Именем Республики

* * *

Утром Пантушка еле поднял голову: страшно хотелось спать, тело ломило, точно после побоев. Обычно его будила мать, а сегодня над ним склонился отец. Умывшийся, с влажными усами и приглаженными волосами, он улыбался сыну и с особенным оттенком участия говорил:

— Наломался вчера, устал? Ну, ничего, начнешь работать и разломаешься, боль-то пройдет. Ну, вставай!

Вспомнив вчерашнюю бороньбу поля и предстоящую сегодня обработку огорода, Пантушка пересилил усталость, встал, свернул набитый соломой тюфяк, вынес в сени, потом долго лил из рукомойника холодную воду на лицо и шею.

После умывания сон прошел, веки не слипались, и Пантушке стало весело от того, что он будет работать, как большой, наравне с отцом и матерью. За завтраком он не вертелся, как обычно, а сидел степенно, ел неторопливо, аккуратно подбирая хлебные крошки.

Когда он вместе с отцом вышел на огород, то увидел, что участок лоснится жирным блестящим черноземом.

— Тятянька, ты уже вспахал? Когда?

— До солнышка. Как видно землю стало, так и начал пахать. Крестьянину спать некогда.

Досада на самого себя взяла Пантушку. Он-то думал, что будет работать наравне с отцом, а вышло совсем не так. Вчера Пантушка почувствовал себя большим, почти взрослым, а сегодня оказалось, что его считают еще маленьким и не разбудили вместе с отцом.

— Ты чего стоишь? — спросил отец, возившийся у бороны с лошадью. — Давай боронить.

Пантушка взялся за вожжи.

— Борони хорошенько. Чтобы земля стала как пух, чтоб ни комочка.

— Ладно.

Интересно было замечать, как с каждой минутой изменялась земля. Там, где прошла лошадь с бороной, оставалась раздробленная в мелкие кусочки мягкая почва, а на остальном участке лежали вывернутые пласты.

Постепенно, шаг за шагом, втягивался Пантушка в работу, ломота в теле чувствовалась все слабее. Отец и мать готовили к посадке овощные семена и рассаду, временами посматривали в сторону сына и о чем-то говорили. Пантушка думал, что родители говорят о нем. Это подбадривало его, и он веселее покрикивал на лошадь, подражая отцу:

— Н-но-о, родимая...

После бороньбы Пантушка помогал родителям делать грядки и сажать овощи. Он копал лунки, поливал их водой, клал семечки и засыпал пухлой землей. Даже Марька и та работала на огороде.

К вечеру огород был засажен.

Все было хорошо. Только не мог Пантушка забыть о потерянном пистолете. Чуть не до полуночи проискали они с Яшкой пистолет. «Наверно, обронил на пашне и заборонил», — высказал предположение Яшка, и Пантушка согласился с ним. Очень жаль пистолета, да поделать ничего нельзя: потерю не вернешь.

Едва наступили сумерки, Пантушка лег спать.

— Ты что это, Пантелей, ложишься вместе с курами? — спросила мать. — Уж не заболел ли?

— Хочу выспаться, отдохнуть, — ответил он и чуть не добавил, что так поступить советовал ему Стародубцев. Но вовремя остановился.

«Военная тайна. Ни отцу, ни матери не говори», — вспомнились наставления милиционера.

— Так я, мам, схожу завтра за грибами.

— Сходи, сходи.

— Может, с ночевой?

— Лучше пораньше выйди да пораньше вернись.

— Там видно будет, — важно ответил Пантушка.