Под покровительством

Вскоре интерес к танцам потерял и Поттер. Следом потянулся Блэк и погрустневшая Петуния. Впрочем, отличное настроение к той вернулось, когда в руках Сириуса материализовалась гитара.

Пел он, приходилось признать, хорошо, как и Джеймс, принявший вокальную эстафету.

Но Лили сидела рядом с Северусом и, подпевая Поттеру, голову время от времени склоняла на плечо старого друга. А еще она переплела его пальцы со своими. И он был практически счастлив. Он почти поверил в то, что поймал ускользающую удачу за хвост и сдал-таки устроенный подругой экзамен. Он забыл про незыблемость аксиом.

— Снейп, а почему ты весь вечер такой скучный? — пошушукавшись с Блэком, поинтересовалась Петуния. — Не поешь, не танцуешь... Не нравится, как мы веселимся?

— Почему же? — он пожал плечом. — Мне все нравится, просто… таланта к музыке нет.

— Но это же нечестно получается, все красуются друг перед другом, а ты нет. — Она ехидно прищурилась. — А ты ведь, как я слышала, в Хогвартсе с некоторых пор... знаменитость. Может, продемонстрируешь нам свои... достоинства?

Стыд и злость, перегоняя друг друга, накатили удушливой горячей волной, которая, как Северус знал, покрыла его лицо и шею неровными красными пятнами. Дрожь в руках не получилось скрыть, даже вцепившись в подлокотники. Окклюменция, за которую он попытался ухватиться, как утопающий за соломинку, растеклась пульсирующим свинцовым расплавом, не дав защиты. Шум в ушах мешал разобрать слова обращающейся к Мародерам Лили. Северус видел их ухмыляющиеся лица и в фальшивом недоумении разведенные руки. Гротескно кривлялась Петуния и, смеясь, продолжала что-то говорить о его популярности. Желание заткнуть ее стало непреодолимым.

— Ты так завидуешь чужой популярности? — Собственный голос казался чужим. — Что, сама настолько никому не интересна?

«Что, уже не так весело?!» — злорадно отметил он дерганую походку Петунии, спешно покидающей веранду.

Кто-то грубо дернул за плечо. Северус поднял голову и увидел побледневшую от гнева Лили. С небольшим запозданием дошел и смысл того, что она говорила:

— А теперь и ты уходи! Понял?!

— Лили… — из-за сухости в горле голос почти пропал.

— Где выход помнишь? Или показать?

Он обреченно кивнул и сделал так, как она хотела. Поднялся и, избегая встречаться с кем бы то ни было взглядом, ушел. За каких нибудь несколько минут он успел снова все испортить. И на этот раз, наверное, навсегда. В носу запекло, он тиранул по нему тыльной стороной ладони. На ней осталась алая полоса.