Цвет настроения

Глава 1. О том, что никогда не следует жалеть о скуке

Северус отложил в сторону книгу и, плеснув себе в стакан приличную порцию виски, лениво вытянул ноги поближе к камину.

«Рождественские каникулы — прекрасное время, чтобы сдохнуть от тоски», — подумал он с невольной обречённостью.

Все слизеринцы разъехались по домам. Никаких важных дел, требовавших его внимания, у него не было, как не было ни малейшего желания варить зелье для Больничного крыла или экспериментировать с новыми составами. Даже МакГонагалл в кои-то веки от него ничего не хотела — ни учебных планов, ни отчётов об успеваемости, ни проведения дополнительных занятий для отстающих. Может, всё же стоило воспользоваться предложением Флитвика и поехать с ним в Клермон (1)? Не слишком разумная затея, но всё какое-то разнообразие!

Снейп потянулся к стакану, сделал большой глоток виски, а в следующее мгновение огонь в камине окрасился зелёным, и в языках пламени проступило знакомое лицо.

«Помяни директора — он и явится», — пронеслось у Снейпа в голове.

— Северус! — сказал взволнованный голос МакГонагалл. — Не мог бы ты зайти в Больничное крыло? У нас возникли небольшие проблемы.

«Как пить дать, опять Лонгботтом», — подумал Снейп. Их новый преподаватель Травологии влипал в неприятности с таким завидным постоянством, что впору было заводить для него персональную койку в Больничном крыле. Такого количества отравлений, ожогов и самых невероятных преобразований на памяти Снейпа не случалось ещё ни с кем. Однажды Лонгботтом даже умудрился вырастить себе третью руку, увлекшись парным почкованием. Пришлось вызывать из Мунго специалиста по трансфигурации, чтобы тот вправил Невиллу плечо и без последствий удалил ненужные отростки. Жаль, что вправить мозги с такой же лёгкостью при помощи трансфигурации было нельзя.

Снейп поднялся из кресла, помедлил немного и всё же залпом допил свой стакан до дна. Если это снова третья рука или Лонгботтома покусали ядовитые тентакулы, то вряд ли от него потребуется больше, чем просто консультация. Спустя пятнадцать минут он был уже возле дверей Больничного крыла.

— И что он учудил на этот раз? — спросил Снейп, завидев МакГонагалл, терпеливо поджидавшую его в коридоре.

— Это не Невилл, — ответила Минерва. Вид у неё был расстроенный и какой-то разом постаревший, на осунувшемся лице залегли тени, зелёные глаза за прямоугольными стёклами очков смотрели печально и очень устало. — Это Гермиона. Она что-то выпила, но не признаётся, что именно.

Такого поворота событий Северус не ожидал. Гермиона, уже полгода преподававшая в Хогвартсе Трансфигурацию, глупостей не делала — если, конечно, не принимать в расчёт её дружбу с Поттером и не слишком удачный роман с Уизли — неплохо справлялась с учебной нагрузкой, не ныла, не жаловалась и была вполне приличным деканом. По крайней мере, при ней драки между гриффиндорцами и слизеринцами практически сошли на нет, а количество отработок уменьшилось вдвое.

— Пожалуйста, будь с ней поделикатнее, — попросила МакГонагалл.

Снейп неохотно кивнул, зашёл в больничную палату и в растерянности замер прямо на пороге. Гермиона понуро сидела на кровати и в целом выглядела бы совершенно нормально, если бы с головы до пят не была светло-лилового цвета.

— Мисс Грейнджер, — поздоровался он сухо, стараясь за сдержанностью тона скрыть своё изумление.

Гермиона подняла на него взгляд и сделалась пунцово-красной. Не в переносном смысле! А в самом прямом! Красным внезапно стало всё — кожа, волосы, и только глаза, расстроенные и виноватые, по-прежнему оставались шоколадно-коричневыми. Почему-то сразу появилось ощущение дежавю — её второй курс, снова Больничное крыло и маленькая Грейнджер, превратившаяся в девочку-кошку и точно так же сидевшая перед ним на больничной койке. Впрочем, тогда она не выглядела виноватой или даже напуганной. Тогда она смотрела с упрямством и молчаливым вызовом и так и не призналась, несмотря на угрозу лишения пятидесяти баллов, для чего варила оборотное зелье в туалете для девочек.

— И что вы сварили на этот раз? — без всякой издёвки в голосе спросил Снейп.

— Ничего! — ответила Гермиона и отвернулась, чтобы не смотреть ему в глаза.

Это «Ничего!» привело к тому, что кожа её мгновенно сделалась коричневой.

«Интересный эффект», — подумал Снейп. С таким он ещё не сталкивался. Он посмотрел на Поппи поверх головы Грейнджер, и та отрицательно покачала головой. Медиковедьма явно не знала, что происходит с её пациенткой и как от всего этого можно избавиться.

— Температура? — спросил Снейп, беря табуретку и усаживаясь напротив. Рядом зашелестела мантия, и Снейп скорее почувствовал, чем увидел, что МакГонагалл остановилась позади него.

Грейнджер нервно закусила губу и опустила глаза в пол, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом.

— Небольшая, — ответила мадам Помфри, и по её интонации Снейп понял, что она взволнована. — Горло заметно обложено, есть признаки начинающейся лихорадки.

— Дадите взглянуть? — спросил Снейп, пристально глядя на Грейнджер.

Пока та морщила нос, пытаясь принять решение, Северус внимательно рассматривал её кожу, ища знакомые признаки отравления.

«Это не наперстянка, — пронеслось у него в голове, — от неё была бы сыпь».

И не беладонна — от неё блестели бы глаза.

И не растопырник — от него уши покрылись бы фиолетовыми волосками.

Северус перебрал ещё два десятка возможных вариантов и решил, что ни один из них не мог бы дать подобного эффекта.

— Откройте, пожалуйста, рот, — сказал он как можно более терпеливо.

Гермиона тяжело вздохнула, помедлила и неохотно, но всё-таки выполнила его просьбу. Снейп нахмурился. Горло и язык и правда выглядели припухшими и совершенно чёрными, а на внутренней стороне щеки виднелся небольшой налёт.

— Дайте лопаточку и колбу, — попросил он, обращаясь к школьной медсестре.

Поппи протянула ему инструмент, и Северус аккуратно соскрёб налёт в маленькую колбу.

«Это уже хоть что-то... С этим можно начинать работать, — подумал он, вновь прокручивая в голове варианты. — Не так уж и много зелий способно привести к подобным последствиям. Если это всё-таки было зелье…».

Он закупорил колбу пробкой и разрешил Грейнджер закрыть рот.

— Сколько вам лет? — спросил он, не сводя с неё внимательного взгляда.

— Двадцать четыре, — ответила Гермиона, подняла на него глаза и снова отчаянно покраснела.

Наверняка с головы до пят.

— А ведёте вы себя так, словно вам снова двенадцать, — с укором сказал Снейп. — Вы что-то съели или выпили и не хотите в этом признаваться? И это глупо, потому что вместо того, чтобы праздновать Рождество, мы сейчас все втроём пляшем вокруг вас.

— Северус! — с осуждением в голосе воскликнула стоявшая за его спиной МакГонагалл.

Гермиона закусила губу и снова отвела глаза. Он видел, как нервно бьётся жилка на её шее, и ощущал её запах. Она пахла жасмином, свежестью и тонкими нотками цитрусовых. Аромат казался пьянящим и отчего-то кружил голову.

«Это виски», — подумал Снейп. Не стоило его пить, но кто же знал, что в эту ночь с ним может приключиться нечто подобное.

— Простите, профессор, вам и правда не стоит тратить на меня время, — глухо сказала Гермиона. — Я уверена, что всё это очень скоро пройдёт само собой!

На мгновение Снейпу показалось, что она сейчас заплачет, но она лишь отчаянно вздёрнула подбородок и ещё сильнее прикусила губу.

«На совесть надавить не получилось», — с досадой подумал Снейп. А жаль, обычно с гриффиндорцами это срабатывало.

Ну хорошо. Что нормальные люди делают в Рождество?

Он снова задумался, стараясь нащупать ускользающий ответ. Что-то маячило у него на периферии сознания, что-то очень знакомое, словно когда-то он уже сталкивался с чем-то подобным, но просто совершенно об этом забыл.

— Это был какой-то коктейль? — требовательно спросил он. — Или что-то из Волшебных Вредилок Уизли?

Магическая аллергия в волшебном мире случалась крайне редко, но всё-таки иногда случалась. Но на аллергию это тоже не особо было похоже. И всё же опухшее горло вовсю намекало либо на аллергию, либо на отравление.

«А что если… — его внезапно посетила вполне очевидная мысль. — Может, Грейнджер поэтому так упрямится и молчит? Может, ей просто стыдно?»

— Вы пробовали что-то из запрещённых зелий? — спросил он — «Голубую лагуну»? Или «Цветные сны»?

Глаза Гермионы вспыхнули столь яростным возмущением, а кожа так ярко и резко окрасилась в золотой, что Снейпу на мгновение показалось, что сейчас под ней полыхнёт кровать.

— Я никогда не принимала галлюциногены! — произнесла она оскорблённым тоном.

Северус посмотрел на нее внимательно и решил, что, пожалуй, она действительно не врёт.

— Ну хорошо, — сказал он примирительно, подумал немного, поднял палочку и аккуратно отсёк прядь её волос. — Посмотрим, что мне скажут ваши волосы, раз сами вы говорить ничего не желаете!

Он встал, заложил руки за спину и, глядя на Гермиону сверху вниз, сказал, обращаясь к мадам Помфри:

— Дайте ей безоар, Поппи, посмотрим на её реакцию. Если к утру у мисс Грейнджер не вырастут ослиные уши, то, думаю, всё постепенно само собой сойдёт на нет.