Затянувшийся пубертат Гермионы

В восемнадцать лет ты потеряла девственность. С Роном. Всё, как ты и планировала. Поцелуи, ласки, петтинг.

После того, как он бросил свою тупую "Лав-Лав", стал писать тебе летом письма. Из них ты поняла, что он тебя любит. Как и ты его. Первый раз был в Норе, в его комнате. Сначала вы пробовали в презервативе, но ничего не получалось. Когда вы занимались петтингом, ты текла, но как только доходило до чего-то серьезного, ноги непроизвольно сжимались, не пуская его внутрь. Он по-детски обижался, хотя и сам был абсолютно неопытен. После очередных попыток в одну из августовских жарких ночей Рон решил на время оставить свои порывы снова причинить тебе боль и вышел из спальни. Вернулся он со слегка виноватым взглядом и показал на небольшое кровавое пятно на футболке. Он сказал, что, видимо, у вас кое-что всё же получилось и теперь важно довести дело до конца. Он в очередной раз попытался безо всякой подготовки войти внутрь тебя, и потому ты сняла с него презерватив. Сама ты была абсолютно сухой и решила, что хотя бы его обильная смазка должна что-либо решить. Ты изо всех сил терпела и молча сносила его пять толчков, после чего он вытащил член и кончил тебе на живот. Крови было совсем немного, и он странно посматривал на тебя, как будто ты врала ему о своей девственности. Вы уснули в обнимку. Ты все не могла понять, почему мастурбация тебе понравилась гораздо больше чем, собственно, секс. Позже Рон тоже признался, что возлагал на СЕКС куда большие надежды, чем в итоге получил. Он любил тебя, хотел тебя, ценил, уважал и был благодарен. Но ты никогда не забудешь разочарование от первой близости. Взаимное разочарование.

Будучи любительницей изучить все в теории и перейти к практике, ты практически со второго своего раза предложила менять позы и пробовать все, что только было тебе известно о разнообразии в сексе. Вы пробовали воск, связывание, различные позы, игры с горячим чаем, кондомы со вкусами и запахами. Со временем ты научилась расслабляться, прокручивать в голове особо волнующие сцены из порно или книг; во время секса помогала себе рукой и кончала на Роне, под ним и с ним вместе. Ты не знала, у всех ли так, но спросить было некого.

* * *

Стирая родителям память, ты почему-то умыкнула из их спальни ту самую книгу, что украдкой читала в детстве. Чтобы хоть как-то отвлечься от постоянных военных стратегий и мыслей об уничтожении крестражей, ты иногда листаешь ее.

Каково было твое удивление, когда ты обнаружила, что в конце основной книги о проститутке, редактор вставил небольшой рассказ о девушке, которую называли одной лишь гласной — О. У неприметной, самой обычной девушки О был богатый и властный Возлюбленный, который решил испытать ее любовь к себе и отдал ее в довольно странное место, отдаленно напомнившее тебе Масонскую Ложу. Ты одно время читала об этом и, кажется, даже что-то такое смотрела у Кубрика. В том месте, где держали девушку, ее обучали служить и подчинятся мужчинам в масках.

Объединяло этих мужчин кольцо с гравировкой и любовь к грубому сексу и истязаниям. Ее Возлюбленный внушал О, что, научившись безропотно служить его так называемым братьям и единомышленникам, она принесет ему невиданное удовольствие, и по окончании ее «обучения» он сможет еще сильнее и властнее наслаждаться ее телом. Чем закончилась эта история, ты так и не успела прочесть. Зато успела почитать о пытках и избиении плетью девушки в целях ее воспитания. Тебя поразила жестокость, которую применяли к своей рабыне ее хозяева, но еще сильнее ты была поражена ее же впечатлениями об этом. Поначалу девушка просто не могла терпеть нескончаемую боль от ударов плетью, и только взгляд ее Возлюбленного придавал ей сил выдержать пытки и находиться при этом в сознании. Но потом она научилась извлекать из этого извращенное удовольствие. А именно: по окончании истязаний ее Возлюбленный приходил и поощрял ее: он восхищался следами на ее спине и ягодицах, смазывал их заживляющими мазями и ласкал свою любимую рабыню. Со временем О научилась абстрагироваться от ударов и убегать в своем сознании от происходящего. В итоге она могла принимать легкие удары с подобием удовольствия, а паузы между пытками были спасительными островками наслаждения во время унизительного кошмара наказаний.

Находясь ночами в палатке со своими мальчишками, ты научилась терпеливо и молча (чтоб не побеспокоить спящего Гарри) ждать, пока Рон по-быстрому воспользуется твоим телом, как годами до этого он пользовался твоими мозгами и смекалкой в Хогвартсе.

Когда вас схватили и вонючий грязный Струпьяр лапал тебя, ты запаниковала. Где-то на подкорке ты сравнивала его грязные черные волосы с волосами Снейпа. Тебя тошнило от похоти, что ты читала в его глазах. Но там же, на подкорке, тебе было интересно, что он мог бы с тобой сделать, не будь он собачонкой Темного Лорда.

После того, как Струпьяра оглушает Беллатриса, а Драко выволакивает его тело словно мусор по ее приказу, ты понимаешь иерархию властных ублюдков, к которым вы попали в лапы.

Когда в тебя летит первое непростительное из палочки этой психованной суки, ты изо всех сил стараешься как-то сгруппироваться. Все эти попытки напрасны.

Боль, вырвавшись из палочки с такой же Драконовой жилой, как и в твоей собственной, в одночасье пронзила все твое существо тысячей мелких иголок. Все, что ты успела, — это зацепится отчаянным взглядом за серые холодные глаза ненавистного Малфоя-младшего. В них почему-то впервые не было презрения или брезгливости. Только легкая тревога и усталость. А потом сознание покинуло тебя.

Едва придя в себя, ты опять почувствовала, как твое тело скрючило в агонии на полу поместья ублюдочных Малфоев. Все это время они наблюдали за твоим унижением, твоим позором, твоими пытками. Тебе хотелось орать и плакать, но ты не могла. Только перекошенное в припадке истеричного смеха лицо суки Лестрейндж, ноющая боль и темнота.

На этот раз ты пришла в себя от того, что боль была тише и направленнее. С трудом разлепив веки, ты увидела, как твоя мучительница вырезает букву «о» в слове «ГРЯЗНОКРОВКА» на твоем предплечье. Испуг и тупое осознание… ТЕБЯ КЛЕЙМЯТ! Тебя пытает сумасшедшая фанатичка, а ее единомышленники упиваются твоими легкими вскриками, которые ты все же отчаянно пытаешься сдержать. Буква о…

Снова вцепившись в серый холод глаз ублюдка-Малфоя, ты пытаешься перезапустить свой мозг. Пытаешься обмануть его. Внушаешь себе, что боль это приятно, что это хорошо. Что эта сумасбродная тварь с палочкой в руке (из которой в тебя летит очередное Круцио), не сможет испытать садистского удовольствия от твоего очередного крика.

Подобие удовольствия приходит лишь после третьей по счету пытки. Когда боль стихает, ты чувствуешь эйфорию. Кажется, наслаждение оттого, что все закончилось, почти осязаемо. И в этот момент громадная люстра падает с потолка справа от тебя и засыпает осколками все вокруг. Мелкие кусочки хрусталя впиваются в плечо и лицо, но ты уже ничего не чувствуешь.

* * *

Тебе двадцать. Ты учишься в Бристоле, в Высшей Академии Магии. В дальнейшем это позволит тебе работать в Министерстве.

Рон и Гарри проходят последние подготовительные курсы перед службой в Аврорате в Лондоне. С Роном ты видишься по выходным, иногда раз в две недели. Живешь в общежитии при академии, с еще одной ведьмой.

Она любит напиваться огневиски и отдаваться парням со своего потока. Иногда не только со своего. Иногда не только парням.

Драко Малфой, которого оправдали (не без вашей с Гарри помощи, кстати), учится на твоем потоке, и у вас общие лекции. На его левой руке обручальное кольцо, и живет он не в общежитии, а на съемной квартире. Не то чтобы тебе это было интересно, просто ты знаешь.

Отношения на расстоянии идут вам с Роном на пользу. Кроме тех периодов, когда он превращается в ревнивого мудака и изводит тебя грубыми намеками и детскими обидками.

Но когда ты приезжаешь к нему, вы никогда не ссоритесь. После недельного воздержания ты сама набрасываешься на него. Ваш секс становится качественно лучше из-за того, что случается реже.

Через полгода учебы ты привыкаешь к выходным с Роном настолько, что страсти становится меньше. Ты шерстишь всю доступную тебе литературу и даже магловские журналы для девушек.

В один из общих уик-эндов ты заводишь Рона новым ажурным комплектом. Тебя же заводит осознание того, что ты разодета как шлюха и что Рон рассматривает твое тело. Ты предлагаешь ему поиграть (следуя советам все того же журнала). Суть игры состоит в том, чтобы связать партнера, завязать ему глаза и, имея полную свободу действий, поиметь его как только пожелаешь. Вы делаете это по очереди.

С завязанными глазами ты чувствуешь все острее. Невероятно, но то, что ты связана, тоже заставляет тебя заводиться. Впервые за долгое время ты настолько увлажнена собственной смазкой, что чувствуешь ее на бедрах. Этот секс просто невероятен. Чёрт, как же ты любишь Рона! Ты фантазируешь о том, как бы тебя завело, если бы Рон назвал тебя во время этого секса каким-либо плохим словом, но не решаешься попросить.

На следующий день вы меняетесь ролями. К твоему неудовольствию, Рону чертовски нравится отдаваться твоим ласкам и лежать привязанным к кровати. Для первого раза это волнительно и интересно, но ты понимаешь, что вчера тебе было гораздо приятнее. А вот ему нет…

Через две недели вы спорите о том, кто будет сверху. Спорите, кто кого трахнет. И оба не хотите быть этим «кем-то».

* * *

Когда твоя соседка приводит на ночь очередную подружку, ты с интересом прислушиваешься к их тихому хихиканью и возне.

Рассказывая об этом Джинни во время очередного визита в Нору, ты краснеешь. Джинни это забавляет. Оказывается, она тренировалась целоваться с соседками по комнате в школе. Почему-то ей кажется, что это будет забавным, если вы попробуете тоже. Ты смущаешься, но не отказываешься. Когда вы целуетесь, ты понимаешь, что она напористее и сильнее тебя по характеру. Поэтому в поцелуе ведет она, а ты ей отвечаешь. Когда она отстраняется, ты на секунду теряешься, а Джинни смеется.

* * *

После первого года в академии все лето вы с Роном провели в подаренной твоими родителями небольшой квартирке. Рон помогал ее обустроить с помощью магии, и получился такой своеобразный уютный магло-магический гибрид. Рон даже привык к Глотику. И тот по утрам дрых на его животе, пока ты отдавливала ему (Рону) плечо. Просыпаясь рядом, ты часто ловила себя на мысли, как же сильно вы счастливы. Какой он, теплый и родной, лежит с тобой. Твои теплые рыжики.

Правда, в августе тяжести быта дали о себе знать. Ты немного устала от вечно недовольного ворчания по поводу твоей стряпни, его постоянного невнимания, просмотров квиддичных матчей и секса безо всяких прелюдий. Когда ты поднимала этот вопрос, то слышала в ответ, что «черт возьми, Гермиона, мы знакомы с одиннадцати лет, каких еще ухаживаний ты хочешь от меня сейчас?».

Лето прошло, и ты отправилась на учебу в последний раз. Ты знала, что со временем соскучишься, но была даже рада уехать, чтобы вы оба смогли отдохнуть друг от друга.