Другое тридцать первое октября

— 2 —

Лили переступила на месте. Выглядела она странно, даже жалко: потемневшие от дождя волосы облепили её лицо, глаза нездорово блестели, взгляд панически перескакивал с Петуньи на её мужа и обратно. Бледные, ненакрашенные губы подрагивали. Умей Лили чувствовать себя неуверенно, наверное, примерно так бы и выглядела, только неуверенность и Лили плохо сочетались между собой. У ног сестрички стоял большой чемодан, и, заметив его, Петунья едва не покачнулась.

— Я… мне не к кому больше обратиться, — не своим голосом пролепетала та, громко шмыгнув носом. — Пет, ты ведь впустишь меня? Мне нужна помощь!

Вцепившись в локоть мужа, Петунья устояла на ногах. Сохранить самообладание оказалось сложнее, однако она справилась и не позволила сорваться с языка ядовитым словам. Видит Бог, Петунья не была готова ко встрече с Лили. Не после того, как сестра игнорировала существование их семьи столько времени. Не после того, как презрительно, подражая Поттеру и Блэку, обзывала её и Вернона маглами. Что же Лили прибежала к маглам, когда припекло? Вот о чём хотелось спросить, но Петунья знала, что от неё ждали другого ответа.

— Раз нужна помощь… заходи.

Лили проскользнула в дом бесшумно и незаметно, как мышка. Её чемодан занёс Вернон, он же закрыл дверь. В электрическом освещении прихожей Петунья смогла ещё лучше разглядеть нежданную гостью. Под мокрым пальто, которое забрал Вернон, обнаружилось скромное домашнее платье приглушённого голубого цвета. Его длинная, до середины голени, юбка прилепилась к ногам Лили, а кружево на рукавах должно было смотреться, наверное, кокетливо, но тоже напиталось влагой и походило на грязные салфетки. И что совсем странно для любившей выглядеть эффектно сестрицы — никаких украшений.

С её сапожек натекла приличная лужа, и Лили, выудив будто из воздуха волшебную палочку, скороговоркой пробубнила какое-то заклинание. Вода исчезла, а Петунью ощутимо затрясло. Словно не было лет, поведённых порознь, словно они — не взрослые замужние женщины, а вновь беспомощная магла и её младшая сестра с волшебным даром и далеко не волшебными пакостями. Дружба с Северусом приучила Петунью к совсем другому отношению. Ни он, ни его супруга или приятели — никто не смел колдовать в доме Дурслей без разрешения! Но когда Лили было дело до желаний простой маглы?

— Лили, я думаю, вам стоит привести себя в порядок. Ванная комната в конце коридора. Мы пока разогреем ужин и потом поговорим, да, Пети?

Она промолчала. Господи, какой Вернон молодец, что взял всё в свои руки. У Петуньи не оказалось сил заговорить с Лили.

— Это мой племянник?

Дёрнувшись, Петунья крепче прижала к себе сына, притихшего при виде незнакомой женщины. А Лили смотрела на Дадли с ревнивой жадностью и одновременно тоской матери, насильно разлучённой с ребёнком. Совладать с этими ощущениями Петунья не смогла. Только каркнула:

— Да, приведи себя в порядок, Лили, — и трусливо сбежала на кухню.

Посадив Дадли в его стульчик, Петунья включила холодную воду и прижала мокрые ладони к горящим щекам. Господи, какой кошмар! Лили тут, непонятно, что с ней произошло, а Петунья вместо того, чтобы разобраться, как ребёнок, лопалась от злости и обиды.

— Пети? — Петунья с облегчением повернулась к мужу. — Пойдем. Я заварил чай, а тебе стоит выпить вот это.

В её ладонь лёг фиал, зелье внутри которого мерцало серебристой дымкой. Что-то успокоительное. Петунья вообще хорошо помнила наставления Северуса по аптечке, но сейчас соображала очень туго. Напиток она проглотила залпом, не успев почувствовать вкус, но поняла, что последние минуты, оказывается, вся дрожала. Молчавший до сих пор Вернон сжал её в объятиях и успокаивающе зашептал:

— Что же ты, родная моя? Ну что? Не надо так нервничать, Пети. Пойдём, поговорим с твоей сестрой. Всё образуется, я уверен.

Лили появилась в гостиной спустя десять минут, умытая, причёсанная и в высушенной явно магическим способом одежде. Но зелье действовало, и к этому применению колдовства Петунья отнеслась совершенно равнодушно. Она по-прежнему обнимала Дадли, только без прежнего зверского отчаяния, да и Лили, видимо, что-то поняла и больше не демонстрировала так ярко свой интерес. Непривычно тихая и скромная, тень себя прежней, она почти ничего не ела и односложно отвечала Вернону, который пытался завязать разговор. А затем и вовсе отставила тарелку, закрыла лицо руками и заплакала.

История, которую поведала Лили сквозь рыдания, Петунью не шокировала. Нечто подобное, как-то разоткровенничавшись о своей бывшей возлюбленной, предположил Северус, и Дурсли, поразмыслив, с сожалением согласились. В самом деле, слишком подозрительно, что богатая, старинная и чистокровная семья без возражений позволила единственному сыну жениться на нищей маглорождённой. Подходящим объяснением могли стать выдающиеся магические способности Лили, но звёзд с неба в этом плане она не хватала, хотя и считала иначе, будучи любимицей многих преподавателей Хогвартса.

— Мы поженились с Джимом. Я думала, всё было здорово, — бормотала та, размазывая по лицу непрекращающиеся слёзы. Такая жалкая сейчас, Лили ничем не напоминала ту гордую девицу, которая на свадьбе Петуньи заявила, что уж она-то выйдет замуж за обеспеченного человека и никогда не будет нуждаться. — Родился Гарри, и я… я не хотела, чтобы над ним проводили ритуалы. Кровная магия… она запрещена у нас, но Джим твердил, что родители знают лучше. Я пыталась отказаться, пыталась защитить Гарри! А вчера они с ним что-то делали, какой-то обряд. Меня заперли в спальне! И… и Джейми сказал, что я им никто! Будто наш брак был фикцией, только чтобы я родила его семье сильного волшебника! И что никто не отдаст мне Гарри! Они выкинули меня из дома! — вскрикнула Лили, зарыдав ещё громче. — А я же жена его… и мама Гарри.

Испуганно замерший Дадли тоже ударился в рёв, и Петунья, извинившись, заторопилась с ним в спальню. Разнервничавшийся сынок никак не желал укладываться спать, плакал и тянул к маме ручки, не помогал и висевший над кроваткой волшебный мобиль с лёгкими сонными чарами. Успокаивая Дадли, Петунья всё возвращалась мыслями к сестре; даже тут, на верхнем этаже, чудился её плач. Вот Лили и получила. Хотела обхитрить всех, думала, что заполучила в женихи богатого волшебника, а в итоге оказалась без мужа, сына и дома. Её использовали и выкинули вон. Неужели сестричка верила, что Поттер влюблён в неё без памяти? Петунья хорошо помнила спесивого и заносчивого парня. Даже не будь его жестокой выходки во время свадебной церемонии и рассказов Северуса о проделках очкастого хулигана в школе, Поттер не понравился бы ей. Слишком уж он был показной, слишком бессердечный и эгоистичный.

Наконец Дадли, совсем устав, беспокойно заснул, и Петунья ещё несколько минут постояла возле кроватки. Как же не хотелось возвращаться! Но нужно спасать Вернона, а то она бросила его наедине с малознакомой плачущей женщиной. Только как быть с Лили? Отправить её обратно к обожаемым волшебникам? А вдруг Лили изменилась? Материнство очень серьёзно влияет на женщин, у многих, говорят, мозги на место встают. С другой стороны, Лили всегда считала волшебную себя и своих не менее волшебных приятелей важнее, сильнее и правильней, поливала обычную Петунью и родителей презрением. Так пусть сама свои проблемы разгребает, королева-ведьма!

Услышав её шаги, Лили вскинулась и, затравленно глядя, выпалила:

— Ты ведь мне поможешь? Поможешь, Пет? Мы же сёстры! Я… я пойду к Дамблдору, пойду в Министерство! Я буду бороться за своего сына! Но я не могу одна!

Просьба не была неожиданной, но всё-таки застала Петунью врасплох. У них не так много свободных денег, чтобы прокормить ещё одного едока, и времени у Петуньи тоже нет, всё забирали Дадли и домашние хлопоты. Пустить к себе сестру, которой требовалась поддержка и которая прежде воротила нос… Что же, теперь Лили в полной мере почувствовала беспомощность и бесправность перед теми, кто сильнее. Ей полезно спуститься с неба на землю, а то сестрёнка, видимо, думала, что волшебный мир — это детская сказка, и она там главная принцесса. Но всё-таки она родня и попала в беду. В детстве Петунья всегда кидалась на выручку и даже помыслить не могла, что однажды откажет Лили в помощи.

— Пет, пожалуйста! — едва не опрокинув стул, та вскочила и повисла у Петуньи на шее. — Сестрёнка, родная моя! Только ты у меня осталась! Если бы родители…

Петунья прикрыла глаза. В её душе разливалась саднящая тоска, позабытая и оттого ещё более болезненная. Правда, что сказали бы родители? Разве они так воспитывали дочерей, чтобы одна выставила за порог другую?

— Хорошо, Лили, хорошо. Думаю, ты можешь остаться на пару дней. Мы потеснимся немного и…

— Спасибо! Спасибо, спасибо! Родная! Я знала, ты меня не оставишь! Я ненадолго, обещаю. Найду только управу на этих Поттеров!

Лили всё плакала и бормотала слова благодарности, Петунья за целую жизнь не слышала столько. Открыв глаза, она поймала взгляд мужа. Вернон смотрел не сердито — скептически. Почему вдруг? Окажись он на её месте, что, прогнал бы Мардж? Это же смешно!

После принятого решения Петунье всё равно было неспокойно. Она очень надеялась, что брак и материнство заставили сестру повзрослеть. Что будет в противном случае… пока не хотелось думать.

Сон в эту ночь пришёл в их дом поздно. Беззаботней всех посапывал Дадли. Вернон завалился спать, опрокинув в себя полфлакона Умиротворяющего бальзама и заранее заготовив на утро Бодрящее зелье. Перенервничал он тоже изрядно, даже отложил разговор на следующий день. Петунья догадывалась, что супругу пришлось совсем не по душе то, что она всё решила самостоятельно, не посоветовавшись.

Лили уложили в гостевой комнате, которую обычно занимала Мардж, приезжая в гости. Петунья бы и сестре выпоила немного успокоительного зелья, но Вернон упёрся и сказал, что если и давать той какие-то лекарства, то исключительно обычные, немагические.

— Ты же раньше сама говорила: не надо Лили знать, что мы общаемся с нормальными волшебниками, — бурчал он Петунье. — Это чертовски правильное мнение, Пети! Не вздумай его менять. В тебе сейчас говорят эмоции, а тут нужен холодный расчёт.

Спорить Петунья не стала — не хотела лишний раз волновать супруга. Медея со своими коллегами-колдомедиками вылечила его больное сердце, но советовала поберечься, чтобы не спровоцировать рецидив. Вот и пришлось согласиться с Верноном. А Лили от таблеток отказалась, сказав, что не хочет магловское.

Спала ли она? Возможно. Слёзы и истерика, которые Лили пережила вечером, отобрали у неё очень много сил. Заметно уставшая сестра стала путаться в словах и вместо того, чтобы рассказать что-то стоящее, только и повторяла, что пойдёт в Министерство и что Поттеры за всё ответят, так как она — законная супруга Джеймса. Да, наверное, Лили заснула сразу, как только легла. Петунья же не могла сомкнуть глаз. Действие зелья закончилось, и в её голове было столько предположений, противоречивых догадок и сомнений, что казалось, эта самая голова вот-вот распухнет и лопнет. Правильно ли Петунья поступила? Не пожалеет ли потом? Вдруг был какой-то другой выход, который она, поддавшись родственным чувствам, не увидела?