Приключения на Безымянной реке

3. «Альбатрос» и «Утка»

Почему Рацек перестал участвовать в соревнованиях? Ребята долго ломали себе голову и не раз приставали с этим вопросом к Рацеку. Но тот в ответ только пожимал плечами и улыбался. Что им ответить? Сказать, что из-за них? Что именно они, мальчишки, были той главной причиной, из-за чего он бросил соревнования? Что у него не хватает времени на тренировки, потому что он теперь каждую свободную минуту уделяет им? Что ему страстно хочется воспитать из ребят настоящих спортсменов? Поймут ли они его?

Лучше все-таки ничего не объяснять. И ребята знали лишь одно.

Как-то в прошлом году к ним пришел в школу Рацек и, назвав себя спортивным референтом Браницкого завода искусственных материалов (этот завод и сейчас шефствует над Браницкой школой), сказал, что он уже давно присматривался к ним на уроке физкультуры. А потом он принялся рассказывать замечательные вещи о водном спорте, о реке и о «событиях в Будейовицах». Наконец, дав понять ребятам, сколько самопожертвования, сколько труда требует водный спорт, он окинул всех внимательным взглядом и, улыбнувшись своей обычной улыбкой, спросил в упор:

— Ну, ребята, кто же из вас возьмется за такое дело?

Все как один подняли руку. Тогда Рацек пригласил их на лодочную станцию своего завода. А потом все пошло как по маслу. Уже на первой беседе Рацека о плоскодонках ребята поняли, какая это замечательная штука. Одна лодка способна выдержать несколько человек. Надежна и устойчива, ни дать ни взять паром. Нет, в годы его детства таких лодок не было. Собственно говоря, они были, но служили только для перевозки людей с берега на берег, пока кому-то не пришла в голову блестящая идея использовать их в спорте.

Ребята окинули Рацека восхищенным взглядом, но он, поняв их мысль, улыбнулся:

— Нет, нет, не я! Не я первый придумал, но это вовсе не значит, что нам нельзя воспользоваться чужим открытием. Ну как, вы — за?

— За! Конечно, за! — закричали мальчишки.

И тогда Рацек повел их к реке, где уже легонько покачивались на волнах две плоскодонки, принадлежавшие заводу.

Им показалось, что двух лодок будет явно недостаточно для будущих путешествий, и они едва не поссорились из-за них. А Рацек только улыбался. Он-то прекрасно знал, что в этих плоскодонках вполне разместятся тридцать, а то и больше таких шумливых и беспокойных мальчишек, как его воспитанники. У Рацека уже был опыт в подобных делах.

Сначала ребята катались на лодках посменно, небольшими группами. Рацек ходил вдоль берега, исправлял их ошибки, советовал, наблюдал. Мальчишки ему нравились, особенно трое. Первым из них был Франта-Мышка, тихий и незаметный паренек с волосами цвета соломы и почти бесцветными глазами. «Странный парень, тихоня, точно язык проглотил, — недоумевал Рацек. — Да и на вид ни рыба ни мясо… Что ему делать в спорте? Сумеет ли он по-настоящему чем-нибудь увлечься, вспыхнет ли в нем настоящий огонек?» Но позже, когда Рацек познакомился с Франтой поближе и узнал, что Франта вырос без отца и матери, да еще вдобавок в лесу, где вокруг не было ни живой души, только деревья и неразговорчивый дядя-лесничий, тогда Рацек понял, что молчаливость и робость Франты вполне объяснимы. Просто влияние среды. Ну ничего, это дело поправимое.

А второй его симпатией был — тут Рацек только головой качал — не кто иной, как Эмиль, худой как щепка парень. На первый взгляд казалось — мало надежды, что из парня получится толк в спорте. Но когда как-то Рацек глянул Эмилю прямо в глаза, непомерно глубокие и лучистые, то сказал сам себе: «Эге, да в парне, пожалуй, есть огонек! А где есть огонек, там не стоит раньше времени отчаиваться».

Но, конечно, этого пыла не должно быть чересчур много, как, например, у Румика!

Да, именно Румик был третьей привязанностью тренера. Парень точно порох: вспыхнет и сразу погаснет, а через минуту опять весь пылает, теперь уже иным цветом, да и к тому же твердит обратное тому, за что только что усердно ратовал. Что и говорить, горячая цыганская кровь! Но однажды Рацек встретился с отцом Румика и немало удивился, обнаружив, что это чрезвычайно умный, уравновешенный человек. В свое время он нашел в себе достаточно мужества, чтобы сменить профессию посредственного музыканта на квалифицированного мостильщика улиц. Может быть, и Румик со временем остепенится. Да и спорт ему поможет в этом.

Время доказало правильность слов Рацека: двух лодок, хватило на всех с лихвой. Тем более что многие ребята отсеялись из команд. Одним гребля оказалась не под силу — они натерли себе огромные мозоли, другим наскучила своим однообразным ритмом; третьи слишком далеко жили и отдавали предпочтение стадиону за углом; наконец, четвертых не пускали на реку родители — видимо, они не доверяли реке своих не умеющих плавать чад…

Словом, к концу года в команде осталось всего-навсего десять мальчишек, и, конечно же, среди них эта тройка, на которую Рацек не без основания полагался: Эмиль, Румик, Франта-Мышка.

Когда наконец сформировалась группа гребцов, воображение Рацека захватил чудесный, хотя еще не вполне ясный план. Пожалуй, это был даже не план, а, скорее, мечта, соблазнительная картина, стоявшая перед его глазами. И вот постепенно эта картина принимала ясные очертания и наконец могла быть оформлена в нескольких словах, написанных карандашом на бумаге. А что, если ребята во время каникул отправятся в двухнедельный поход по чешским рекам? Над маршрутом голову долго ломать не надо. Рацеку пришло на память его первое, незабываемое путешествие по реке Лужнице из Табора. Да, именно в те места он поплывет со своими сорванцами!

Он занялся изучением карты, так как мысль о походе не давала ему покоя. Рацек страстно мечтал показать своим мальчишкам Лужнице, эту прекраснейшую из рек, которую он, казалось, знал вдоль и поперек.

Предупреждая события, мы скажем, что в этой уверенности заключалась ошибка Рацека, ошибка, за которую пришлось расплачиваться… Но об этом потом.

Сейчас план рисовался с такой ослепительной яркостью, что порой Рацеку казалось, будто кто-то поставил перед его глазами реально существующую вещь.

Все сомнения и колебания, все расплывчатое и туманное вдруг рассеялось, и осталась только строго разработанная программа, которую теперь необходимо было выполнить.

С наступлением первых весенних дней Рацек стал готовиться в дорогу. Началась усиленная физическая подготовка. Как только немного потеплело, Рацек начал каждую субботу выходить вместе с ребятами на реку. Здесь они осваивали нелегкие приемы, вели лодки по реке, преодолевая сильное течение. Рацек поставил целью подготовить своих воспитанников к походной жизни, чтобы во время путешествия они не ударили лицом в грязь…

Но вот и каникулы постучались в дверь. Тренировки шли полным ходом. Лодки тихонько покачивались на воде, все на них сверкало чистотой, все было на месте, словно они только и ждали желанного приказа ринуться вперед, в неизведанные воды.

За два дня до начала похода Румика внезапно осенило: у каждой порядочной лодки должно быть свое имя. Ребята поддержали эту идею, порешив отыскать для своих лодок, может быть, и не очень пышные, но достаточно значительные названия.

Поиски названий захватили всех. Румик выскочил со своим «Кормораном», Стракош — с «Пузырем», а Виктор — с «Шайбой». Все они были довольно звучны, однако не нашли поддержки у членов команды.

Неизвестно, чем бы кончился этот увлекательный процесс «крещения» лодок, если бы — вы помните — к пристани не подоспел Рацек и не предложил провести гонки «за честь и славу», гонки, в которых Эмиль так позорно проиграл и то и другое.

Да, проиграл. И больше всех это понимал сам Эмиль. Он подплыл с веслом к берегу и застыл, скорчившись, под обрывом, чтобы только никому, а в особенности Карлику, не попасться на глаза. Эмиль весь съежился — ну сплошное несчастье! Большие уши, остренький нос, впалая грудь… Только глаза, глубокие, лучистые, огромные, растерянно бегали по сторонам, не решаясь взглянуть в ту сторону, где столпились ребята.

Внезапно Эмиль почувствовал острый озноб, его залихорадило, точно кто-то коснулся его ледяной ладонью. И тут до сознания его дошло: значит, он все-таки прыгнул в воду… Не побоялся.

И потом, он же бросил весло не умышленно… он его просто потерял, а это ведь совсем иное дело. Может, он и совершил ошибку, но он же не сдался добровольно! И не сдастся. Никогда!

Эмиль резко вскочил на ноги. Он им все объяснит, покажет, как все случилось. Ну конечно, он им все объяснит… Хм!.. Если они вообще дадут ему вымолвить хоть слово. Ну и пусть! Не дадут — не надо… Вот Румик — если бы с ним приключилось что-нибудь подобное, он бы их всех перекричал.

Эмиль вылез на берег, но, завидев ребят, замедлил шаги. Что он им скажет, если он сам толком ничего не понимает? Как он им все объяснит, когда это вообще необъяснимо? Он привычно шмыгнул носом и поплелся вперед, тяжело переставляя ноги и страстно мечтая в глубине души как-нибудь уклониться от объяснений с приятелями.

Гонки уже закончились, но страсти еще не улеглись. Скорее наоборот. У Румика лихорадочно блестели глаза, Патичка хохотал во все горло, а Ондра бил себя в грудь кулаком, наверное, подражая обезьяне:

— Ну, утерли мы вам нос, а? Эх вы, шляпы! А все благодаря кому? Мне!

— Уж не один ли ты сидел в лодке? — язвительно спросил его Зикмунд.

— Ну, не один, а все-таки победу принес вам я! Ясное дело! Я вас всех тянул!

— Ты-то хоть не задирай нос, — хмуро перебил его Аква и пригладил потные волосы, торчавшие ежиком на голове.

— Это случайность, — пробормотал Карлик. — Мы потеряли одного человека и потому оказались слабее…

— Ха-ха! — оглушительно захохотал Ондра. — Потерять Эмиля — это значит стать не слабее, а сильнее…

Румик всплеснул руками:

— Да ведь мы только из-за него и отстали. Этот болван два раза раскачал нашу лодку!

— А чего вы с ним цацкались? Надо было его сразу оставить на берегу!

— Ну ладно, ладно! — вмешался Рацек.

И в эту минуту Эмиль подошел к ребятам совсем близко и молча опустил весло на землю.

Все смолкли.

Эмиль ожидал, что его будут осыпать градом упреков и насмешек, но молчание было еще более невыносимо.

И Рацек это почувствовал.

— Что же ты натворил, чудак? — засмеялся он. — Ну ничего, не вешай нос…

Эмиль вскинул голову и встретился с глазами Карлика: ну форменные колючки!

— Мне и самому противно, — вздохнул он.

— Какое совпадение! Мне тоже, — отчеканил Карлик, и его зрачки сузились.

Вдруг он рассмеялся и повернулся лицом к Румику, но Румик рассеянно глядел по сторонам, Карлик наклонился к нему и что-то таинственно прошептал на ухо.

Оба фыркнули, не спуская глаз с Эмиля.

В это время к Эмилю подошел Патичка.

— Что это с тобой приключилось? — удивился он.

Эмиль облегченно вздохнул, он почувствовал, что Патичка настроен дружелюбно, ему действительно интересно, что же такое произошло. В конце концов, если он посмеется, то безобидно.

— Честное слово, не знаю, — протянул Эмиль растерянно. — Я только хотел вытереть пот…

— Глядите-ка! Оказывается, он вспотел! — всплеснул руками Румик. — Мы из кожи лезем вон, а он за нас потеет! Вот это… это…