Жизнь мальчишки

Игрушки

Когда я уставал думать о ней, да и такое часто случалось. И как мы будем с ней жить вместе, если я уже через пару часов от нее устаю. Ну ладно это вопрос не будем пока поднимать, ведь живут же как-то взрослые десятки лет друг с другом. Ну приставляют себя иногда с другими, но живут же. Главное что они не подглядывают за другими в окно, как я, а значит и у меня это надеюсь скоро пройдет. Когда мои глаза начинали слезиться от однообразия неменяющегося вида, я спрыгивал с подоконника на всегда холодный пол, и шаркая уже оборванными тапками шел к столу и включал красную лампу. Это был мой мир, нет, это была моя вселенная, где я был самым главным и самым важным человеком, без меня там не происходило ни одно событие. Я доставал из скрипучего ящика свои пластиковые игрушки темных расцветок, в виде людей мутантов и обычных мускулистых охотников, и начинал крутить их руками и ногами, будто одни убегали, а другие догоняли их. Когда те нечаянно спотыкались, вторые налетали на них, и начинали требовать философский камень, которого у них никогда не было, но те об этом не знали. В общем вы поняли сюжеты придумывались на ходу, по мере того увлекала ли меня игра, или уже надоедала, когда они все внезапно погибали, и смахивались ладонью руки все в тот же картонный ящик. Честно говоря я мог так проиграть с ними и несколько часов подряд, раньше когда я был еще моложе, мог просидеть с ними и весь день пока родители не возвращались с работы.

Раньше когда у меня их не было, я запирался в ванной, а эти игрушки мне заменяли мои пальцы, я их так скручивал, что из каждой ладошки получалось по две ноги и по две руки. Они носились по водной поверхности, прыгали друг за другом в «океан», прятались в его глубинах или за высотными зданиями на берегу, которыми были обычные банки с шампунями. Потом появлялись катера, лайнеры и баржи в виде пустых мыльниц или тюбиков от зубной пасты. Иногда там было такое обилие вспомогательных декораций, что можно было фильм снимать. Самое интересно, что в следующий раз я продолжал с того места, на котором остановился тогда, повторяя последнюю фразу и действие. Таким образом, я совсем не купался, а просто откисал в ванной, пока она незаметно через щелочку не спускалась до моих колен, и я вылезал весь в мурашках. Тех больших супергероев из редкой по сегодняшним меркам коллекции, которые у меня стоят на отдельной полке, я даже руками боюсь трогать, и бережно протираю от пыли каждые выходные. Меня греет сама мысль, что они у меня есть, и что они у меня есть в полном составе, и ни у кого нет их больше, чем у меня. Если же их кто-то начнет небрежно трогать своими грязными руками, то меня начинает передергивать, ну разве можно так грубо хватать их за голову. Ну в общем эти взрослые совсем ничего не понимают в жизни, ведь у них своих роботов, в которые они могли бы как я играть перед сном, и тех которыми можно было просто любоваться, когда проснешься.

Заскрипела дверь, ударившись как обычно в стоявший за ней шкаф, это мой кот входит, перекатываясь с лапы на лапу в комнату с недовольным видом, «ну кто меня будет сегодня гладить?». Ну конечно он знает, что я один ему чешу за ушком, когда он этого просит, остальные же его отшвыривают ногами, или сбрасывают с кровати. Когда-нибудь, я почему-то в этом уверен точно, так же я буду чесать и ей за ушком, которая сейчас прячется от меня за толстенной шторой. Буду так же гладить ее по голове до шеи, и скрести пальцем под ушком. Если мой кот от этого урчит как наш дачный холодильник, то ей это значит, что ей тоже наверняка понравится. Кот любит засыпать со мной на одной кровати, растянув свои лапы на моем лице и смешно положив свою крошечную головку на огромную для него подушку передо мной. Он вообще любит копировать мое поведение. Я повернусь на спину, и он перекатится на спину, я лягу на бок и он перевернется на бок. Иной раз приходишь со школы, а он лежит в моей позе на моей кровати, осталось одеть на него мою футболку, и может за меня в школу на экзамены ходить. Засыпая на подушке, к утру он оказывается уже в моих ногах, потому что я люблю ворочаться во сне, ведь каждое ленивое движение ночью такое нежное, как вкус яблочной пастилы, прилипшей на зубах.

Перед сном я думаю о чем мечтают мои игрушки, которые сейчас лежат в коробке, и не будут ли они прыгать по мне, когда я усну; не будут ли разбрасывать вещи по комнате, которые мне надоело собирать по утрам; не будут ли оттягивать хвост коту, который и так уже начал здорово линять. По телевизору сказали, если кот линяет, то ему не хватает жира, только я не прослушал его этим жиром натирать надо или кормить. Но я человек пытливый, поэтому попробовал и то и другое, — линять он не перестал. При каждом поглаживании вверх взлетает такая прядь шерсти, что можно из нее свитер связать, ну шарф точно. А что наверное отлично бы смотрелся рыжий шарф с моей желтой зимней шапкой, которая то же линять уже начала. Может ее тоже жиром натереть, а кто знает, я ведь пытливый человек, вдруг открою новый способ восстановление старых вещей. Когда тишина начинает залазить в ухо, и начинает там тихо пищать, заглушая мои фантазии, я валюсь новогодней елкой на кровать, от чего она издает скрип, словно велосипед резко затормозил. Так здорово, погрузиться в запах свежепостиранного постельного белья, словно в теплый сугроб, и проспать так, как бурый медведь, всю зиму. Мне нравиться залазить под одеяло с головой, и не слышать там никого, кроме своего дыхания, это мой маленький дом, в котором я чувствую себя в безопасности всегда. Там внутри, шепот моего замедляющегося дыхания начинает меня укачивать, как мама раньше, когда качала меня в детстве в люльке.

Я полон надежд, что завтрашний день будет полон чудес и открытий, может быть завтра она не задернет штору, и помашет мне рукой в знак приветствия и дружбы. Потом переворачиваюсь на спину и очень продолжительно зеваю, затем чувствую, как мои переполняющиеся желания щекочут меня изнутри, бегают как белки на мягких лапках по кругу, а потом закручивают меня водоворотом в свой мир сказочных сновидений. От этого я испытываю неописуемое удовольствие, как будто внутри меня из ничего рождается новая звезда. Во сне я всегда представляю себя где-нибудь, не важно где, но обязательно лежащим на солнце. И это солнце меня ласково греет, как будто мое дыхание притягивает его лучи ко мне. Бархат его теплых рук щекочет мои перышки, и от этого я весь целиком начинаю таять, как плоский снежок лежащий зимой на подоконнике. По мере того, как я превращаюсь в лужу, скрипя снежинками и потрескиваясь, как дрова в камине, я постепенно отхожу ко сну. Мое сознание плывет как теплая река вниз к озеру.