Кровь волшебства

8

Через час Гермионе пришла мысль послать Снейпа за вином. Во-первых, он нисколько не помогал с расшифровкой, вместо этого читая совсем недавно полученный, с еще нетронутыми страницами, трактат об эволюции магических существ. Во-вторых, у нее самой тем временем ничего не получалось. Она продвигалась так медленно, что к понедельнику — и это было ясно как день — в лучшем случае смогла бы обозначить какие-то общие слова и предлоги. И если честно, то хотелось немного расширить сознание.

— Все, на сегодня хватит, — она взмахнула палочкой, и перья, вместе с пергаментами, улеглись на стол в строго определенном порядке.

— Отличное решение, — прокомментировал Снейп, не собираясь вставать.

— Не могу понять, зачем вы остались? Вы же…

— Я понадеялся, что вчерашний горе-налетчик решит переквалифицироваться в воры и пробраться в кабинет.

— Это надо быть самоубийцей, впрочем… Если мы сделаем вид, что ушли и не запечатали отдел… Ну, эм, например вышли за кофе? Почему бы и нет? — тут же загорелась Гермиона. — Мы сможем его поймать с поличным!

— Мне становится все более понятно, как так получалось, что вы участвовали в безумствах Поттера и Уизли, — усмехнулся Снейп.

— Правильно! Надо написать Гарри.

— Тогда, я, пожалуй, отправлюсь домой, — Снейп захлопнул книгу. — Вы разрешите взять это уморительное чтиво с собой?

— Это уморительное чтиво, — Гермиона попыталась говорить так, чтобы в ее голосе тоже была хорошо различима желчность, — написано прекрасным ученым, подающим большие надежды, Рольфом Скамандером.

— Ничуть не умаляю его талантов, — Снейп поднял руки. — Так могу я взять книгу?

— Вернете в понедельник?

— Разве завтра мы не будем страдать над записями?

Гермиона задумалась на минуту.

— Нет. Вы совершенно правы, надо привлечь к работе Майка. Это будет… разумно.

Ей показалось, что Снейп слегка расстроился, и вновь подумала об Амели. При желании он мог скрасить свое одиночество — теперь-то она в этом не сомневалась, а посему и причин для жалости к нему не было.

— Нам надо отдохнуть. И вам, и мне. Ведь так? — все-таки спросила она, давая ему возможность уговорить ее выйти на работу, но он лишь коротко кивнул. — Идите, я напишу Гарри и подожду его. Надеюсь, на вас никто не будет покушаться сегодня.

Снейп еще раз кивнул и, прихватив книгу, ушел. То, что он напоследок не сказал ничего едкого, почему-то Гермиону расстроило. Она привыкла все время быть наготове, пытаясь молниеносно придумать ответ на его язвительные замечания. Это… бодрило, да, определенно бодрило. Гермиона тряхнула головой и, написав Гарри короткую записку, отправила самолетик.

Вместо ответа Гарри пришел сам.

— Ну как, продвинулись? Можно? — он протянул руку к дневнику.

Гермиона кивнула. Гарри покрутил его, нацелив палочку, пробормотал пару стандартных заклинаний, хмыкнул, отдал тетрадь Гермионе:

— У дверей отдела будут дежурить авроры. На всякий случай ты накладывай стандартные охранные, а я добавлю от себя. Не забудь только, что в понедельник надо будет снять. И своих предупреди, чтобы не совались, а то может получиться неудобно.

— Все сделаю. Спасибо, — она взяла дневник, покрутила его так и сяк.

— Ты выглядишь не очень. Давай в Нору? Сегодня ждем Чарли, будет весело.

— Мне надо работать, — сказала Гермиона уныло. Почему-то весь рабочий настрой пропал окончательно.

— Ты не хочешь встречаться с Роном?

— О, нет, — ответила она поспешно. — Не то что не хочу, просто это… Это не приносит радости ни ему, ни мне, ни окружающим. Я же вижу, Гарри, какими все становятся! Все так старательно делают вид, что все нормально, но все совсем ненормально! И я чувствую себя виноватой еще больше, хотя куда уж больше! Рон или будет делать вид, что я призрак, или уйдет. И я не знаю, что лучше. И я сама не знаю, как себя вести правильно и хотя я ужасно хочу в Нору, и не хочу домой, но… Я уже большая и понимаю, что иногда не стоит делать то, что хочется.

Гарри взъерошил волосы.

— Тебе не кажется, — спросил он, — что вам пора поговорить с Роном?

— И что это изменит? Должно просто пройти время. Ничего, я потерплю. — Ей нестерпимо захотелось обнять Рози, прижать ее к себе. Ей так захотелось оказаться за общим столом и снова почувствовать себя частью огромной семьи. — Все, Гарри, хватит, а то я расплачусь. Я лучше… лучше немного еще поработаю.

Гарри явно хотел что-то сказать: у него на лбу было написано, что он совершенно не хочет оставлять все как есть, только пока не знает, как решить эту проблему.

— Просто должно пройти время, — наставительно повторила Гермиона. Гарри не двинулся с места.

— А как Снейп? — наконец спросил он.

— Ты решил скрасить мое одиночество? Не стоит, — Гермиона демонстративно открыла дневник на первой странице.

— Нет, мне правда интересно. Мне кажется, вы сработались?

— Если можно так сказать. Он… — честно говоря, Гермиона не собиралась рассказывать Гарри в подробностях о том, что происходило вчера. Но то ли усталость сыграла свою роль, то ли нежелание оставаться в одиночестве: слово за слово и она рассказала все.

— А ты знал, что с детьми, когда начинаются выбросы магии, проводят какой-то специальный обряд?

— Да, Джинни пела колыбельную Джеймсу, когда он впервые взлетел к потолку от усердия: у него не получалось впихнуть треугольную пирамидку в круглое отверстие.

— Колыбельную? И все?

— Ага, что-то там о месте, где грезы становятся возможностями. Там как-то красиво так, но я не помню. Я думал, это просто традиция. Да и сейчас не считаю, что это так важно. Тебе не пели, а ты — самая умная…

— Ой, все, — Гермиона сделала вид, что затыкает уши. — Самая умная, возможно, но… Это немного не то. — Она мечтательно улыбнулась. — Вот уж никогда не подумала бы, что Снейп откроет мне такие возможности и покажет, насколько магия прекрасна.

— Вот уж тоже не подумал бы, что ты будешь говорить о Снейпе с придыханием, — насмешливо заметил Гарри.

— Я всегда его уважала, в отличие от некоторых, — Гермиона улыбнулась. — Снейп — просто вечная шкатулка с сюрпризами. То оказывается, что он шпион, то оказывается, что он совсем даже не умер. Даже интересно, что будет дальше.

— Мне тоже интересно. Особенно, кто это за вами гоняется…

— У нас была идея, сделать вид, что отдел не охраняется, и посмотреть — возможно, вчерашний визитер сделает попытку пробраться сюда?

— Отличная идея, но оставь ее исполнение нам, — строго сказал Гарри.

— Мы и не собирались сами… — не совсем искренне ответила Гермиона. — Иди, иди домой. Джинни будет сердиться. И вот еще что, попроси ее написать мне слова колыбельной. Я попробую спеть ее Рози, вдруг эта простая традиция имеет смысл?

— Знаешь что. Я не пойду без тебя, — Гарри встал и протянул руку. — Я не смогу сидеть за столом, зная, что ты тут корпишь в одиночестве. И Рози вы вместе с Джинни уложите спать. И споете ей хоть сто колыбельных. Может, конечно, должно пройти время, но… Но ты все равно часть нашей семьи, понимаешь?

— Гарри, спасибо, но… — искушение было слишком велико. — А, ладно! — Гермиона встала и захлопнула дневник. — Ты всегда умел меня уговаривать!

* * *

В Норе было шумно, душно и весело. Рон вел себя удивительно мило, так, словно они опять были просто друзьями. Это было немного странно и, правду говоря, несколько задевало. Неужели, — думала Гермиона, — он уже пережил их расставание и теперь относился к ней только как к старому другу? Неужели это только она мучилась сомнениями и сожалениями, а он — уже совсем нет? Но когда она вышла в сад, он пошел за ней.

— Гермиона…

— Да? — Сердце забилось чуть чаще, но как это волнение не походило на то, что она испытывала в самом начале их отношений. Тогда она верила, что их ждет прекрасное будущее, а теперь…

— Ты прости меня за то, ну за тот вечер и ужин. Я просто… я… — Рон вздохнул. — Я хочу вернуться.

— Что? — Гермиона была готова услышать что угодно, но не это. — Ты хочешь вернуться? И… как это? Ты же… — она сделала глубокий вдох, выдохнула, досчитав до десяти. — Что на тебя нашло?

— Просто, — он запнулся, — просто я подумал, все взвесил…

— Тебя надоумила Молли? Или кто-то еще? Рон, прости, но я знаю тебя так давно, что даже по тону голоса могу определить, когда ты врешь. Ты не хочешь возвращаться, но считаешь, что должен?

— Да! Да, считаю, что должен. Ты работаешь с этим упырем, и я слышал, что на вас вчера напали! Я боюсь за тебя. Можешь считать меня кем угодно, но я за тебя беспокоюсь! И за Рози. Если ты готова попробовать все сначала, то… то мы должны договориться, договориться… — он сбился. Было ясно, что он долго и не раз продумывал этот разговор и сейчас очень старался сделать все правильно. Вся злость, которая всколыхнулась в сердце Гермионы, тут же осела: все-таки Рон был хорошим другом.

— Ты не должен. Но спасибо за то, что ты предложил. Мне… мне важно знать, что ты не держишь на меня зла.

— Глупая, — он обнял ее за плечи, вздохнул. — Я иногда веду себя как идиот, но я не думал, что мы однажды вот так… Идиотская какая-то ситуация. Ты знаешь, мне кажется, я тебя до сих пор люблю…

— Я тебя тоже, но жить вместе…

— Вот-вот! Ты меня понимаешь, — выдохнул он с облегчением. — Это как тогда, с медальоном. Я то все понимаю, то на меня накатывает такое… отчаянье. Черт, почему у нас ничего не вышло? Мы же… мы же, вроде, неплохие ребята?

— Видимо, этого мало. А может, не надо было портить хорошую дружбу браком?

— Но была же не только дружба? — он развернул ее за плечи к себе. — Я любил тебя, Гермиона, до головокружения!

Гермионе показалось, что утихшие навсегда чувства к мужу на самом деле живы. Она вздохнула и потянулась к нему. Рон поцеловал ее и… и волшебства не произошло. Сейчас она не могла, да и не хотела врать себе. Стоять вместе с Роном в саду было замечательно, и прекрасно было болтать, но целоваться…

— Прости, — она мягко высвободилась. — Я всегда буду любить тебя, как друга и как отца Рози, но ты был прав, когда ушел. Я просто была слишком занята работой, чтобы понять... Понять, что между нами все кончилось. Прости, что я не смогла…

Рон со вздохом обнял ее крепко-крепко и поцеловал в макушку.

— Должен был быть хоть один раз, когда я оказался умнее тебя?

Она хихикнула.

— На самом деле, такое бывало часто.

Они вернулись в дом, Молли кидала на них многозначительные взгляды. Свекровь втайне надеялась, что они помирятся и Гермиона впервые не почувствовала раздражения по этому поводу. Как бы то ни было — и ее, и Рози в этой семье любили и считали своими.

Было уже возмутительно поздно, когда Гермиона вместе с Джинни отправились укладывать детей: после столь бурного вечера задача была непростой, но Джинни запела потихоньку колыбельную — ту самую, и дети быстро притихли. Гермиона сидела в уголке, рядом порхало самопишущее перо, записывая слова песни. Песня была незамысловатая, чем-то напоминала старые ирландские баллады. Рози вылезла из кровати и перебралась на колени к матери, обняла за плечи и положила голову на плечо. Через пять минут все спали.

— Не знаю, как насчет открытия тайн магии, — прошептала Гермиона, укладывая дочь в кроватку, — но то, что усыпляет эта песня моментально — факт. А не вредно петь ее часто?