Волчий огонь

– Гер…

– М?

– Сегодня на рассвете, когда я вышла подышать, я в роще встретила Хара.

Рука Гера замирает в моих волосах.

– И он… – поднимаю голову, чтобы видеть лицо волка, его выражение, – Он признался мне, что я его дочь. Просто необоротная. Вот так…Наверно, поэтому у меня такая реакцию на метку была. Помнишь, ты говорил, что у человека не такая бы была.

Я жадно вглядываюсь в лицо Гера, но оно непроницаемо совершенно, будто я о погоде говорю. Он лишь снова начинает перебирать мои волосы.

– Что ты молчишь? – немного раздражаюсь, – Тебя ничего не удивляет?!

– Нет, я догадывался. И я не молчу, а думаю, Дин.

– И что думаешь? – наседаю.

– Думаю, что это счастье для нас, ведь будь ты человеком, шансы умереть при родах волчьей двойни у тебя были бы очень велики. И еще думаю, зачем старик сказал тебе именно сейчас. Это информация для меня или для тебя? Вот что я думаю, Дин.

– Ну…Он добавил, что, может быть, признает меня, если выберемся. Наверно, хотел так подбодрить. Хотя я, честно говоря, не уверена, что этого хочу. Нужен он мне…Столько лет без него прожила, – пожимаю плечами, улыбаясь, а потом, смутившись, признаюсь, – И он на самом деле просил не говорить тебе.

Гер криво ухмыляется на это и подцепляет мой подбородок, не давая отвести взгляд.

– А почему ж тогда сказала, м?

– Потому что он мне никто. Я его слушаться не обязана, – немного с вызовом заявляю, – То, что он когда-то оплодотворил мою мать, еще ничего не значит. Он говорит, что спасает меня, но мы оба знаем, что печется на самом деле о себе.

– И все равно ты могла мне не говорить, – улыбается Гер, щурясь.

– Не хочу секретов между нами, – тише говорю.

В глазах Гера мелькают медовые искры. Он подается вперед и целует меня в губы, быстро и горячо.

– И ты мне не никто…Ты… – совсем уже едва слышно говорю, смущаюсь жутко. Сердце вмиг разгоняется и начинает часто-часто колотиться.

– Ча-ари моя… – Гер снисходительно тепло улыбается, проводя костяшками по моей щеке, – Я знал, чувствовал, что ты волчица. Что полностью для меня.

– Я – выродок. Бракованная. Тебе не обидно? – шепчу, – У тебя чистокровная высокородная невеста была, а я…

Гер хмурится, улыбка слетает с его губ. Он обхватывает мое ладонями, тяжело и пристально смотря в глаза.

– Дина, пойми. Парность – не шутка. Даже встреться мы на Вальдене, когда я был тем, кем был, я бы все равно разругался с семьей и выбрал тебя. И теперь я точно знаю, что и ты бы выбрала меня. Как я могу быть этому не рад? Как??? Слышишь?

– Да.

Гер снова целует меня в губы, коротко и крепко, а потом откидывается на шкуры, положив руку под голову. Его янтарный взгляд соскальзывает с моего лица и устремляется в окно. Туда, где чернеет полоска покрывающегося звездами ночного неба. Становится тихо, только наше дыхание да отдаленные звуки ужина на главной поляне щекочут слух. Пальцы волка рассеянно гладят меня по спине, обводя лопатки. Я сильнее прижимаюсь щекой к его голой, мерно поднимающейся на каждом вздохе груди.

И так тоскливо вдруг становится. Такая пронзительная ночь, такое щемящее чувство внутри, будто мы одни в целой вселенной сейчас. И в голове вдруг очень четко проносится мысль, что это…Это конец. Мы обречены. Этот вечер наш последний. Кожа моментально становится гусиной, вздрагиваю, сердце испуганно, горько частит в груди. Ощущение, что больше ничего уже не будет, было лишь секунду, но таким реальным, что меня колотит как после кошмарного вещего сна.

– Что такое? – хмурится Гер, косясь на меня. Сильнее стискивает мое плечо, прижимая к себе, – Ты дрожишь, Дин.

Сглатываю, пытаюсь успокоиться. Это просто глупые страхи…Все будет хорошо…

– Знаешь, это ведь может быть последний наш вечер вместе, – отвечаю шепотом, – На секунду представила…

– Не надо. Все получится, – отрезает Гер.

– Ты же сам так думаешь. Признайся, – с тихим жаром возражаю, – Ты же столько времени не соглашался на этот план. Сам в него не верил.

– Но др-ругого плана нет, а что остается еще, как не вер-рить! Зачем об этом сейчас?! – рычит волк раздраженно и садится на постели, отстраняясь от меня.

Устало трет лицо ладонями, пока я глажу его широкую, напряженную спину.

– Гер, я просто хотела сказать, что…– сажусь рядом, целую его плечо, обнимаю за шею и пытаюсь заглянуть в янтарные, суженые в тихом гневе глаза, – Что, даже, если мы умрем завтра, я… Я рада, что все сложилось так. Что я очутилась на Арае, встретила тебя, что почувствовала себя не бракованным сосудом, а будущей матерью…Все это итак слишком много для меня, понимаешь? Я никогда даже не надеялась…

– Замолчи, Ча-ар-ри. Ты будто прощаешься, не надо пр-рощаться со мной, – Гер сдвигает вместе брови и исподлобья сверлит меня недобро отливающим золотом, тяжелым взглядом.

Вздыхаю. Касаюсь ладонью его колючей впалой щеки в попытке успокоить.

– Просто знай, что этого достаточно для меня.

– Но не для меня, – давит тоном он.

Смотрим друг другу в глаза. И я кожей чувствую, как утекают секунды. Что скоро придут за нами и скажут, что пора уходить. И так хочется еще говорить. Говорить-говорить-говорить…А не ругаться.

Но…В дверь стучат.

Словно током прошибает этот звук. Отшатываемся друг от друга. Гер вскакивает с постели и так, голым, и идет к двери, пока я зарываюсь в шкуры по самый нос. Приоткрывает, выглядывая.

– Собирайтесь, пора. Хар уже всех на главной поляне строит.

Узнаю низкий голос Рольфа. Затаившись, прислушиваюсь.

– Вы тоже сейчас выйдете? – интересуется Гер у друга.

– Да. Холланд уже у сторожки ждет. Может и ты с нами пойдешь, а?

– Нет, я поведу Дину, – качает мою волк головой.

– Ну, смотри, нам бы лучше с тобой…– вздыхает Рольф.

– Вы справитесь, – отрезает Гер и начинает прикрывать дверь, – Все, брат, удачи.

– И тебе, брат, дай Луна, скоро встретимся.

– Встретимся, брат,– Гер захлопывает дверь.

Я встаю с постели.

– Одевайся, Дин, – волк уже собирает по полу нашу разбросанную одежду. Кидает в мою сторону штаны, футболку, плащ, – Время не ждет. Слышишь, Хар уже речь толкает на поляне перед отходом.

– Ага, – вдалеке, и правда, эхом разносится его сиплый голос. Слов не разобрать, но тон, очевидно, торжественный.

Запрыгиваю в штаны, натягиваю футболку.

– А Рольф разве не пойдет с нами? – интересуюсь.

– Нет, они в пещеру, где спрятаны починенные челноки, – рассеянно отвечает Гер, хлопая себя по карманам. Ищет что-то, – Если у нас на корабле выгорит, они с оставшимися волками подлетят к стратосфере, где я смогу их забрать…Дин, ты не видела…

Гер начинает перерывать шкуры на нашей постели, все больше хмурясь.

– Что ты ищешь?

– Глушилку…Я включил ее и кинул куда-то сю…да…– голос Гера обрывается, потому что он приподнимает солому и достает оттуда маленький самодельный передатчик.

Я холодею, потому что лампочка на нем не горит. Все это время он не был включен. Прошивает липким противным страхом. Переглядываемся. Понимаю, что не меня одну. Судорожно пытаюсь вспомнить, что именно мы тут наговорили. Осознаю, что много, непозволительно много. Если нас слушали, то, понять, что именно волки замышляют, очень легко. Гер щелкает передатчиком только сейчас, смотрит с секунду на замигавшую красным лампочку и убирает приборчик в карман.

– Это неважно, Ча-ари. Ничего такого сказано не было. И уже не отменить, – волк каким-то стремительным нечеловеческим движением пересекает комнатку и оказывается рядом. Обхватывает меня за плечи. Встряхивает, смотрит в глаза, пытаясь убедить в своих словах и меня, и себя, – В любом случае уже ничего не отменить. Других вариантов нет. Пошли.

– Пошли, – киваю заторможено, облизывая сухие губы.

И чувство, что это конец, снова расползается где-то внизу живота сосущим, колючим холодом. Давлю его. Ну и что. Пусть. Когда я говорила, что я ни о чем не жалею, я не врала.