Несколько слов о крышах и звездах

Дом был старым. И ветхим. Проломить крышу не составило никакого труда, хоть Влад и настаивал на том, чтобы просто постучать в дверь, как всем порядочным (тут его пробрал смех) людям. Но Мина уперлась не на шутку:

— Конечно! Тебе за пятьсот лет это уже наскучило, а я только начинаю! Должна же я попрактиковаться!

Кстати, идея разнести бордель, который стоял особняком на краю леса, принадлежала тоже Мине. Самым приятным моментом в этой прогулке было то, что, следуя призывам добродетельных матрон и почтенных отцов семейств, бургомистр велел вынести "гнездо разврата и порока" за пределы маленького городка. ("Дабы скверна не влияла дурно на неокрепшие умы подростков") И сам факт того, что "веселый дом" стоял на отшибе, только играл им на руку.

— Хоть не придется ожидать горожан с дрекольем, — заявил Влад.

Пфф... Таких вампиров, как они с Миной, мало чем испугаешь, тем более дрекольем. Просто не хотелось испортить себе вечер излишним шумом, криками, да беготней с факелами. Вот войти красиво, наделать переполоху (адреналин крови градуса прибавляет, как старому вину годы выдержки), это пожалуйста. А когда все уляжется, когда стихнут, наконец, вопли и стоны, вот тогда ощутить снова жизнь во всей красе, вдохнуть полной грудью чуть терпкий осенний воздух, на звезды посмотреть, в конце концов. Ибо в череде дней как-то забываются они, а смотреть на них надо время от времени, говорят, сие занятие ясности уму добавляет.

Так и вошли, как задумывалось: сквозь крышу и прямиком в хозяйскую спальню, где никого в тот час не оказалось — дело к ночи, самый наплыв клиентов, следить за публикой надо, чтобы, не ровен час, не улизнул кто без оплаты. Приземлились удачно, полог кровати, правда, сломали, но Мину это только развеселило, и началось...

Те, кто прибежали на шум первыми, даже испугаться толком не успели, как окончили бренные дни свои. А граф с Миной, едва запах свежепролитой крови тягучим маревом коснулся их обоняния, совсем головы потеряли. Не в прямом смысле, конечно, ибо ни одному из них голову терять нельзя ни при каких обстоятельствах. Да и что такое вампир без головы? Не вампир уже, а кусок дохлого мяса, от которого и бродячий пес побрезгует откусить.

Менее чем через час от обитателей заведения мало что осталось. Обычно все проходило традиционно — шли по комнатам, находили тех несчастных, которые на глаза попадались (тех, которые не попадались, тоже находили), и пробовали их кровь на вкус. Дегустировали. Ни один сомелье не смог бы уловить в благородном нектаре все оттенки винного букета так, как различал разнообразие страшного напитка Влад Цепеш. Говорил иногда:

— Рекомендую, Мина, это просто великолепно.

Или:

— А это даже не начинай — дрянь редкостная.

А вот сегодня случилась маленькая неприятность: в последней комнате обнаружились мужеложцы, которых миссис Харкер на дух не переносила по ряду причин, да еще граф масла в огонь подлил: брякнул как-то, что когда пьешь кровь такого... хм... мужчины, испытываешь нечто похожее на совокупление, а там и до логического финала недалеко, хотя сам он в противоестественные связи не вступал и сравнить ему не с чем. Мина же, хоть и причастилась Владовой крови, не перестала быть женщиной. Скорее наоборот, чувственность ее, едва разбуженная недолгим замужеством с Джонатаном, усилилась многократно. И, как всякая любящая женщина, не была лишена и изрядной доли ревности, хоть граф и не подавал повода — она одна заменила все и всех настолько, что даже и мысли о ком-то другом не возникало.

Потому-то Вильгельмина и разошлась сегодня не на шутку: неуловимый взмах изящной белой руки, и голова одного из молодых людей отлетела, как пробка из бутылки с дорогим шампанским, ударилась в стену и с глухим стуком упала на пол. Влад только успел увидеть насмерть перепуганный взгляд другого, как и его постигла та же участь. Алый фонтан из разорванных артерий хлынул на потолок, и тяжелые капли дробно застучали по половицам.

— Мина, Мина, — укоризненно покачал головой граф. — Ну зачем ты так?

Та облизнула испачканный палец и, демонстративно скривившись, сплюнула:

— В жизни не пробовала ничего более отвратительного.

— В которой из своих жизней?

— Не стоило им так смотреть на тебя.

— Как смотреть, дорогая?

Ответом ему послужило сердитое сопение и быстрый, сверкающий взгляд исподлобья.

Влад подошел к ней и медленно, словно лаская, пригладил ее растрепавшиеся волосы, потом обхватил обеими руками перепачканное лицо и нежно прошептал:

— Безумица, милая моя безумица, ты даже не представляешь, насколько дорога мне, моя сумасшедшая возлюбленная…

Мина резко дернулась в руках, но он держал крепко — никому не вырвать.

— ...и чужая жена к тому же.

Девушка нахмурилась. Словно облако набежало на ясный лик луны.

— Ты ведь знаешь: я ожидаю бракоразводное письмо со дня на день. Точнее, если можно так выразиться, "из ночи в ночь". Зачем тогда снова говоришь об этом?

— А зачем ты вышла замуж, зная, как дорога мне? Да ведь и ты, Мина, уже тогда любила меня. Или нет?

— Ты не понимаешь, Влад.

Молодая вампирша все-таки высвободилась из его рук и отошла к распахнутому настежь окну. Ночной прохладный ветерок чуть шевелил цветные простенькие занавески. Пламя свечи трепетало, и в полной тишине было слышно, как где-то в траве поет свою незатейливую песню сверчок.

— Ты не понимаешь. Я не от тебя тогда убегала.

— А от кого?

— От себя.

— И как? Убежала? — голос Влада был спокоен, а вот глаза смотрели пристально, словно искали в ней что-то.

Мина покачала головой:

— Нет. И когда поняла, что, убегая, осталась возле тебя, вернулась.

— Что-то не очень мне в это верится.

Лицо миссис Харкер полыхнуло гневным румянцем.

— Почему же? — сдержанно спросила она.

Граф неопределенно пожал плечами.

— Ты могла проверить свои чувства не столь варварским способом. Замужество... Это было уж слишком... Ты знаешь, в замке есть прекрасная библиотека, и я, бывает, беру оттуда книги, читаю, но не оставляю их у себя в спальне, а возвращаю на место.

Кто бы мог подумать, что такой необычный господин, как Дракула, может испытывать вполне человеческое чувство ревности? Мина периодически сталкивалась с подобными упреками с его стороны, но, несмотря на то, что вызывали у нее легкую досаду, они также привносили в размеренную жизнь некий элемент игры. Хотя, что греха таить, было приятно от осознания: даже спустя столько лет новизна отношений так и не притупилась.

Однако, сегодня она не была расположена к приятной пикировке и, вместо того, чтобы избегнуть щекотливой темы, приняла вызов:

— Что, по-твоему, нужно было сделать? — тихо спросила она. — В то время я не была уверена в том, что значу для тебя хоть что-то. Поверь, меньше всего мне хотелось оказаться книгой, которую ты взял и по прочтении забыл где-то между крышей и винным погребом. Тебе интересна причина? Хорошо, я скажу — любопытство. Не больше, чем простое любопытство: узнать, как живется замужним дамам.

— Из любопытства?!

— Ну да, — утвердительно кивнула Мина.

— Помилуй, как можно выйти замуж из любопытства?! Я многое мог бы понять, но из... Послушай, из любопытства, как ты выразилась, можно привести к себе в альков мавра для любовных утех, но выйти замуж! Этого я, наверное, никогда не пойму...

Мина вздрогнула, как от удара. Глаза потемнели, а лицо вспыхнуло ярким румянцем. Она всего лишь хотела уколоть в ответ, но забыла, что в спорах с ним всегда проигрывала, ибо против его аргументов возразить, как правило, было нечего. Вот и сейчас он снова переиграл ее.

— Потому я и говорю — тебе не понять. Однако, довольно, — с трудом сдерживая раздражение, промолвила она, — похоже, я задержалась дольше, чем было нужно. Пора возвращаться.

— Куда же? К супругу, который поклялся тебя извести? Или новая любовь зовет к оружию? — иронично вопросил Влад.

Последняя соломинка сломала спину верблюду: Мина в сердцах пнула одну из голов, что лежали на пути, и стремительно вышла за дверь. Только шелковый шлейф мелькнул багровой змеей. Решительные шаги гулко отдались под сводами старого дома, да, вторя им, в такт заскрипела на все лады лестница. Влад негромко выругался и, обогнув все еще катящуюся прямо к нему голову, бросился за ней. Но та текучей тенью уже скользнула на самый верх, откуда все началось: в комнату хозяев, что совсем недавно оставили ее. Как оказалось, навсегда. Граф усмехнулся — девушка оказалась способной и легко перенимала от него все, чему он ее учил. Или просто он был именно тем, кто мог наставить ее? На размышления времени не оставалось — нельзя позволить ей вот так уйти. Следовало напомнить: подобные дамские штуки с ним не проходят, чтобы впредь и думать забыла. Она всецело находится в его власти, и есть только один способ доказать это.

Не успела строптивица выбраться через проваленную крышу наружу, как Влад бесшумно настиг ее в аспидной темноте и рывком развернул к себе лицом:

— Никогда. Больше. Не смей. Так поступать.

Несмотря на то, что слова эти были сказаны довольно тихо, все, что нужно было услышать, Мина услышала. Однако, сдаваться не собиралась. Недоуменно приподняла бровь и с вызовом спросила:

— Иначе что?

Влад крепко стиснул ее в руках, будто опасался, что вновь ускользнет, и, наклонившись к маленькому ушку, еле слышно проговорил:

— Накажу.

Звучный глубокий голос, тон, которым это было сказано, теплота дыхания и едва заметное касание губ выбившейся у виска пряди, заставили ее вздрогнуть. Не от страха. От того, насколько чувственно это прозвучало. Сердце забилось пойманной в силки птицей, и в горле внезапно пересохло так, словно она испытывала неутолимую жажду.

— Как именно? — спросила чуть хриплым голосом, ощущая, как объятия из железных становятся ласкающими, а постепенно нарастающее возбуждение вытесняет остальные чувства.

— А как бы ты хотела? — глаза Влада смеялись: он читал в ее лице даже то, что она, возможно, желала бы скрыть от него, и виденное приятно грело его беспокойную душу. Говорят, у колдунов, ведьм и вампиров нет души... Полно! Как бы творили они свои темные дела, если бы не вкладывали в них самое дорогое на этом свете, том, да и во всех остальных мирах в придачу?

— Ох, ты просто невыносим! — в сердцах воскликнула Мина и снова предприняла попытку побега, разумеется безрезультатную, если не считать того, что за ней последовало.

— Ведь я только что предупредил тебя, — тихо прошептал граф, одной рукой удерживая обе ее руки за спиной, а другой нежно лаская длинную грациозную шею, на которой навсегда остался отпечаток зубов. Клеймо, тавро, — хоть как назовите, смысл не изменится. Знак того, что эта женщина принадлежит только ему и никому больше. Символ, что крепче обручки связывает — ведь кольцо не больше, чем вещь, а след, подобный тому, что оставил он, значил гораздо больше, ибо связывал воедино как библейских пращуров: "плоть от плоти, кровь от крови..."

— И, похоже, был недостаточно убедителен. Что мне тогда остается сделать, если не исполнить обещание?

Когда губы их невесомо соприкоснулись, Мина затрепетала и закрыла глаза.