры, — похожие одна на другую нарядом рыжепестрых перьев, удивительно скрывающим их в зеленой траве, — тетерка и глухарка устраивают свои гнезда на земле. У тетерки бывает до двенадцати яиц; они поменьше, чем яйца курицы, желтоваты, с бурыми пятнами на толстом конце. Глухарка кладет семь — восемь такого же цвета яиц, вдвое крупнее куриных.

Гнездо — ямка, устланная сухой травой и пухом из собственной груди; тетерка иногда садится на яйца на опушке, глухарка не иначе, как в глухом лесу.

Ну, этим наседкам никто не принесет под нос корма и питья. Они пьют росу, свежие капли с окружающих трав и листьев; они в полдень, сбегав недалеко, хватают торопливо, что удастся поклевать, и спешат возвратиться к гнездам, тщательно прикрытым травой.

Спят ли они или неусыпно сторожат день и ночь сокровище, нарождающееся незримо, неслышно, неощутимо? Глаза их наливаются кровью, и всегда смирные куры принимают во время высиживания бешеный вид. Лисица и волк, в другое время расправляющиеся с ними запросто, не ищут их на гнездах. Хищники знают, что отчаянно ударят крылья по их мордам, куриный клюв норовит клюнуть в глаз, тупые когти рвут и царапают.

Если три недели миновали благополучно и никакой враг гнезда не потревожил, лесной пожар его не спалил, то весело прыгают около матери бойкие цыплята. Тетерева одеты густым темно-желтым пухом, глухарята — бурым; на головах и по спинам у них черные полоски, а в ничтожных крыльях уже видны перья. Когда тетерка ведет детей к муравейнику, они шныряют, как мыши. Надуваясь и клохча, тетерка разгребает лапами сор муравейника, достает оттуда белые муравьиные яйца, стучит по ним клювом, дробит на мелкие куски, сама не ест. Маленькие клювики клюют этот нежный, питательный и влажный корм.

На двухнедельном глухаренке уже больше перьев, чем пуха. Он при малейшей тревоге взлетает на сосну и, вытянув шею, так прижимается к ветке, так таится, что даже средь бела дня не всякий глаз его рассмотрит.

Подросший выводок «старка» водит на ягодник в тот час, когда солнце только выглядывает из-за края земли. Птенцы жадно клюют землянику, обрызганную ночной росой, срывают нежные побеги зацветающих трав.

Когда поспеют черника и голубика, растущие на кустиках повыше тетеревенка, он пропускает тонкий зеленый стебель между лап и идет. Кустик, конечно, наклоняется, и черные или сизые ягоды оказываются у клюва.

Вкусны также свежие желуди дубов, мелкие черные, остро пахнущие ягоды можжевельника. Заботливая «старка» везде проведет неопытную молодежь, покажет, где, что и как нужно есть.

При тревожном крике матери тетеревята врассыпную кидаются в траву, глухарята вспархивают на деревья.

Сороки, вороны норовят утащить зазевавшегося цыпленка. Лисица, волк чутьем ищут по росистой траве, где бродил выводок, и пытаются, незаметно подобравшись, схватить лакомую добычу.

Опытная «старка» все эти опасности знает. Едва жар солнца начнет подсушивать прозрачные капли на траве и кустах, раздается призывное клохтанье «старки», и весь выводок трудно летит в трущобу, в глушь, где к нему, не зашумев, никому не подобраться.

Цыплята все лето похожи оперением на мать: такие же рыже-серо-пестрые. Кто из них петушок, кто курочка, отличить нельзя. Когда начнут вянуть травы, зазолотится кое-где лист на липах и ночи станут темнеть, на спинах, на зобах у некоторых цыплят среди рыже-бурых вырастают черные перья. Вот они, петухи! Одноцветные останутся в скромном наряде — это тетерки. У тетеревят-петухов, чернеющих с каждым днем, хвосты к осени развесятся белоснежными снизу косицами; их, черных тетеревей, зовут косачами или чернышами. Шея молодого петуха-глухаря становится темно-зеленой, блестящей, точно медь, лапы покрываются мохнатыми перьями, хвост распускается, как у индюка. Нет, это уже не цыплята, это взрослые тетерева, глухари.