Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая

Генеральный штаб РККА потребовал для Крымского фронта дополнительно призвать 39 905 военнообязанных в возрасте до 40 лет. Такой категории граждан Краснодар не имел. Всего, по учету военкоматов, в возрасте до 50 лет насчитывалось 40 899 призывников. Для выполнения разнарядки потребовалось сократить до

1 марта категорию лиц, имеющих отсрочки от призыва в наиболее важных отраслях народного хозяйства. Продление отсрочки могла решать только центральная комиссия по индивидуальным спискам. Считается, что призыв в армию юношей 1925 года рождения был осуществлен 1 августа 1942 года, однако, надгробия зенитчиков 57го зенитноартиллерийского полка, погибших в результате налета вражеской авиации на краснодарский военный аэродром 8 декабря 1941 года, показывает, что среди погибших 1617летних воинов, похороненных на Всесвятском кладбище города, сохранились фамилии зенитчиков: Иванова Г. И., Захарова Г. Н., Малинникова И. З., Копаненко Н. М., Кокошникова В. Н. – 1925 года рождения.

В поисках решений о восполнении трудовых ресурсов вместо убывающих на фронт крайвоенкомат 22 января обратился в крайисполком и крайком партии с предложением: «…обязать все учреждения и предприятия края подготовить в течение 2–3 месяцев кадры из числа женщин и невоеннообязанных мужчин, преимущественно и желательно из числа членов семей рабочих и служащих, работающих на оборонных предприятиях», это могло бы высвободить необходимый для пополнения Красной армии требуемый призывной контингент»24.

Крайком партии был вынужден 6 марта 1942 года принять постановление «О подготовке кадров массовых профессий железнодорожного транспорта из женщин по Краснодарскому и Тихорецкому железнодорожным отделениям». На предприятиях нарастало движение наставничества, когда убывающие на фронт специалисты готовили себе смену за счет женщин и подростков.

Напряженная обстановка в Крыму активизировала и разведывательнодиверсионную деятельность абвера, что потребовало ускорить формирование истребительных батальонов НКВД в городах Краснодарского края. 27 января такой батальон был сформирован в Краснодаре. В него вошли 250 бойцов, командиров и политработников.

Поначалу на казарменном положении было решено оставить только дежурное подразделение, охранявшее отдельные объекты и оружейную комнату. Остальной личный состав занимался производственной и служебной деятельностью, прибывал в расположение батальона только по тревоге и на плановые занятия по боевой подготовке в выходные дни25. Это решение, как показали последующие события, было ошибочным.

Иллюзии, порожденные первыми успехами Красной армии, имели тяжелые последствия. Спешно готовящаяся ФеодосийскоКерченская десантная операция, по планам советского командования, при успешном её осуществлении должна была значительно отодвинуть линию фронта от Кавказа и снять блокаду с Севастополя. В связи с этим угроза вторжения противника на территорию Краснодарского края, по мнению Верховного командования, исчезала. В Краснодар возвращались ранее эвакуированные в глубокий тыл предприятия и учреждения, были свернуты работы по сооружению оборонительных рубежей Краснодарского обвода.

Катера ДонаКубанского и Азовского пароходства перебрасывают морской десант в Феодосию (не позиционированный снимок)

«Работы по батальонным оборонительным рубежам на второстепенных направлениях, а также работы в ротных рубежах второго эшелона основных направлений законсервированы (в связи с отпавшей угрозой). На соединительных линиях обвода никаких работ, кроме рекогносцировки, не производилось…

Произведенные на территории отрабатываемых полностью и законсервированных батальонных участках строительные работы не мешают использованию этих площадей в сельскохозяйственных целях. Наоборот, для лучшей маскировки рубежа нормальное использование этих площадей является необходимым»26.

Отпавшая угроза вражеского вторжения побудила руководство Краснодарского края 28 февраля решением крайкома партии с 8 марта ликвидировать Краснодарское краевое Управление по эвакуации населения и его местные органы в городах и районах.

На базе аппарата уполномоченного Управления по эвакуации в составе крайисполкома образован отдел по хозяйственному устройству эвакуированного населения27.

Напряженные сражения на Крымском фронте требовали увеличения поставок оружия, боеприпасов, продовольствия и иных военных грузов. Для их переброски были привлечены корабли ДоноКубанского, Азовского пароходств и Черноморского флота. Постановление Военного совета Крымского фронта от 8 марта 1942 года требовало: «…для обеспечения транспортировки на Крымский полуостров необходимых для фронта грузов помимо перевозок Черноморского фронта от новороссийского порта использовать ДоноКубанское и Азовское пароходства»28.

Краснодарская речная пристань превратилась в важный стратегический объект, принимающий корабли и баржи «река – море».

На тыловом фронте

Начальнику ДоноКубанского речного пароходства Я. А. Эльгарту предписывалось к 15 марта закончить ремонт самоходных барж и обеспечить перевозку 10 тысяч тонн воинских грузов из Краснодара в Темрюк, а также отдельная группа судов предназначалась для транзитной перевозки грузов по линии Краснодар – Керчь29.

Война требовала большого напряжения сил всех жителей города. На многих предприятиях развернулось стахановское движение за выполнение и перевыполнения довоенных планов. Если учесть тот факт, что вместо квалифицированных рабочих к станкам встали дети 13–15 лет, жены и сестры фронтовиков, то подвиг работников тыла становится еще более значимым. 10–13 февраля состоялся десятый пленум Краснодарского крайкома ВКП(б). На нем приведено немало примеров подлинного трудового героизма кубанцев. Только на заводе «Краснолит» 198 рабочих выполнили норму не ниже 200–300%. Среди «двухсотников» были и женщины: Макаренко Ирина Ивановна, она пришла на завод в 1941 году, заменив ушедшего на фронт мужа, и на его токарном станке за короткий срок добилась 200процентной нормы выработки.

За кратчайший срок – месяц и 10 дней – в Краснодаре были восстановлены мыловаренный, гидролизный заводы и ТЭЦ комбината «Главмаргарин», демонтированные в период декабрьской эвакуации, хотя «многие говорили, что после такого демонтажа заводов для их восстановления потребуется не менее полутора лет, минимум год».

Выступая на пленуме крайкома партии, директор комбината «Главмаргарин» Н. М. Шпорухин рассказывал: «У нас были такие стахановцы, лучшие люди, которые по две недели не выходили из цехов, не ходили домой, лишь бы только в срок пустить турбину гидрозавода и мыловаренного завода. Второй секретарь Краснодарского горкома партии С. Е. Санин часто посещал наше предприятие. Однажды он увидел в цехе спящего человека, заинтересовался этим. «Простите, товарищ Санин, у меня всего три часа отдыха после суточной работы, и я хочу немного передохнуть, чтобы затем приступить к делу и в срок выполнить задание».

Нам не хватало печников и рабочих других квалификаций. Обращались в Сталинский райком партии (г. Краснодара), но всё-таки нужного количества людей мы не получили, и пустить комбинат в срок мы бы не сумели. Но нам помогли кадровики. Мы обратились с призывом к тем, кто полгода, год тому назад ушел с комбината на пенсию. Старые рабочие поняли, что их руки сейчас особенно нужны на производстве, и многие радостно пришли к нам. Явился старик Морозов, который 7–8 месяцев назад ушел с комбината. Он специалист, ему дали малоквалифицированных людей, и он стал их обучать. Вместе с ними пустил в ход седьмой котел. Был кузнец – партизан, член партии тов. Родин. Семь месяцев назад он ушел на пенсию, а потом вернулся, приступил к работе, взял подростков и обучил их. Инженерно-технические работники Скиба, Слащев и Гончаров не выходили из цехов, пока не пустили в эксплуатацию ТЭЦ. Жены приходили и спрашивали: «Тов. Шпорухин, что с нашими мужьями? Может быть, что-нибудь случилось, ведь они домой не приходят?» – «Они живы и здоровы, работают, питанием обеспечены»30.