Затянувшийся пубертат Гермионы

Это был продвинутый курс, по окончании которого ты должна была получить академическую степень. Он был необязателен, потому в группе вас осталось всего шесть человек. Ты, две сестрички-погодки, которые почему-то учились вместе (как и ели, жили, сидели… кто знает, может, даже спали?), молодая супружеская пара магов (которые делали все так же, как и упомянутые сестрички, но они уж определенно спали вместе) и Драко Малфой.

Сентябрь заканчивался, ты отпраздновала свою двадцать первую осень в доме поженившихся Гарри и Джин. Рон подарил тебе сережки, а не кольцо, как многие пророчили. Но ты и сама не спешила себя окольцовывать.

Ты снова натолкнулась на чертову книгу, когда переезжала в новую квартиру. Ты все же решила ее дочитать, поэтому привезла ее с собой на учебу.

На одной из скучных первых лекций, где требовалось просто присутствовать «для галочки», дабы не испортить свою посещаемость, ты решила не тратить время зря и, наконец, добить этот короткий рассказ. После того как О «закончили воспитывать» в том странном месте, куда ее привез однажды ее Возлюбленный, она вернулась домой. Но при этом ей нужно было научиться беспрекословно следовать определенным правилам:

1. Носить исключительно юбки и чулки.

2. Не носить абсолютно никакого нижнего белья.

3. Колени и губы запрещалось смыкать. Запрещалось закидывать ногу на ногу либо скрещивать их. Рот всегда должен был быть слегка приоткрытым.

4. Она должна была безропотно отдаваться по первой просьбе (требованию, приказу) абсолютно любого мужчины, у которого было бы то самое кольцо с гравировкой.

Читая об этом, ты на автомате приоткрыла рот, слегка облизав губы, и немного зарделась. Волна паранойи захлестнула сознание, и ты стала оглядываться на присутствующих в лектории. Почему-то казалось, что все вокруг знают, что именно ты читаешь, и осуждают тебя. Но, осмотревшись, ты поняла, что тебе лишь кажется. Лектор продолжал что-то невнятно диктовать, сестренки играли в морской бой, супружеская парочка шепталась о чем-то своем. Оглянувшись назад, ты увидела Малфоя, который смотрел на твои губы. Заметив, что ты уставилась, он медленно поднял взгляд. Стальные глаза впервые смотрели на тебя… с интересом? Ты не поняла. Его лицо было как обычно непроницаемо. Ни одной эмоции, даже без кривой презрительной усмешки, так знакомой тебе со школы. Ты отвернулась и закрыла книгу, прикидывая расстояние между вами. Смог ли он видеть, о чем именно ты читала?

Спустя еще несколько дней ты все же дочитала рассказ, но читала уже исключительно в своей комнате. Возлюбленный героини этого рассказа предал ее. Сначала он стал делить её тело со своим старшим братом, к которому у него было нездоровое благоговение. Позже он перестал брать О и переключился на ее подругу Жаклин, которая, хоть и была красавицей, но характером явно сильнее бывшего Возлюбленного О. Если О целиком и полностью была нижней для Возлюбленного, то Жаклин, наоборот, подчиняла его себе, помыкала им.

Новый учитель и полноправный хозяин девушки — тот самый старший брат — оказался опытным садистом и манипулятором. Он сумел показать О прелести подчинения. Завоевать её верность и преданность, а позже даже любовь.

Ты невольно задумалась над прочитанным. Полное подчинение другому человеку… Где вообще в этом может быть позитив? Это же рабство, это ужасно. В рассказе говорилось о том, что рабство — это истинная свобода. Никакой ответственности, никаких решений, никаких последствий. Счастье в послушании… Бред.

В ноябре вас разбили на пары для совместного проекта. Естественно, тебе достался он. Вы не разговаривали, наверное, с шестого курса Хогвартса (не считая сдержанных приветственных кивков в академии). Если не считать оскорблений, вы не разговаривали никогда.

В библиотеке набираешь нужные книги и садишься рядом. Про себя отмечая в голове, что Рону говорить о вашей совместной работе ты не станешь. Он спокоен и сосредоточен. Отвечает односложно и по существу. Разбиваете задания и подсчеты между собой. Через час работы, когда остается лишь досчитать таблицы и объединить ваши части в одну, библиотека наполняется первогодками, они галдят и обсуждают недавний коллоквиум. Малфой устало сжимает переносицу большим и указательным пальцами левой руки и демонстративно вздыхает. Вы пробуете еще немного так поработать, но ничего толком не выходит. Он предлагает вам аппарировать в более спокойное место, к нему. Ты вскидываешь брови и уточняешь, не будет ли против этого его жена. Он отвечает, что Астория находится в мэноре. Он решительно сгребает все со стола и слегка берет тебя за запястье. Вы аппарируете.

Ты, немного осмотревшись, садишься на диван около кофейного столика, куда он перекладывает чертежи, конспекты и книги. Снова подсчеты. Еще через минут тридцать он наколдовывает чайник с чашками и жестом предлагает тебе чай.

Сахарницы нет, но ты не хочешь лишний раз напороться на неприязнь. Когда ты уже почти допиваешь, он спрашивает, почему ты не попросила сахар. Ты удивленно смотришь на него, не зная что сказать. Он говорит, что удивлен, ведь в твоем характере, по его мнению, брать своё в любой ситуации. Ты уже собираешься возразить, но он, как будто прочитав твои мысли, перебивает: «И не говори, что предпочитаешь без, ведь еще со школы кладешь в чай полторы ложки». Заканчиваете молча. Первая часть вашего проекта готова, и ты аппарируешь к себе.

* * *

На этих выходных ты не стала отлынивать от «обязанности» трахать Рона сверху. Закрыв глаза, ты прокручивала в голове финальную сцену Истории об О, где ее Хозяин выгуливал ее на поводке на глазах у остальных членов «общества в масках». Тебя это злило и заводило одновременно. Ты злилась на себя, на вымышленную героиню книги, на Рона… В какой-то момент тебе показалось, что сейчас ты сотрешь себе зубы — так сильно ты их сжимала. Открыв глаза, у тебя вырвалось: «Блядь, да, еще!»

Удивление на лице Рона, растерянность в его глазах… Ты впервые выругалась во время секса… Ты впервые выругалась при Роне. Впервые за десять лет. Он ничего тебе не сказал по этому поводу. Выходные прошли как обычно.

* * *

Прошла неделя, и вам предстояло доделать вторую часть проекта. С Малфоем. Взяв нужные книги в библиотеке, он поставил тебя перед фактом. Вы занимаетесь у него. Потому что это удобно: тихо и там нет «долбоебов, которые мешают сосредоточиться». Почему-то ты не стала спорить. Он слегка обхватил длинными пальцами твое запястье, и вы аппарировали в его квартиру.

Тот же диван, тот же кофейный столик, те же расчеты. Сегодня он сидел ближе обычного. Ты на диване, а он на ковре подле тебя. Закончив очередную таблицу, ты решила слегка отвлечься. Бегло окинула взглядом гостиную, посмотрела на него. Лицо было, как обычно, непроницаемым, но взгляд очень сосредоточен на своей таблице. Он был в обычной черной рубашке и брюках в тон. В момент, когда ты остановилась взглядом на его губах, они сложились в его фирменную усмешку. Он увидел, что ты пялишься на его губы… Отлично, Гермиона… Не успев додумать эту свою мысль, ты заметила, как он придвинулся и стал требовательно тебя целовать.

Сказать, что ТЫ ОПЕШИЛА КО ВСЕМ ХЕРАМ, — не сказать ничего. Время замерло. Мягкие губы сильно прижаты к твоим. Одна его рука на твоем затылке. В голове стерильно. Никаких мыслей, даже намека. Ты не отвечаешь, но и не отталкиваешь. Отталкивать! Точно! Ты упираешься руками в его теплую грудь, но так их там и оставляешь. Его язык очерчивает твои губы.

Они чертовски сомкнуты, и ты чувствуешь его полуулыбку своими губами, после чего он требовательно пытается проникнуть тебе в рот сквозь сжатые уста. Это почти болезненно, но приятно. Ты пускаешь его. Он хозяйничает своим языком у тебя во рту. Ты определенно точно позволяешь ему, но не отвечаешь. Он прикусывает твою нижнюю губу, его вторая рука перекочевала тебе на грудь. Он предпринимает третью попытку, чтобы поцеловать тебя, и ты отвечаешь. Маленькая двенадцатилетняя девочка в твоей голове ликует. Ты не мерзкая, ты не противная. Гребаный чистокровный мудак трижды пытался обменяться своей аристократичной слюной со слюной грязнокровки. И грязнокровка ему позволила.

Он резко разворачивает тебя, и ты упираешься о его диван. Когда он, едва касаясь твоих бедер через чулки, медленно проводит ладонями вверх, ты осознаешь: если он дотронется до тебя ТАМ — сразу поймет, что ты намокла… Намокла от недопоцелуев с ним. И ты просто продолжаешь опираться о его диван, пока он поспешно сдвигает твои трусики и запускает внутрь сразу два пальца. Твою мать! Твою мать, как это хорошо... Ты шепчешь, «Пожалуйста, не нужно, перестань», но он просто молчит. И не перестает. Он ускоряется, а ты цепляешься за какие-то обломки мыслей. Огромных усилий сейчас требуется, чтобы хоть как-то соображать. Потому что это приятно. Потому что это охуительно приятно и, вроде, даже не секс. Может, это не измена, когда он просто пальцами? Блядь, о чем ты думаешь вообще? Впрочем, это уже неважно, потому что прямо перед тем, как впервые в жизни довести тебя вагинально до оргазма, он перестает… и входит в тебя снова, но уже не пальцами.

Он наматывает твои волосы на кулак, заставляя прогнутся в спине, и ты так сильно, так, черт возьми, ярко чувствуешь его в себе, что изо рта срывается полустон-полувыдох. Не отпуская волос, он низким, хриплым голосом говорит: «Блядь… какая же ты сладкая сука». И ты кончаешь, вздрагивая всем телом, максимально прогнувшись в спине. Пока он еще трахает, а ты потихоньку приходишь в себя, к тебе возвращается способность мыслить. И ты думаешь о том, как это просто. Сука, как на самом деле ПРОСТО изменить Рону. Переспать с кем-то, на кого тебе похуй. Просто позволить себя оттрахать. Малфой вытаскивает свой член из тебя и спускает тебе на ягодицы. Ты ничего не предпринимаешь... абсолютно ничего. Так и стоишь, оперевшись на его диван, практически раком. Он возвращает твои трусики на место, произносит очищающее заклинание, надевает свои брюки, застегивает ремень.

Ты делаешь пару глубоких вдохов, сползаешь с дивана, по-прежнему спиной к комнате, к столику, к Малфою. И вдруг начинаешь рыдать. Закрываешь лицо волосами и руками. Ты содрогаешься в рыданиях, тихо всхлипываешь, а он… обнимает тебя сзади. Обнимает и совсем тихонько говорит «тшшш». Ты чувствуешь, какой он горячий, какая влажная его рубашка. Как оглушительно громко колотится его сердце, почти в унисон с твоим. Через минут пять он начинает легонько поглаживать твое плечо. Он шепчет тебе: «Ну все… тихо, слышишь?»

— Что же мы наделали?

— Не знаю.

Ты утираешь слезы, отстраняешься и, даже не взглянув на него, аппарируешь.

Наревевшись, ты понимаешь, что никогда не расскажешь об этом Рону. Он просто убьет тебя, Малфоя, а потом себя. Рон никогда не простит такого. Что случилось, то случилось. С горем пополам вы сдадите проект, и можно будет больше никогда не разговаривать. Он женат. И если это для него ничего не значит (а это так), то и для тебя тоже. Этого не было. Ты просто ошиблась. Просто тебя никогда так ярко не трахали… руками. Интересно, это та самая прелюдия? И кстати, дело в тебе. Ты неделю без секса: сама ситуация, что это неправильно и нереально, завела тебя. Просто повелась на запретный плод. Этого не было. Ничего не было.