Цемесская бухта

ЗАПИСКА

В Новороссийском Доме пионеров хранится многое из того, что нашли ребята за годы следопытского поиска: документы, фотографии, вещи, — память о Великой Отечественной войне.

Среди материалов, которые мне случилось там увидеть, есть фотография почти мальчика и записка:

«Если погибну в борьбе за рабочее дело, прошу политрука Вершинина и старшего лейтенанта Куницына зайти ко мне домой в город Ейск и рассказать моей матери, что сын ее погиб за освобождение Родины. Прошу мой комсомольский билет, орден и бескозырку передать ей. Пусть хранит и вспоминает своего сына — матроса. Город Ейск, Ивановская, 35, Чаленко Таисии Ефимовне.

Чаленко Виктор»

Рос Витя без отца. И у матери их, детей, было четверо, он — младший. В первые же дни войны братья и сестра ушли на фронт. А через несколько месяцев с батальоном морской пехоты ушел воевать и Виктор. Его только что приняли в комсомол.

Когда юнга Чаленко попал на Малую землю, он считался бойцом опытным и успел заслужить награду — орден Красной Звезды.

…В тот день моряки-десантники вели бой за гору Колдун. С ее высот Малая земля перед фашистами была как на ладони и хорошо простреливалась. Взять гору нужно было во что бы то ни стало…

Раз за разом поднимались моряки в атаку, но огонь фашистских автоматчиков прижимал их к каменистой земле. Уже немало моряков полегло убитыми, а высоты так и не были взяты. Особенно убийственным был огонь пулемета. Пулеметчик засел в дзоте, и подобраться к нему было нельзя: вокруг проволочные заграждения в несколько рядов.

Чаленко лежал рядом с командиром. Командир старался далеко от себя юнгу не отпускать, берег. Он знал: Чаленко отчаянный, всегда лезет в самое пекло.

— Сейчас снова пойдем в атаку, — сказал юнге командир. — Чтобы от меня ни на шаг! Понял?

— Понял. Только, товарищ командир, посмотрите-ка в бинокль. Левее дзота… Я все приглядываюсь: колючую проволоку в том месте снарядами посекло-побило… Если подползти, можно и гранатой! А?

Командир поднял бинокль, стал наблюдать. «Точно, вроде бы проход в заграждении… Молодец, юнга!»

А когда опустил бинокль и оглянулся, юнги рядом не было. Чаленко, сжав в одной руке гранату, в другой — автомат, ящерицей полз в горячих камнях, подбираясь к дзоту.

— Юнга, назад! — крикнул командир.

Ударила пулеметная очередь. Там, где только что был юнга, пули разбросали щебень и подняли фонтаны пыли. «Неужели убили? Нет, ползет юнга… Живой…» Снова заработал пулемет, и снова фашист промахнулся. Юнга был уже у самого дзота, ужом скользнул между кольями заграждения. Минута прошла, другая… Поднялась от серых камней черная фигурка в бушлате, взмахнула рукой. Взрывом закрыло амбразуру дзота, и замолчал пулемет. Еще минута. Тишина. Пулемет больше не стрелял. И тогда командир поднял в атаку моряков.

— Ур-ра! Полундра!

Бой закончился вечером. Витю Чаленко моряки нашли возле дзота. Кто-то закрыл его лицо бескозыркой.

Записку с адресом матери отыскали среди вещей погибшего юнги. А всех вещей было: краснофлотская книжка, комсомольский билет да одиннадцать стреляных гильз — личный счет убитым фашистам…