Время сжигать

Спины накрывает удушающий жар, обжигающий даже на таком расстоянии. Оглушённая криками, Гермиона с каким-то болезненным восхищением наблюдает, как табун огненных сфинксов прыгает через теперь уже открытые окна и врезается головами в камни фундамента, колонны и вспыхивающие как спичка деревянные двери.

Поместье вот-вот рухнет, хотя горит всего несколько минут. Останься у Гермионы силы разговаривать, она бы поделилась с Драко, насколько впечатляющая его магия. Тёмная, пугающая — но всё равно впечатляющая.

Внезапно из поместья вырываются не только звери, рождённые из пламени, но и Пожиратели смерти вместе с егерями. Гермиона вздрагивает, вжимаясь в стеклянную оранжерею, когда целая секция стены на первом этаже разлетается на куски.

Становится всё труднее следить за происходящим, исступление и истощение щупальцами обвивают конечности, расползаются, будто черви-паразиты, по венам, крадут кислород и энергию. Перед глазами мелькают чёрные пятна.

Гермиона слышит крики. Заклинания. Ни одно из них, похоже, не направлено на неё или Драко, но это лишь вопрос времени. Все вокруг слишком заняты макабрической бурей проклятия, поглощающей поместье, чтобы обращать внимание на пару непримечательных подростков, скрывающихся в тени.

Драко тоже что-то кричит, положив руки ей на плечи и толкая вперёд.

— Мы должны идти. — Только после того как он произносит это несколько раз, Гермиона обращает на него внимание. Лицо обезумевшее, охваченное паникой — испуганное и невероятно человеческое. Лицо, которое ей повезло узнать за дерзкими насмешками и колкими замечаниями, хотя когда-то казалось, что ничего другого за душой он не имеет. Лицо, испачканное в запёкшейся крови. — Мы должны идти, — повторяет Драко, и его голос перекрывает рёв пожара и панику.

Что-то пронзительно чёрно-белое среди взорванных обломков поместья отвлекает внимание Гермионы от невероятно разумного предложения Драко.

Дыхание покидает лёгкие.

Чёрные как смоль одежды и ослепительно белая кожа. Даже на большом расстоянии в темноте Гермиона нутром ощущает каждую змееподобную черту Волдеморта.

Он двигается так, словно его ноги не касаются земли, и ужасающе скользит по обугленным лужайкам, грациозно и небрежно накладывая защитные чары, когда порождённые Адским пламенем звери нападают на него. Они растворяются в водной преграде, будто не страшнее банального фокуса.

Хватка Драко на плечах становится жёстче, большие пальцы впиваются в мягкие мышцы.

— Деревья! — кричит он в нескольких дюймах от её лица. Сейчас единственным звуком в голове остался только рёв пламени. — Нам надо только добраться до…

Драко замолкает, указывая на тропинку между оранжерей, на посадку, которая станет их спасением. Гораздо проще смотреть, как крепнет танцующее рыжее пламя.

Драко наклоняет голову и неверяще качает головой. Наблюдая за его удивлением, Гермиона сама едва успевает испытать его, прежде чем в них врезается Джастин, слишком сильно разогнавшийся на декоративной дорожке.

Если бы не руки Драко, крепко держащие Гермиону, она бы непременно упала. Он отталкивает Джастина, на лице борются гнев с замешательством, и первый явно побеждает.

Джастин пыхтит:

— Я передал Рону сообщение… не могу поверить, что ты тут… и Мерлин, Малфой, где ты…

Драко обрывает его:

— У меня всё под контролем.

Потрясённый взгляд Джастина, перемещающийся мимо них к поместью, заставляет его застыть на месте. В нём плещется жас и страх, которых Гермиона никогда раньше не видела на лице Джастина.

Никогда.

А она сражалась с ним на войне.

Они с Драко одновременно оглядываются на поместье.

Волдеморт заметил их и направляется прямо сюда.

Клыкастый рот оскаливается в улыбке; он поднимает свою палочку.

Гермиона не думает. Она колдует слабые защитные чары и бросается на Драко, отчаянно пытаясь избежать проклятия Волдеморта. Они неуклюже валятся на землю, опрокидывая и Джастина тоже, как раз в тот момент, когда над головами проносится ярко-зелёная вспышка, пахнущая серой.

Смертельное проклятие во многих отношениях ведёт себя как молния, и его было бы ужасно интересно изучить в безопасной контролируемой среде. Гермиона ощущает проклятие, оно заполнят пространство вокруг словно гроза, поднимая тонкие волоски на руках и шее, гудя ожившим электричеством.

Подобные мысли вспыхивают в голове одновременно со сдавленными хрипами, вырывающимися из горла, когда Гермиона падает на землю, а в солнечное сплетение врезается локоть Драко. Или, может, ботинок Джастина.

Она успевает заметить только две вещи, до того как ещё одна зелёная вспышка прорезает воздух.

Джастин отползает назад, подальше от них, пытаясь убежать. На несколько футов.

А Драко удаётся только поставить их на колени, прежде чем он вообще перестаёт двигаться, прижимая её к груди так же сильно, как и сама Гермиона цепляется за него.

Они оба потеряли волшебные палочки. Бежать больше некуда.

Драко понимает, насколько они близки к смерти, и крепко обнимает её. Это совсем не похоже на представления Гермионы о собственной смерти, на все те бесконечные повторяющиеся кошмары, которыми она мучала себя во сне и наяву, готовая расстаться с жизнью в любой момент.

Со странной иронией она принимает происходящее как лучший сценарий с учётом всех обстоятельств.

Серебро сплетается с золотом, расплывается от слёз, смешивается с зеленью, когда на них обрушивается смертельное проклятие.

Магия Гермионы…

Её кожа…

Её душа…

Сияющая спираль раскручивается в небе, чтобы весь мир увидел, как Гермиона прижимает к себе Драко, собирая последние крупицы сил.

После этого она почти ничего не помнит. У неё остаётся лишь знание. Клочок его. Невозможность.

Но что есть магия, если не невозможные вещи, ставшие возможными?