Черная асфодель

— А если эта женщина просто выполняла чей-нибудь заказ? — спросила МакГоннагал.

— Вряд ли. Отравить намного проще.

— Похоже, что расправлялись не самой несчастной, а со всей ее семьей, — проговорил Флитвик. — После подобного «бенефиса» родителям девушки оставалось лишь покончить самоубийством.

— Месть? Политический заказ?

— Скоро узнаем, — ответил Дамблдор, — я написал своему старому знакомому в Рим. Он работает в магическом архиве. Я попросил его узнать о случаях святотатства в храме Весты, не касаясь преступлений самих весталок. Ответ скоро придет.

Гермиона обессилено откинулась на подушки. Разговор происходил рядом с ее кроватью в Больничном Крыле. Других пациентов не было, но директор на всякий случай наложил заглушающие чары.

— Ты устала, дитя мое? — ласково спросил Дамблдор.

— Это ничего, профессор.

— Думаю, что эту ночь ты можешь поспать спокойно. Прости, что изматывали тебя. Я заберу это украшение с собой, а профессор Снейп даст тебе зелья сна без сновидений.

— А если данных окажется мало? — спросила Гермиона.

— В любом случае нужно дождаться письма от сеньора Тезеи.

Вскоре Гермиона осталась одна. Через некоторое время появился Снейп. Он протянул ей флакон с зельем.

— Профессор, — спросила Гермиона, — а где можно почитать об этом растении? О черной асфодели?

— Конкретно нигде, — ответил Снейп. — Я уже говорил — это легенда. Упоминается у Роджера Бэкона и Парацельса.

— А в каких книгах?

— В библиотеке Хогвартса этих книг нет, мисс Грейнджер. Принимайте зелье и спите. Хватит отнимать мое время.

— Извините, профессор, — Гермиона взяла флакон. — А вам разве не хотелось найти это растение?

Снейп на мгновение замер, потом стремительно вышел из Больничного крыла. Гермиона осталась одна. Она поставила флакон с зельем на тумбочку, стоящую в изголовье. Села, обхватив руками коленки и положив на них голову. Мысли кружились вспугнутыми птицами. Вот бы действительно найти это потрясающее растение. Сколько всего можно будет сделать! Скольких людей вылечить! И Дамблдора, и родителей Невилла! И многих-многих других.

Перед внутренним взором вдруг появилось лицо Снейпа. Она как будто снова услышала его голос.

«Мисс Грейнджер, вы уже забыли, ЧЕМ поливают этот цветочек?»

Нет, ну конечно, нет. Гербология с тех пор ушла далеко вперед. Наверняка есть способ сохранить чудесные свойства растения и по-другому. А если правильно организовать охрану, то никто никогда больше не сможет использовать его для приготовления ядов и прочих мерзостей.

Гермиона со счастливой улыбкой выпила зелье и провалилась в глубокий сон.

На другой день девушке разрешили покинуть Больничное крыло. За время ее отсутствия ничего не произошло. Учеба и обязанности старосты практически не оставляли времени на размышления. Разговора с друзьями удалось избежать легко — начались тренировки по квиддичу. Зачет за работу Флитвик поставил ей «автоматом».

История с черной асфоделью стала казаться чем-то далеким и нереальным. Наконец, Дамблдор пригласил ее в свой кабинет. Там опять собрались Снейп, МакГоннагал и Флитвик.

— Ну что ж, мои дорогие, — сказал Дамблдор, когда все расселись. — Я, наконец, получил ответ от сеньора Тезеи. Это фантастическая история.

— Поделитесь с нами, — буркнул Снейп.

Остальные кивнули.

— Итак, — начал Дамблдор, — в архивах действительно упоминается дичайшее происшествие на ступенях храма Весты. Все происходило во времена Нерона. Эта девушка, Лукреция, дочь некоего Спурия Аквилия, пришла в храм, чтобы почтить Весту перед собственной свадьбой. Скандал вышел чудовищный. Ее судили за святотатство. Ее отец пытался обвинить в колдовстве некую Германику Пасиену. В те времена не было Статуса Секретности. Среди жрецов было довольно много магов. У Германики оказались знатные покровители. Была проведена проверка, показавшая, что Лукреция не подвергалась никакому магическому воздействию. Спурия Аквилия обвинили в клевете. Тем более что он уже однажды обвинял Германику. Сын Спурия — Гней, покончил с собой, не выдержав позора. Лукрецию позволили задушить дома. Спурий Аквилий и его жена вскрыли себе вены.

— Кошмар, — проговорила МакГоннагал, — но что это нам дает?

— А в чем этот Спурий обвинял Германику в первый раз? — спросил Снейп.

Дамблдор значительно поднял палец.

— А вот тут начинается самое интересное. Спурий Аквилий был женат на дочери некоего Луция Пасиены, который был известным собирателем древностей, знатоком медицины и трав. Кстати, его родовое имя, Пасиена, свидетельствует об этрусском происхождении. У этого Луция была еще и приемная дочь, эта самая Германика. Она жила в доме своего приемного отца, помогала в его занятиях. Была посвященной богини Тривии. После смерти Луция Пасиены его зять обвинил Германику в инцесте, якобы она сожительствовала со своим приемным отцом и обманом вынудила его удочерить себя. При всех императорских безобразиях и разврате законы для всех прочих в Риме были очень суровы. Виновных в инцесте приговаривали к казни в кожаном мешке. Несчастных зашивали в мешок из бычьей шкуры вместе с обезьяной, собакой, петухом и змеей и бросали в воду.

— Ужас! — пробормотала Гермиона.

Дамблдор кивнул.

— Как удалось выкрутиться Германике неизвестно. Она даже не была изгнана. Но ее выставили из дома приемного отца и лишили той доли наследства, на которую она имела право по закону. Скорее всего, дело и было в этом наследстве. Спурия Аквилия описывают как очень жадного человека.

— Вот скотина! — пробормотала МакГоннагал. — Одно слово, Спурий!

Гермиона фыркнула. Ее знаний латыни хватило, чтобы понять иронию. В Риме действительно было личное мужское имя Спурий, но оно происходило от слова «незаконнорожденный», «ублюдок».

— И как же жила эта бедная женщина? — спросил Флитвик.

— Сеньор Тезеи тоже заинтересовался этой особой, — кивнул Дамблдор. — Описанная история наделала много шума. Ее считали удобной для морализаторства. Вот, дескать, негодяй обвинил честную женщину в разврате и получил в семье развратную дочь. У Германики был свой дом недалеко от рощи и храма Венеры Либитины. Она жила тем, что продавала травы и афродизиаки. Лечила импотенцию. И венерические болезни у проституток.

— Вместо богатства и высокого положения в обществе — бедность и маргинальное окружение, — усмехнулся Снейп. — Она могла сколотить неплохое состояние, торгуя тем, о чем упомянул директор. Но доступ в высшее общество для нее был закрыт.

— Но какая страшная месть, — пробормотала МакГоннагал.

— Насколько я знаю, — пожал плечами Снейп, — Спурий Аквилий мог добровольно удалиться с семьей в изгнание. Но при этом все имущество подлежало конфискации. Он предпочел смерть бедности. История забылась бы через пару лет, он мог бы выхлопотать разрешение вернуться в Рим.

Все какое-то время молчали. Жуткая история из далекой древности неожиданно обрела плоть и кровь.

— Итак, что мы имеем? — нарушил тишину Флитвик.

— Жили-были в славном городе Риме ученый человек Луций Пасиена и его приемная дочь Германика, — проговорил Снейп.

— Да, — продолжил Дамблдор, — были ли они сообщниками, любовниками или действительно близкими людьми, мы не знаем. Как и то, своей ли смертью умер этот самый Луций Пасиена.

— Думаю, что своей, — сказал Снейп. — Будь хоть малейшие сомнения, алчный зять обвинил бы сводную сестру жены еще и в убийстве.

Дамблдор кивнул.

— Ты прав, Северус. Скорее всего, отец и дочь вместе искали черную асфодель. И нашла ее уже Германика. Иначе они смогли бы приготовить лекарство для Луция.

— А мне вот интересно, как не заметили таких сильных выбросов магии, — сказала МакГоннагал.

— Там рядом древний храм и не менее древнее кладбище, — пожал плечами Снейп, — магический фон и так был очень сильным. Причем темномагический. Венера Либитина — богиня погребения.

Гермиона напряженно смотрела прямо перед собой. Логические выкладки профессоров выглядели безупречно. Ее же волновало другое.

— А почему она, эта Германика, держала все в тайне? — спросила она. — Это же фантастическое открытие.

— Потому, что в отличие от вас, мисс Грейнджер, Германика была умной женщиной, — желчно ответил Снейп. — Попробуйте пошевелить мозгами и представьте себя на месте этой женщины. Ее только что чуть не подвергли мучительной казни из-за сундука с деньгами. Сколько бы она прожила, узнай те же жрецы, маги, врачи, отравители и прочие о такой потрясающей находке?

Гермиона смотрела на него, приоткрыв рот.

— Представили? — поинтересовался Мастер Зелий. — А теперь подумайте, почему такая сильная ведьма, умная, красивая, талантливая, предпочла прозябать практически на дне римского общества, общаясь с его отбросами?

— Не хотела привлекать к себе внимания? — проговорила Гермиона.

— Именно! Один балл Гриффиндору.

Дамблдор взмахом палочки сервировал чай. Присутствующие разобрали чашки с ароматным напитком.

— Теперь по поводу сомнительных преступлений, — продолжил совет Дамблдор, — список явно неполный. Обращать внимание по подобные вещи стали только в шестнадцатом веке. При всем разнообразии внезапных смертей и странных припадков безумия во всех случаях имеется кое-что общее. А именно, тот, кто получал наибольшую выгоду от преступления, незадолго до происшествия совершал вояж в Италию, а затем снимал со счета крупную сумму денег.

— Делали заказ? — спросил Флитвик.

— Скорее всего, да.

— Но откуда они узнавали об этом растении, если считалось, что это всего лишь легенда? — спросила МакГоннагал.

— Речь шла, разумеется, не о растении, а о, например, яде, который невозможно обнаружить, — предположил Дамблдор. — Тот, кто ищет конкретную информацию, обычно ее находит. Или те, кто заинтересован в такого рода клиентах, могут сами выходить на них и предлагать эффективное решение проблемы.

— Целая организация? — ужаснулась МакГоннагал.

— Вряд ли большая, — ответил Снейп, — иначе о них было бы известно.

— Последнее подобное преступление было совершено месяц назад. У нас, в Англии. Некий Арчибальд Картрайт, богатый антиквар, умер, предположительно, от остановки сердца. Дело не только в том, что он до этого ни на что не жаловался. Почтенный джентельмен, несмотря на свои восемьдесят пять лет, воспылал страстью к двадцатилетней красотке и собирался на ней жениться. Что очень не нравилось его сыну от первого брака. Перед смертью своего отца Реджинальд Картрайт совершил туристическую поездку в Рим. А после смерти влюбленного старца со счета в Гринготсе, принадлежащего семье Картрайт, было снято пятьдесят тысяч галлеонов.

— Вот так расценки! — прокомментировал Флитвик.

— Они не гонятся за количеством, — заметил Снейп.

— Да, — кивнул Дамблдор, — наверняка именно поэтому все удается сохранять в тайне.

— И каковы наши дальнейшие действия? — спросила МакГоннагал.

* * *

— Как я только согласился на это, — возмущенно бормотал Снейп, стоя в очереди на регистрацию в аэропорту Хитроу.

После долгих совещаний и обсуждений, сопровождаемых скандалами, был принят «Великий План». Согласно этому плану на разведку в Рим отправлялись Северус Снейп и Гермиона Грейнджер. Снейп, как специалист в зельях и темной магии. Грейнджер, как особа, установившая связь с украшением. Скандалы были из-за легенды, выдуманной Дамблдором, по которой Снейп был влюблен в свою ученицу и искал яд, который было бы невозможно обнаружить, для устранения препятствия, мешающего влюбленным соединиться. Сперва на роль препятствия предлагалась старая сварливая жена. Но Снейп был хорошо известен в среде алхимиков, и многие были в курсе его семейного положения. Тогда на роль непреодолимого препятствия Дамблдор героически выдвинул себя. Он представлялся злобным и мелочным опекуном юной ведьмы, всячески мешающим любви и отравляющим жизнь своей подопечной и ее воздыхателю.