Кролики не убегают

«Она всегда умела обращаться с оружием». Эта мысль заставила Мастера растянуть губы в слабой усмешке. Люси. Лучше бы в него стреляла мамаша Марты Джонс: дрожащие руки, слёзы в глазах. Возможно, она держала пистолет вообще первый раз в жизни. И конечно, даже если бы ей хватило злобы и решимости нажать на спусковой крючок, она бы неизбежно промахнулась, целясь, по людской привычке, прямо в центр грудной клетки. Люси сделала поправку. Умная девочка.

Её губы беззвучно шевелились. Возможно, кто-то думал, что это слова оправдания, молитвы или отрицания. Но только Мастер мог прочесть обращённый к нему вопрос: «Почему же ты не бежишь?» Всё верно. Вот они и выяснили, кто из них охотник, а кто дичь. Как он и обещал. Но разве можно было угадать, что всё закончится именно так?

* * *

— Мистер Саксон?

До запуска сети «Архангел» оставалось почти полгода, а это значило, что пока Мастер должен был рассчитывать только на себя. И изучать обряды местных туземцев, особенно относящиеся к такой приятной теме, как власть. Обычаи отличались поразительной неэффективностью и варварской расточительностью. Судите сами. Средняя продолжительность жизни землянина, имеющего доступ к медицине, хорошему питанию и комфортным условиям существования, — не более девяноста-ста лет. На деле у усердно работающих землян нарушается кровообращение, что приводит к инфарктам и инсультам в возрасте от сорока пяти до шестидесяти лет. Шесть-восемь часов ежедневно (от трети до четверти жизни) считается нормальным тратить на сон.

Казалось бы, при таком смехотворно коротком жизненном цикле люди должны ценить время, и, действительно, Мастер то и дело слышал от политиков, с которыми успел свести знакомство: «Не будем терять время попусту», «Перейдём прямо к делу». Однако это была лишь фигура речи, призванная, судя по всему, продемонстрировать их близость к народу. На самом деле, чем более высокую должность занимал человек, тем меньше часов и дней он проводил за рабочим столом. Для аналитики есть ассистенты. Для подсчётов есть ассистенты. Речи пишут ассистенты. Даже одежду, подходящую к случаю, и то выбирают какие-то однотипные мальчики и девочки в деловых костюмах — в руках папка с документами, за ухом микрофон.

Чем же занимался сам политик? О, он должен был разговаривать с такими же, как он. О планах? Может быть, о судьбах мира? Только не в Великобритании! Здесь планам и стратегиям уделялось хорошо если пятнадцать минут в день, остальное время было посвящено «светскому общению». То есть болтовне о погоде, гольфе, охоте и скачках, рассказах людей о себе, своих родственниках, увлечениях и прочих скучных безопасных темах, призванных, видимо, проверить крепость нервов собеседника, выносливость его лицевых мышц и языка, а также умение имитировать любовь и уважение к незнакомым скучным людям. Последнее — Мастер был готов это признать — могло сойти за тренировку перед беседами с избирателями.

Он старался не выделяться. Даже завёл себе ассистентку и добросовестно ходил на все эти бесконечные светские рауты, оперные вечера, встречи, открытия школ и больниц... Но всё равно, застав его поздним вечером за просмотром бумаг, Жаклин (так звали эту докучливую девицу, от самоуверенно-позитивных интонаций которой у Мастера болела голова) морщила аккуратно припудренный вздёрнутый носик и улыбалась, как земляне улыбаются несмышлёным детям и выжившим из ума старикам.

— Ох, мистер Саксон, ну вы у нас и трудоголик!

Он поднимал голову от отчётов и улыбался в ответ — добродушно и чуть виновато, — хотя куда более естественной реакцией было подойти к ней, протянуть руку к шее и сжимать, пока не послышатся мольбы о пощаде. Так оно и будет. Но позже. В другой раз.

— Не могу устоять, — он обвёл взглядом возвышавшиеся перед ним кипы документов. — Это... — восхищённо выдохнул и неопределённо пожал плечами. — Разве это не прекрасно? Дайте мне информацию, и я переверну мир.

Нет, он правда пытался быть милым. Даже сказал почти правду. Знала бы она, как мало существ во вселенной слышали от Мастера хоть что-то, отличное от лжи! Но Жаклин определённо не уловила красоты момента и только укоризненно вздохнула.

— Мистер Саксон, у вас завтра назначена важная встреча, требующая большого напряжения физических и умственных сил, и если...

Великобритания — страна слуг. Аристократия? Пустяк! Королева? Вздор! Аватар. Марионетка. На деле именно слуги стоят за спиной каждого якобы влиятельного человека и управляют им, подобно тому, как родители манипулируют детьми. Топят в подробностях, множат сложности, чтобы потом как по мановению волшебной палочки прийти на помощь и решить ими же сконструированные проблемы. А потому в качестве хозяина им нужен ребёнок: послушный, а главное — беспомощный. Мастер находил это возмутительным. И, пожалуй, неспортивным. На сей раз его улыбка напоминала холодный оскал, а голос резал как нож:

— И что же такого «важного» ожидает нас завтра?

— Встреча с лордом Килкмартином, — отрапортовала Жаклин, не уловив иронии в его последней фразе. — Лорд Килкмартин — важная фигура в Палате Лордов, имеющая особое влияние на сферу обороны. Он приглашает вас в своё поместье, и...

— Что будет? — прервал Мастер, которому порядком надоела эта игра.

— Торжественный обед, — пролепетала Жаклин уже менее уверенным голосом. Видимо, даже до её залакированных плебейским высокомерием нейронов дошли сигналы опасности, исходившие сейчас от хозяина. — В одиннадцать ноль-ноль.

И встала по стойке «смирно», держа папку прямо перед собой, как щит.

— Да ладно, — поморщился Мастер. — Это не похоже на старушку Англию. Пригласить в поместье и ограничиться торжественным обедом? Выкладывай сразу, — потребовал он. — Что там будет? Прыжки в мешках? Коллекция антиквариата? Теплицы с орхидеями?

— Охота, — ещё быстрее ответила Жаклин, нервно моргая.

«Ну что ж, могло быть и хуже», — подумал Мастер, моментально успокаиваясь. Его гнев прошёл так же быстро, как возник, и в этот раз он улыбнулся ассистентке почти искренне.

— Можете идти.

Она так торопилась побыстрее покинуть здание, что на одной из нижних ступеней зацепилась каблуком за ограничитель ковровой дорожки, упала и сломала ногу. Вскоре Гарольд Саксон взял другую ассистентку. Впрочем, для описываемых событий это не имеет ровным счётом никакого значения.

* * *

Он не стал подъезжать к самому дому, предпочтя пройти по подъездной аллее пешком и тихо вынырнуть из-под деревьев. Густая тень низко склонившихся кряжистых дубов позволила ему оглядеть собравшуюся на лужайке публику, не выходя на открытое пространство. Броуновское движение мужчин и женщин, смеявшихся слишком громко и разговаривавших слишком оживлённо. Как будто смерть уже впивалась им в загривок, а они изо всех сил пытались сделать вид, что времени у них хоть отбавляй. Забавно.

«Возможно, — подумал Мастер, — когда-то на Сол-3 правили какие-нибудь высокоразвитые долгожители с других планет. Трата времени стала показателем статуса. Потом они ушли, а люди так и не отказались от прежних церемоний».

С этими мыслями он шагнул из тени навстречу своей будущей политической карьере. У лорда Килкмартина просто не было шансов не впечатлиться предложениями Гарольда Саксона в сфере обороны, даже если ради этого пришлось бы вначале перестрелять всех уток в округе.

Первой заметила его появление стоявшая у самой воды блондинка, державшая в руке бокал вина. Она резво обернулась и изобразила на лице ослепительную улыбку.

— А вот и наша звезда вечера! Лорд Килкмартин так заинтриговал всех нас, рассказывая о «новом перспективном политике, который ещё всех удивит», — громко процитировала она, еле заметно кивая куда-то назад, где на лужайке стоял хозяин поместья.

Долли Килкмартин, младшая дочь лорда смущённо потупилась с видом «да, папа не знает меры ни в чём», и сделала какой-то неопределённый жест.

— О, пожалуйста...

— Нет-нет, — перебила её блондинка, возбуждённо взмахнув бокалом. — Долли, это же интересно! — и снова переключилась на Мастера: — Так что, мистер Саксон, это правда или просто рекламный трюк, чтобы заманить нас на охоту? Вы всех удивите?

На ней был охотничий костюм, но без шляпки. Она держалась вызывающе, почти развязно, хотя была абсолютно трезва: Мастер чувствовал это по её дыханию. Бокал в руке был декорацией и не более того. Так что же это? Провокация? Невоспитанность? Но у неё натуральные светлые волосы, минимум косметики, тонкая кожа и правильный акцент. Значит, просто модная среди хороших девочек в любой точке известной вселенной «борьба с глупыми традициями».

— Вы даже не представляете себе, насколько... Но, — Мастер подошёл ближе, намеренно пристально — провокация за провокацию — её разглядывая. — Вижу, вы знаете моё имя, а я до сих пор не знаю вашего.

— Люси, — представилась она, кивнула, слегка тряхнув волосами, улыбнулась и пожала ему руку.

Её холодное дружелюбие — оценивающее, заинтересованное и насквозь неискреннее — по земным меркам свидетельствовало об очень хорошем воспитании. Значит, она была или родственницей лорда Килкмартина, или кем-то из близких друзей семьи.

— «Люси в бриллиантах среди звёзд»?

Снова фраза на грани, но так называемые «The Beatles» для землян стали почти классикой. Что переводит любую их цитату из откровенной пошлости в удачную аллюзию. Насколько Мастер изучил людей, Люси должна была снова улыбнуться и сказать что-то вроде: «Как мило». Но вместо этого она нахмурилась.

— Значит, вам уже кто-то рассказал?

Можно было подумать, что он только что выдал военную тайну или плюнул на бюст королевы Виктории. Холодный требовательный тон, жёсткая складка возле губ, сведённые брови.

— Я... — он пожал плечами и помотал головой, словно отрицая саму возможность злого умысла, — просто догадался.

Против воли приходилось признать, что она застала его врасплох. Мастер даже пригляделся повнимательнее: что такого было в этой девчонке, чего он не учёл?

Она молчала, изучающее глядя на него в ответ, но не торопясь поверить его словам. Знать бы ещё, чему именно. Пришлось снова брать инициативу в свои руки.

— Прошу прощения, если сказал что-то не то. Но я действительно не понимаю.

Она ещё раз прошлась по нему долгим, тяжёлым взглядом, враждебность в котором медленно уступила место слабому намёку на сомнение. Коротко усмехнулась:

— Это вы меня простите. Но вы угадали.

Мастер занервничал: не стоило слишком часто и вроде бы походя говорить землянам об их прошлом или будущем — это вызывает подозрения. Но иногда — как сейчас — это просто выходило само собой. Впрочем, раньше, чем он успел как-то отреагировать, Люси снова заговорила:

— Мой отец в юности был хиппи. Он действительно назвал меня в честь этой песни, хотя мама считала, что это ужасно глупо. А потом... — она снова улыбнулась, хищно и победно, и продолжила слегка нараспев: — Потом он перестал быть хиппи, разочаровался в их идеях и стал одним из самых уважаемых политиков консервативного крыла. И поэтому, мистер Саксон, при всей моей симпатии к вам... — она выдержала точно рассчитанную паузу, — я не люблю, когда об этом упоминают.