Цвет настроения

Глава 2. О том, что всегда и во всем виноват Поттер

На самом деле про безоар Снейп сказал только для того, чтобы хоть немного успокоить директора. Сам он в его эффективность не верил, уж слишком странными казались все эти симптомы, чтобы можно было надеяться обойтись простым универсальным противоядием. Но с другой стороны — почему бы и не попробовать? Видимо, Поппи решила точно так же, поэтому возражать против безоара не стала. Гермиона послушно засунула безоар за щёку и стала похожа на запасливого и очень виноватого хомячка.

— Ты ведь выяснишь, что с ней произошло? — с надеждой в голосе спросила его МакГонагалл, когда они вдвоём покинули Больничное крыло.

Снейп коротко кивнул и, не желая растрачивать время по пустякам, сразу же отправился на третий этаж, туда, где располагались личные комнаты декана Гриффиндора. Конечно, можно было бы начать с анализа волос или налёта со щеки мисс Грейнджер или с изучения справочника по ядам, но Северус был уверен, что есть и куда более короткий путь. Ответы на вопросы частенько лежали на поверхности.

С защитными чарами, наложенными на дверь, пришлось повозиться. Не то чтобы они были такими уж хитроумными, просто очень добротными, впрочем, это-то как раз не слишком его удивляло — мисс Грейнджер с детства отличало стремление ко всему подходить основательно, так что все эти безвредные, но шумные ловушки-заклинания, нацепленные на дверь, были очень в её духе. С третьей попытки ему всё-таки удалось справиться с кусачим заклинанием, наложенным на ручку двери, и обезвредить кричащие чары, и он сумел наконец проникнуть внутрь.

Гостиная оказалась небольшой и очень светлой. Возле камина полукругом стояли два глубоких кресла и маленький уютный диван. На журнальном столике высилась стопка книг. В углу, поблёскивая серебряными шарами, примостилась разлапистая ель. Всё в этой комнате, окрашенной в приятные бежевые тона, говорило об аккуратности и педантичном нраве её хозяйки. Крышка чернильницы была тщательно завинчена, перья лежали ровным рядком, все свитки с контрольными работами — убраны в стол. На каминной полке в том же идеальном порядке были расставлены фотографии: семейство Уизли, Поттер и, видимо, родители Гермионы. На столе лежало несколько поздравительных открыток и стояла початая бутылка вина с одиноким бокалом.

Северус внимательно осмотрел все книги на журнальном столике, но ничего предосудительного не нашёл — все они так или иначе касались трансфигурации и школьной программы и были абсолютно безобидными. Выдвинув ящик стола, Снейп поискал дневник или свитки с личными записями, нашёл список покупок, внимательно изучил его содержание и отложил в сторону. Сам по себе этот список никаких ответов не давал, но кто знает — если к нему добавить ещё пару составляющих, может тогда что-то и сложится. Помедлив немного, он обошёл стол по кругу, заглянул в мусорное ведро, хмыкнул, высыпал его содержимое прямо на ковёр и принялся изучать.

Корешки чемерицы, остатки любистока и две пустых колбы явно из аптеки Малпеппера. Этикеток на них не было, но на дне в обеих колбах сохранился едва заметный тёмный налёт, а значит, при должном старании вполне можно было бы определить их содержимое. Северус аккуратно убрал колбы в карман мантии и решил осмотреть шкаф. Верхнюю часть шкафа занимали исключительно книги. Все они были выставлены ровными рядами, и предположить, что какую-то из них Грейнджер брала в руки чаще, чем другие, не представлялось возможным. Среди книг нашлось два справочника по зельеварению. Снейп внимательно пролистал оба, нашёл пометки на полях, сделанные рукой Гермионы, но толку от них было так же мало, как и от всего остального. В основном они содержали рассуждения о свойствах ингредиентов растительного происхождения, довольно толковые, но не всегда верные. Он в раздражении вернул книги на прежнее место и полез в нижнюю часть шкафа.

А вот здесь нашлось много всего интересного. Прежде всего котёл и газовая горелка. Котёл был небольшой, серебряный и толстостенный, и им явно недавно пользовались. Северус провёл рукой по внутренней стороне котла и ощутил, что поверхность его слегка влажная и немного тёплая. Итак, мисс Грейнджер действительно варила зелье и делала это сегодня.

Снейп опустился на колени и стал внимательно просматривать банки с ингредиентами, вынимая их из шкафа одну за другой. Будь это его собственная лаборатория, определить хоть что-то было бы невозможно, но Гермиона явно варила зелья не так уж часто и имела довольно незначительный запас ингредиентов. Спустя пятнадцать минут он отобрал двадцать два ингредиента, банки с которыми были неполными, взял бумагу, перо и тщательно всё переписал. Внимательно прочёл полученный список и в недоумении приподнял бровь. Какие бы варианты он ни прокручивал в голове, ничего вразумительного или необычного из них не складывалось. На всякий случай он проверил разделочную доску и оба ножа и перенюхал все пустые колбы, но педантизм Гермионы и её желание всё содержать в чистоте не оставили ему ни единого шанса.

«Да чтоб тебя!» — в раздражении подумал Снейп, убрал свои записи и свиток со списком покупок в карман и вновь отправился в Больничное крыло.

Как он и опасался, Грейнджер действительно стало хуже. Безоар ей явно не помогал, лицо её — несмотря на лиловый оттенок — казалось совершенно бледным и неживым, под глазами залегли синяки, на коже блестели капельки пота. Она лежала на кровати, с отрешённым видом глядя куда-то в потолок, но стоило ей заслышать его шаги, как она тут же приподнялась и снова села.

— Значит, так, — решительно сказал Снейп, беря табуретку и усаживаясь напротив. — Выплёвывайте.

— Простите? — не поняла Гермиона.

— Выплёвывайте безоар, он вам не поможет.

Гермиона послушно взяла с тумбочки пустой стакан и аккуратно выложила в него безоар.

— Вы так и будете упрямиться? — спросил он, с укором глядя на неё. — Вы же понимаете, что ведёте себя как идиотка?

Грейнджер пожала плечами и совершенно спокойно ответила:

— Вы зря беспокоитесь, профессор, мне уже значительно лучше, просто нужно ещё немного потерпеть.

И тут же снова сделалась коричневой.

— Чудесно, — сказал Снейп. — Вы знаете, что когда вы врёте, вы приобретаете именно такой оттенок, как сейчас?

Гермиона посмотрела на свою руку и вновь стала пунцово-красной.

— Ну хорошо, — сказал он как можно более спокойно, хотя внутри у него всё клокотало от с трудом сдерживаемого гнева. — Давайте попробуем ещё раз. Я понимаю, что я не лучший кандидат для того, чтобы у вас возникло желание излить мне душу. И я знаю, что Минерва и Поппи уже пытались вас разговорить, но я всё-таки сделаю ещё одну попытку воззвать к вашему здравомыслию. Вы же всегда были умницей! Я даю вам слово: что бы вы там сегодня ни выпили — это останется между нами. Я даже мадам Помфри ничего не скажу, я сам сварю противоядие и принесу его вам. И никогда больше, клянусь, не буду вспоминать об этом при нашей встрече.

Говоря всё это, он попытался придать своему лицу самое честное и самое располагающее выражение, на которое только был способен, а в голосе его проступили такие бархатные и успокаивающие интонации, что он и сам поразился диапазону собственного баритона. Кто бы мог подумать, что он на такое способен?

Гермиона посмотрела на него очень внимательно и отрицательно покачала головой.

— Дайте руку, — с тяжёлым вздохом сказал Снейп. Не то чтобы он и правда рассчитывал на результат, но попытаться всё-таки стоило.

Гермиона помедлила, но всё же неохотно протянула ему руку, Снейп перевернул её ладонью вверх и внимательно осмотрел кожу на подушечках пальцев. Некоторые ингредиенты, такие, как корень марены и кора катеху, оставляли на коже цветные пятна, не сходившие по несколько дней. Но на коже Грейнджер никаких пятен не было, даже чернильных. Рука у неё была маленькая, значительно меньше его собственной, с длинными тонкими пальцами и короткими, аккуратно подстриженными ногтями. Он вспомнил, что в детстве она их регулярно грызла, а вот теперь перестала… Кожа на запястье оказалась холодной и влажной, и Снейп готов был поклясться, что рука её слегка дрожит. Он осторожно провёл большим пальцем по её ладони и увидел, как та меняет свой цвет, становясь светло-зелёной.

— Вас от меня тошнит? — с невольной иронией в голосе спросил Снейп, глядя на этот странный зелёный оттенок.

Гермиона снова покачала головой и нервно облизала пересохшие губы.

— Если вы не дадите мне ни одной подсказки, — по-прежнему держа её руку в своей, сказал Снейп, — мне потребуется слишком много времени, чтобы докопаться до истины. Но я всё равно до неё докопаюсь, потому что я очень упрямый. Вы тоже упрямица, каких свет не видывал, но сейчас вы выбрали не лучшее время, чтобы это мне продемонстрировать. Вам становится хуже. Я слышу, как вы дышите, а ведь ещё полчаса назад одышки у вас не было, — он выдержал паузу, надеясь, что его слова наконец дойдут до её сознания или до инстинкта самосохранения, где бы он там ни прятался, и только потом тихо спросил: — Вы ведь приняли рвотное?

Гермиона осторожно забрала у него руку, оперлась ею на кровать и неохотно кивнула. Ей явно непросто было обсуждать с ним подобную тему.

Из своего кабинета вышла мадам Помфри, молча поставила на тумбочку стакан с зельем, взглянула на Северуса, расстроенно покачала головой и, так и не сказав ни слова, ушла. Значит, она тоже надеялась, что он сможет разговорить Гермиону.

— Послушайте, мисс Грейнджер, — начал Снейп заново. — Если сейчас вы не скажете, какое именно зелье вы выпили, мадам Помфри будет вынуждена отправить вас в Мунго. Потому что сама она с этим не справится.

Гермиона подняла на него испуганный взгляд и низким охрипшим голосом сказала:

— Не надо, только не в Мунго!

Кожа её резко стала менять цвет, становясь то фиолетовой, то красной, то почти чёрной. Она так сильно вцепилась в край кровати, что на мгновение Северусу показалось, что прогнётся каркас. Это паника, внезапно понял Снейп. Она боится, что в Мунго узнают, что именно она приняла, и это попадёт в газеты. От досады он разозлился так сильно, что едва не начал ругаться вслух. Чёрт бы побрал её упрямство, чёрт бы побрал эту проклятую популярность героев войны, чёрт бы побрал Риту Скитер и колонку сплетен в «Ежедневном пророке»!

Он резко поднялся со стула и отошёл к окну.

— Выпейте зелье! — велел он, не оборачиваясь.

Он злился, Мерлин, как же он злился! И чего он с ней только возится, если она не хочет ему помогать, если она такая упрямая? Что мешает ему послать всё к дракклам, оставить разбираться со всем этим Поппи и отправиться спать? В конце концов, он сделал всё, что мог!

В глубине души он, конечно же, знал ответы на все эти вопросы и прекрасно понимал, что никуда он не уйдёт, но от этого ему было ничуть не легче. Он закрыл глаза, упёрся лбом в холодное стекло и попытался взять себя в руки. Надо успокоиться, надо снова начать думать. В конце концов, у него всё ещё есть длинный путь, по которому он не захотел пойти — странный налёт, который он не исследовал, и прядь её волос, которая так знакомо пахла цитрусовыми.