Под покровительством

Глава 9. Утро нового дня

— Поговорим?

— А у меня есть выбор? — потомок благородной фамилии, съехав копчиком на самый край большого кожаного кресла, безобразно ухмылялся в лицо родителю. — Давай поговорим.

— Выбор всегда есть, — холодно заметил Орион, принимая у Кричера чашку крепкого зеленого чая, в который тот по просьбе хозяйки тайно добавил три капли успокаивающего зелья. — Только диапазон возможностей может существенно меняться, причем во многом в зависимости от ранее сделанного выбора.

— Пф… Конечно, если я сейчас откажусь с тобой говорить, то завтра мне выбирать уже будет практически не из чего, — драматично взмахнув изящной, почти по-женски тонкой кистью, издевательски изрек Сириус и, по-видимому, очень довольный собой, принялся разглядывать собственные ноги, обтянутые плотной темно-синей тканью бесстыдно узких маггловских штанов. Не иначе как для пущей зрелищности он поерзал пятой точкой по креслу, и блик от львиной головы, украшающей массивную пряжку ремня, больно резанул по глазам эльфа.

Красивый он, хозяин Сириус, даже в скоморошьем наряде. Кудри черные на плечах, глаза ярко-серые. Какой мог бы быть продолжатель рода, любая девушка б, наверное, за него пошла, хоть из самых знатных фамилий мира. Если б еще не компрометировал семью, не позорил глупыми выходками. Хозяин Регулус тоже красивый, а еще рассудительный и ответственный — главная надежда семьи. Но все-таки жаль и этого шалопая. И не только Кричеру. Эльф невольно вспомнил совершенно гадкую сцену, предварившую уход молодого хозяина из дома.

«Ваши традиции давно покрылись плесенью! Неужели не видите? А ваш снобизм пропитан фашизмом! — запальчиво выкрикивает хозяин Сириус, и Кричеру почему-то врезается в память его оскал. Ряд ровных белых зубов с отчетливо выделяющимися клыками. — Да мне тошно находиться с вами под одной крышей!

— Так никто не держит».

Эльф сокрушенно качнул большой понурой головой: «Да разве ж так можно с родителями?» Хозяюшка Вальбурга только напоказ такая суровая и несгибаемая, а украдкой в тот день плакала, хоть и кивала словам супруга твердо: «Он сам должен понять, что не прав. Сам». Хозяин Орион потом ушел в кабинет заниматься делами, но сколько ни являлся к нему Кричер — то чаю подать, то рассказать о самочувствии хозяйки, то уже по ее распоряжению к ужину позвать, — а на столе все лежала домовая книга, раскрытая на одной и той же странице…

Глава рода редко ошибается, но в тот раз, похоже, ошибся: ничего молодой хозяин сам не понял.

«Может, хоть теперь получится его образумить. Хоть бы получилось».

Ну, по крайней мере, требованию сесть, как положено джентльмену, он внял. Хоть и нехотя подтянулся на локтях, выпрямился. Невесть во что обутые ноги подобрал.

— Я бы хотел знать, что на самом деле произошло в том маггловском сквере, — глава семьи, отпив, отставил чашку в сторону и сложил руки домиком.

— Только не говори, что ты не видел материалов дела? — Сириус скользнул скучающим взглядом по лицу отца и вернулся к созерцанию то ли потолка, то ли верхних полок высокого книжного шкафа.

— Видел, — повел бровью Блэк-старший и чуть плотнее сжал губы. — Но что там правда, а что ложь?

— Как это типично для тебя, папа! — сочась ехидством, сын покачал буйными кудрями. — Следователь, совершенно чужой человек, мне поверил. Но ты, — тонкие пальцы выписали замысловатый финт, — нет.

Чуть прищурившись, отец задержал на нем взгляд.

— Прости, если обидел, — еще сильнее сжимая после каждого слова губы, ответил Орион и встал из-за стола. — Если ты действительно рассказал следователю всю правду, ничего не исказил и не скрыл, то беспокоиться не о чем, — он повернулся к сыну боком и посмотрел в окно, как делал всегда, когда размышлял о чем-то важном и сложном. — Но если нет… Просто имей в виду, что ваш неприятель, Северус Снейп, подписал согласие на допрос под веритасерумом или легилименцию в случае, — ухмылка застыла на лице младшего Блэка, превращая его в маску, но старший этого, казалось, не заметил, — если суд сочтет это необходимым для проверки его показаний, которые, надо сказать, серьезно расходятся с вашими.

— Но суд же может и не воспользоваться? — густые черные брови напряженно сошлись к переносице, холеные пальцы сдавили подлокотники. — К несовершеннолетним же нельзя применять такие методы дознания, насколько я помню, — Сириус выдохнул и расслабился.

— Не совсем так. Противозаконно подвергать несовершеннолетних таким формам дознания насильственно. С их согласия, в особых случаях, можно. К тому же до совершеннолетия ему осталось меньше года, так?

— Да хрен его знает… — буркнул Сириус, отворачиваясь. — Наверное. Но все равно, какая в том необходимость?!

— Как сказать, — заинтересованно рассматривая что-то во дворе, Орион пожал плечами. — Когда показания противоречивы, на мой взгляд, было бы вполне логичным. А тебя это волнует?

— Да не особо, — Сириус дернулся. — Просто не хотелось бы, чтобы кто-то увидел… как мы поспорили. Просто мало ли, вдруг я сказал что-то лишнее в запале. Ты же знаешь, я могу, — молодой Блэк хохотнул. Подавшись вперед, он следил за тем, как старший возвращается к столу. Куснул нижнюю губу: — Ты ведь можешь? Ну, намекнуть суду, что не стоит… устраивать лишнюю волокиту.

— Могу, — Орион откинулся в кресле и скрестил руки на груди, — в обмен на правду.

— Ха! — смеялся Сириус всегда громко и с резким выдохом. — Значит, все-таки не веришь. Ладно, забудь. Обойдусь без отцовской защиты, не привыкать. Мне поможет мистер Поттер, раз тебе нет дела.

— Если я ему это позволю, — от подавшегося вперед Блэка-старшего повеяло холодом настолько явственно, что у стоящего под чарами невидимости и ожидающего дальнейших распоряжений Кричера мгновенно озябли оголенные плечи. Оттягивая себе уши в бездумной попытке хоть немного ими прикрыться, он с замирающем сердцем смотрел, как хозяин медленно поднимается, отражаясь в темной полированной глади стола. А запальчивые разглагольствования бестолкового Сириуса в замерзшем воздухе звенели все злее:

— А вот это тебе не по силам, папа! Поттеры не твои васс...

— В глаза смотреть! — от короткого требования, высказанного лишь немного повышенным тоном, стылое напряжение треснуло и осыпалось невидимыми осколками. Сириус вздрогнул и отдал взгляд, а отвести его смог, только когда глава семьи сам разорвал контакт.

— Что ж, теперь понятно. В том, что незарегистрированные палочки принесли и использовали вы с Поттером, я даже не сомневался. А вот анимагией удивил.

— Доволен? Все увидел? Ты вообще отдаешь себе отчет, что это было насилие над личностью?

— Ты зарегистрировался? Конечно, нет.

— Ты не имел права!

— Ошибаешься. Ты еще несовершеннолетний, а я твой отец. Так что я имею право знать о тебе все.

— О да! Я же забыл, что наше общество благодаря таким, как ты, застряло в позапрошлом веке и здесь еще даже не слышали о защите личного достоинства! И что? Что изменилось от того, что ты что-то узнал? — Сириус раскинул руки. — Поможешь мне избежать неприятностей?

— Непременно, ты же мой сын. И первое, что я сделаю, это скреплю магический обет, которым ты возьмешь на себя ряд обязательств. Ты вернешься в родительский дом. Уже нагулялся, хватит. — Отпрыск от возмущения только раскрыл рот и развел руками. — Изучишь, наконец, историю рода Блэк и магической Британии, а также основы нашей правовой системы. И перестанешь провоцировать конфликты как со Снейпом, так и с кем-либо еще.

— Ну, знаешь! Я на такое рабство никогда не соглашусь, — Сириус решительно поднялся. — Я ухожу. А разобраться с судом мне поможет отец Джеймса. И ты, — он наставил на отца указательный палец, — не в силах ему это запретить! И меня удержать не сможешь. Хоть кандалы надевай — я сбегу.

— И не собираюсь. Не принимаешь условия — иди куда хочешь. А я напишу ходатайство о применении к Снейпу легилименции. Поверь, его согласия и моего требования будет более чем достаточно. Можешь возвращаться к Поттерам, только учти, что своим неповиновением ты подставишь и дружка. Хотя ему, конечно, достанется поменьше твоего — только за палочку. С тебя же взыщут и за незаконную анимагию. И это тебе, а не Джеймсу и не Снейпу, кстати, будет грозить отчисление из Хогвартса.

— Это, — Сириус задохнулся. — Это подло! — он стремительно двинулся на отца и остановился, только дойдя до края разделявшего их стола. — Значит, станешь топить меня? Вот такого, признаюсь, я не ожидал! И даже на фамильную честь плевать! Браво, мистер Блэк! Мои аплодисменты!

— Думай, что хочешь, — устало парировал Орион, глядя на паясничающего и скалящегося в злой ухмылке отпрыска, — но я тебя не топлю, а спасаю, пока еще не поздно.

— Что?! — фальцетом выкрикнул Сириус и согнулся пополам от смеха. Орион ему истерить не мешал. — Потрясающая логика! — воскликнул младший Блэк, распрямившись. — И как ты себе это представляешь, интересно знать?

— Так, — старший обратился дымом, очертаниями напоминающим хищную птицу, а через мгновение уже стоял рядом с сыном и говорил тихо ему в лицо: — Я избавляю тебя от опасной иллюзии вседозволенности и безнаказанности. Мое влияние велико, но не безгранично. Лучше ты сейчас понесешь наказание за мелкий проступок, чем в будущем вляпаешься во что-нибудь такое, из чего никто не сможет вытащить — ни я, ни, тем более, мистер Поттер.

* * *

— Се-ев! — звенящий голос пробился в ватную набивку сна, и дремотное сознание различило суховатый стук чего-то мелкого об оконную раму. С резким дребезжанием что-то прокатилось по жестяному откосу. И снова — нетерпеливое и нервное: — Сев!

«Лили?!»

Северус ошалело разлепил глаза и тут же снова их крепко зажмурил. Щель между линялыми шторками сияла ярким солнечным светом.

То, что нога попала в дыру на покрывале, Северус заметил поздно, а осознал, только вставая с пола и потирая ушибленное колено. Чертыхаясь сквозь стиснутые зубы и распрямляясь в хромоногом броске, он все же достиг окна и выглянул наружу:

— Лили! — сердце пропустило удар. На улице, задрав огненно-рыжую под ярким солнцем голову, в самом деле стояла она. Но мимолетная радость угасла, не успев толком вспыхнуть. Плотно сжатые губы и сведенные брови подруги не сулили ничего приятного. — Я сейчас, — смутно отметив, что без палочки давно заклинившее окно не открыть, обреченно крикнул Северус через стекло и махнул рукой. Движение вышло невнятным и беззащитным. Он нахмурился и, сунув руки в карманы, пошел к двери.

«Пришла высказать за вчерашнее? Чтоб больше близко не подходил?.. И гребаный маггл сейчас наверняка придолбается… Или не приперся еще? И какого драккла… — рваные мысли, сбивая друг друга, промелькнули под шлепанье босых ступней по лестнице, а под скрип половиц в гостиной вытолкнули угрюмое: — Ну, что ж...»

Он что, отказывается от борьбы за дружбу Лили? Блеклое, как принты на линялых футболках из секондхэндов, чувство не тянуло толком ни на удивление, ни на решимость. И тоскливая ноющая боль никуда не делась, только будто бы, прижав уши, отползла в угол.

«Просто, если уже ничего не исправить… Да и нужен ей такой нищеброд и уголовник».