Взгляд Майкрофта

Но именно сейчас вмешательство американцев в дело Ирэн Адлер значительно осложняло проект «Ковентри», который оставался приоритетным, и ставило под угрозу саму возможность адекватного сотрудничества.

— Вы напрямую проигнорировали мою… рекомендацию, — прошипел Майкрофт, вглядываясь в бесцветно-серые глаза мистера Грегсона, который, конечно, не был никаким Грегсоном.

— Позвольте вам напомнить, мистер Холмс, — отозвался тот, расправляя воротник голубой рубашки, — что я на вас не работаю. Вы можете отдавать распоряжения своим ищейкам, сколько вам вздумается, можете командовать своим психопатом-братцем, — в список грехов американцев Майкрофт мысленно занёс неспособность наносить тонкие и изящные оскорбления, — но препятствовать моей миссии и нашим национальным интересам…

— Наши общие интересы, — Майкрофт прервал его совершенно без сожаления, — требуют слаженной работы над запуском Бонд-эйра. Это то, зачем вы здесь. Не для… беспорядочной беготни вокруг особы, шантажирующей британское правительство.

Грегсон поднялся из кресла. Они беседовали в кабинете Майкрофта, и американцу это доставляло явные и значительные неудобства. Хотя бы потому, что он осознавал, что его могут в любой момент вежливо выпроводить.

— Мы с вами оба знаем, мистер Холмс, — Грегсон оскалил свои белоснежно-американские зубы, — что она представляет интерес не только для вашего правительства.

— Тем не менее, — Майкрофт тоже улыбнулся, хотя и знал, что не может показать аналогичного стоматологического чуда, — пока этот мяч на нашей стороне поля, мистер Грегсон, — американец молчал почти минуту, прежде чем коротко кивнуть. Майкрофт поднялся и извиняющимся тоном сказал: — К сожалению, меня ждёт встреча с премьер-министром. Разрешите моей ассистентке проводить вас, мистер Грегсон.

Если американец и был недоволен, то, во всяком случае, однозначно быстро утешился, решив, что созерцать формы Элис куда приятней.

Едва за ним закрылась дверь, Майкрофт сел обратно в кресло, протянул руку и взял из вазочки печенье. На самом деле, этого делать было нельзя, но отчаянно хотелось. Хруст сухого теста на зубах и сладость помогли ему восстановить силы для того, чтобы заняться ещё одним, не менее важным делом, чем проект «Ковентри».

У него была проблема.

Напрягающая, раздражающая и очень насущная проблема. Ради разнообразия, она была связана не с дорогими родственниками, а с Гермионой Грейнджер. Слишком часто в её присутствии начиналась ноющая тяжёлая головная боль. Это было что-то особое, не давление, не мигрень — это была боль, вызываемая самой Гермионой, а точнее, почти наверняка, тем, что она делала. Она утверждала, что не читает его мыслей — хотелось верить. Но она делала что-то магическое, от чего у Майкрофта начинало ломить в висках.

Требовалось определить, в чём дело, и устранить эту боль — иначе рано или поздно честная и достаточно наивная мисс Грейнджер догадается, что может легко его переиграть.

Прикрыв глаза ладонью, Майкрофт быстро мысленно набросал все возможные и невозможные варианты, пробежал по дереву вероятностей, обрубил большую часть и щёлкнул языком. Читает ли она его мысли?

«Вы поймёте, если я залезу к вам в голову», — так, кажется, она сказала. Могла ли солгать? Ради общего и понятного ей блага, ради какой-то высокой цели — без труда. Если не читает — то что происходит?

Был человек, который, скорее всего, обладал достаточными сведениями и легко мог бы дать нужные ответы — по неприятному совпадению, именно к этому человеку за советом Майкрофт не пошёл бы ни за что. Только не к Шерлоку.

Звонок телефона вырвал из размышлений грубо и резко.

— Сэр, — прохладный и как всегда спокойный голос Элис, — объект «А-сто шестьдесят пять-четырнадцать» и объект «Ка-икс-восемнадцать» вступили во взаимодействие. Запись разговора получить не удается.

— Где?

— Белгрейв-роуд, сорок четыре.

Майкрофт сбросил звонок и подавил желание немедленно вызвать «объект "А-сто шестьдесят пять-четырнадцать"» на прямой и очень неприятный разговор. Шерлок, американцы — это понятно и предсказуемо. Но Гермиона в деле Ирэн Адлер — крайне нежелательное лицо. Во-первых, потому что не было ни единого намека на то, что мисс Адлер может каким бы то ни было образом связана с волшебным миром. А во-вторых, потому что Гермиона не могла иметь никакой логической необходимости встречаться с пособницей террористов и шантажисткой.

— Элис, — Майкрофт снова взял в руки телефон, — у вас время до шести. Мне нужны все, даже мельчайшие косвенные доказательства возможной связи мисс Адлер с известной вам организацией.

К шести тридцати исполнительная Элис и ещё целая команда неплохих работников не нашли ничего, кроме того, что на свет мисс Адлер появилась четыре года назад и сразу же — в возрасте двадцати восьми лет. Но это было известно и раньше. И ничего не проясняло.

* * *

Гермиона появилась в кабинете Майкрофта ровно в семь, хотя он написал демократично: «После семи». Она выглядела вполне спокойной, собранной. Можно было без труда угадать, что она работала с пациентами — даже не понимая, в чём состоит специфика её работы, Майкрофт догадывался, что она лежит где-то в области магической психотерапии. И тем не менее её спокойствие исчезло почти сразу же, стоило ей встретиться с Майкрофтом взглядом. Она напряглась, на щеках у неё надулись желваки, а Майкрофт ощутил привычную волну головной боли. Она пыталась узнать, в чём дело? Как-то инстинктивно, почти неосознанно (хотя неосознанные действия он позволял себе крайне редко) Майкрофт попытался отодвинуть в сторону эту головную боль, отгородиться от неё, и, как ни странно, помогло. Он с неудовольствием понял, что постукивает пальцем по столу, демонстрируя раждражение, и немедленно сложил руки на груди. Гермиона слегка стушевалась и с непривычной агрессией спросила:

— Что вы хотели мне сказать, Майкрофт? У меня достаточно много дел.

Будет забавно, если окажется, что сейчас он сумел не дать ей прочесть свои мысли, и поэтому она злится. Впрочем, Майкрофт и сам был достаточно зол. И у него были основания для этого.

— Очевидно, действительно много, — проговорил он медленно, не отводя от неё взгляда. Гермиона обычно плохо переносила прямой зрительный контакт, и сейчас Майкрофту это было на руку. — Ваша работа наверняка отнимает и силы, и время, Гермиона, — продолжил он. — А ведь вы ещё и наукой занимаетесь, как я знаю. И это если не считать ваших дел со мной и Министерством.

Она приподняла одну бровь, как будто не понимая, о чём идет речь.

— К чему это перечисление, Майкрофт? — вернула она ему обращение по имени.

— Я удивлён, и только, — Майкрофт развёл руками, — что такая занятая женщина как вы находит время и силы на беседы с фигурантками по делам государственной важности, — в глазах Гермионы всё ещё не было и искры понимания. Он наклонился к ней ближе, превозмогая отвращение от вынужденного сокращения личного пространства, и спросил тихо и внятно: — Что вы делали в доме сорок четыре по Белгрейв-роуд?

Чего бы Гермиона ни ожидала, она явно не была готова к этому вопросу. Она растерялась, но не потому что он открыл её грязный секрет, а потому что менее всего на свете думала, что в доме сорок четыре было что-то важное. Майкрофт отстранился, давая ей возможность взять себя в руки. У неё были все шансы красиво выйти из этой неприятной ситуации и честно ответить, что наплела ей Ирэн Адлер и в какие игры попыталась втянуть — и тогда, пожалуй, он, Майкрофт Холмс, будет готов забыть об этом маленьком инциденте.

— Вероятно, у меня там были дела, Майкрофт, — ответила Гермиона, и, боже правый, это был неверный ответ. — В любом случае, я не думаю, что наши деловые отношения позволяют вам допрашивать меня, — она вскинула голову, а Майкрофт почувствовал, что его очень хорошее самообладание трещит по швам. Возможно, у Гермионы была волшебная палочка, но это всё ещё не отменяло того факта, что он — один из самых влиятельных людей на этих островах.

— Неразумно… — выдохнул он, — Гермиона, влезать в те сферы, в которых у вас нет ни влияния, ни возможностей действовать.

От приступа головной боли он просто отмахнулся, а Гермиона тихо охнула и прошипела с каким-то пугающим напряжением, от которого у неё начинали стучать зубы:

— Неразумно запугивать волшебницу.

— Даже ваши способности не безграничны, — оборвал он её резко. — Если я ещё раз замечу ваш интерес к Ирэн Адлер, я гарантирую вам…

Он не понял, что произошло, потому что произошедшее было далеко за пределами его понимания. Короткая вспышка головной боли, он снова попытался отбросить от себя её, заслониться, а потом потерял контроль — большие карие глаза Гермионы с расширенными зрачками оказались невыносимо близко, и он провалился в них, буквально, в черноту зрачка. Но не успел вскрикнуть, потому что онемел от ужаса. Его разум сдавили тиски боли, и словно в ответ на это ощущение маленькая девочка, такая знакомая и такая почти забытая, спросила:

«Что такое боль?»

Майкрофт был совсем рядом с ней, мог протянуть руку и коснуться её, видел как наяву гостиную Масгрейва, лица родителей. «А что такое боль?» — эхом повторила девочка, но Майкрофт не успел ответить, потому что стало ещё больнее. Маленький Шерлок (как будто Майкрофту нужно было напоминать об этом эпизоде!) отвернулся от него и бросился прочь в сад, крича: «Я тебя ненавижу! Ненавижу!» — и вот уже он же, но старше, подросток лет шестнадцати, лежит на грязном матрасе в вонючем сарае. Нитевидный пульс, зрачки не реагируют на свет. Девятое августа, Майкрофт как сейчас помнил. Но он не сумел даже коснуться руки Шерлока — его ударили по лицу, повалили, пнули под ребра. Он толстый, неуклюжий, слишком умный маменькин сынок. И он не знает, что делать, когда тебя бьют, потому что никто никогда не бил его. Он понимает, что нельзя реветь, но слёзы всё равно текут по лицу, смешиваются с соплями, слюной, наверное, даже кровью, а сверху грохочет хохот.

Опять Шерлок — он упал с лестницы и потерял сознание. Дома никого. Скорая. Маленькая девочка протягивает ему рисунок надгробия, на котором написано «Шерлок Холмс».

Он знал, что это иллюзия. Это в прошлом. Оно давно позади. Но он не мог сопротивляться силе, которая протаскивала его по этому коридору боли. «Я разочарована, Майкрофт», — говорит мамуля и отворачивается.

Внезапно все закончилось.

Майкрофт снова стоял в своем кабинете. По лицу и спине текли ручьи пота. Колени дрожали от слабости. Горло перехватило.

Гермиона сделала шаг назад и панически зажимала себе рот рукой и смотрела куда-то в сторону. Майкрофт не мог отделаться от мысли о том, что, если бы не дипломатические контакты с Министерством Магии, он бы её просто застрелил. Своими руками. Без капли жалости, более того, с уверенностью, что поступает, как надо.

Но логически — он её спровоцировал. Знал, что волшебство опасно, но недооценил Гермиону. Во всяком случае, ясно было одно — он действительно не может не заметить, когда она читает его мысли. Сглотнув ком в горле, он сказал, надеясь, что голос не будет дрожать: