Любовь и ненависть

— Не начинай волноваться раньше времени, милая девочка. Я обещаю, что со мной всё в порядке.

Я кивнула.

— Август, милый, не мог бы ты снять одну из ваз с полки?

Август прошёл мимо меня и открыл один из кухонных шкафов. Почти не напрягаясь, он дотянулся до верхней полки и снял рифлёную хрустальную вазу как раз в тот момент, когда его отец вошёл в дом через открытые двери, выходившие на мощёную террасу.

— Привет, Несс.

— Привет, Нельсон.

Держа пару щипцов так, чтобы обугленные жирные кусочки не попали на моё платье, он наклонился и обнял меня одной рукой. Я вдруг пожалела, что Август им всё рассказал. Тогда они были бы просто Нельсоном и Изобель, лучшими друзьями моих родителей, а не родителями, на которых я должна была произвести впечатление. Моя нервозность была такой сильной, что воздух, вероятно, дрожал от неё.

— Наверное, нам не следует предлагать тебе алкоголь, но всё же, не желаешь бокал вина? — спросил Нельсон. — Я открыл одну из бутылок с нашей свадьбы. Вино в ней созрело и стало таким же прекрасным, как и моя невеста.

Улыбнувшись, Изобель покачала головой.

— Я тоже созрела, да?

— Ты стала еще более восхитительной, что само по себе уже подвиг, учитывая, какой красивой ты была тридцать лет назад.

Когда он поцеловал пылающую щеку своей жены, у меня на глаза навернулись слёзы. Они так сильно напоминали мне моих родителей. Родителей, которые любили друг друга так сильно и беззаветно, что сопротивлялись парной связи, чтобы остаться вместе.

Мой взгляд наткнулся на обеспокоенные глаза Августа, после чего перескочил на зазубренные яйцевидные головки тёмно-бордовых тюльпанов.

— Итак, вино? — спросил меня Нельсон, хотя его взгляд был прикован к Августу. — Или мой сын будет снова доставать нас по поводу спаивания несовершеннолетних?

Август поднял ладони.

— Она сегодня не за рулем, так что я молчу.

Я подозревала, что даже если бы я приехала сюда на своей машине, он не стал бы возражать против того, чтобы я пила алкоголь, так как единственный раз, когда он поднял шум из-за этого, это когда мы были у Фрэнка, и Август разозлился на меня из-за Лиама.

Нельсон указал на террасу.

Прежде чем пойти туда, я поставила свою сумку на крапчатую гранитную столешницу.

— Могу я помочь что-нибудь принести?

— Ты можешь взять кувшин с водой из холодильника, — сказала Изобель, помешав томатный соус, а потом сняла кастрюлю с плиты.

Я достала воду из холодильника и направилась на террасу, где поставила кувшин между двумя гигантскими свечами, мерцающими в стеклянных подсвечниках.

Я оглядела мощёную веранду. Тут ничего не изменилось: вокруг каменного очага всё так же стояли пять бордовых кресел; а сама терраса была окружена небольшой каменной стеной, усеянной маленькими фиолетовыми цветами.

Когда я была младше, я обычно прыгала по этой стене, раскинув руки, как канатоходец, представляя под собой яму с голодными аллигаторами. Тогда у меня было живое воображение. Не то чтобы это изменилось. Моё воображение всё ещё было достаточно живым, за исключением того, что в эти дни оно работало совсем на другой частоте.

— Ты в порядке? — спросил Август, подходя ко мне сзади.

— Твои родители… Они так сильно напоминают мне маму и папу.

Он обнял меня за плечи и прижал к себе, и хотя мы не должны были прикасаться друг к другу, я не сопротивлялась его объятиям. Несмотря на то, что его пальцы касались только моей руки, мне казалось, что они легли прямо на моё сердце, соединяя один оторванный кусочек с другим.

Через некоторое время он быстро прошептал в мои волосы «прости», после чего отпустил меня.

Я ни о чём не сожалела.

Его рука, возможно, и оставила след на моём теле, но она также оставила след на моём сердце.

Я снова подумала о маме и её словах о том, что правильный мужчина может собрать разбитое сердце. Август мог прикоснуться к моему сердцу, и это было волнующе, но одновременно страшно, потому что это означало, что он мог не только починить его, но и разбить.

ГЛАВА 8

Ужин был вкусным и непринуждённым.

Ни Изобель, ни Нельсон не стали заводить разговор о парной связи, и ни один из них не стал спрашивать о моих намерениях по отношению к их сыну или его намерениях по отношению ко мне.

Но после ужина… Ну, после ужина была совсем другая история.

Пока мужчины убирали остатки нашей трапезы, Изобель заварила ромашковый чай, после чего отвела меня к очагу. Пламя пылало в центре каменного круга и согревало прохладный ночной воздух, отбрасывая тени на её измождённое лицо.

Она обещала мне, что с ней всё в порядке, но глубокие морщины вокруг её глаз и губ всё равно беспокоили меня. Когда она откинулась в бордовом кресле, я тихо помолилась о том, чтобы её усталость не была признаком того, что её двойная мастэктомия не помогла.

— Август поговорил с нами до твоего приезда, — сказала она, выдернув меня из моих пессимистичных размышлений.

Сжимая кружку, я сосредоточилась на танцующем пламени в очаге.

— Мы с Нельсоном не хотим вмешиваться, но твоих родителей больше нет с нами, так что мы чувствуем ответственность перед ними и хотели бы обсудить это с тобой. Эта… связь, она имеет судьбоносное значение и не может пройти без последствий для тебя или для нашего сына.

Как бы мне хотелось, чтобы огонь мог выскочить из очага и испепелить что-нибудь, что угодно, просто чтобы отвлечь внимание от меня.

— Я не знаю, известно ли тебе, но твоя мать… она была предназначена для…

— Хита. Я слышала.

— О.

Последовала многозначительная пауза, но затем она добавила:

— Причина, по которой я говорю о твоей маме, заключается в том, что я хочу напомнить тебе, что у тебя есть выбор в этом вопросе. У вас с моим сыном может быть связь — у вас всегда была связь — но я пытаюсь сказать, что эта связь уже переросла в нечто… большее.

В этот момент, если бы пламя решило испепелить меня, я бы вообще не возражала.

— Август испытывает к тебе сильные чувства, но ты так молода, поэтому, если ты не ответишь взаимностью на его чувства, он поймёт. Может быть, не сразу, но со временем.

Она коснулась моего предплечья, и я подпрыгнула, пролив чай себе на колени.

— Ой, прости.

— Всё в порядке.

Чай просочился сквозь красную шелковую ткань, отчего она потемнела.

— Мать хочет в жизни только одного — счастья для своего ребёнка. Ты всегда делала Августа счастливым, но теперь ты находишься в центре его внимания. И хотя он утверждает, что это не из-за связи, связь, несомненно, усиливает то, что он чувствует. И это, определённо, также усиливает то, что чувствуешь ты.

Несмотря на то, что мне хотелось просочиться сквозь рейки кресла и исчезнуть, я всё же посмотрела на Изобель. Её зелёные глаза были нежными, а не укоризненными, как я боялась.

— Я хочу лучшего для вас обоих, и, может быть, вы и должны быть вместе. Но тебе всего семнадцать.

Через две недели мне должно было исполниться восемнадцать, но в марте Августу исполнялось двадцать восемь, так что наша разница в возрасте всегда составляла девять лет и несколько месяцев.

Голос Изобель смешался с хриплыми нотами джазовой песни, льющейся из уличных динамиков:

— Мы с Нельсоном встретились, когда мне было шестнадцать, а ему двадцать два. А Мэгги было…

— Тринадцать. А папа был на три года старше, и это заставляло многих людей противиться их отношениям.

Она улыбнулась.

— Насколько я помню, да. Но Мэгги была такой энергичной и волевой, что всякий раз, когда кто-нибудь упоминал о разнице в возрасте, она знала, что им ответить.

Изобель перевела взгляд на пламя и вздохнула.

— Думаю, что возраст, в конце концов, не имеет значения.

Она убрала руку с моей руки.

— Однако, что действительно важно, так это принятие обоснованного решения. У тебя есть выбор. Август — одно из них, но есть ещё Зимнее солнцестояние.

Я бросила взгляд через плечо, чтобы убедиться, что мужчины всё ещё были вне пределов нашей слышимости. Август вытирал тарелку у раковины, в то время как Нельсон складывал стаканы в шкаф. Они, казалось, были глубоко погружены в свой собственный разговор.

— Изобель, вам с Нельсоном было бы неприятно, если бы я выбрала Августа?

Она перевела взгляд на меня.

— Неприятно? Нет! Абсолютно нет. Несс, мы любим тебя. Мы всегда любили тебя и всегда будем любить. Что бы ты ни решила. Единственная причина, по которой я заговорила об этом, заключается в том, что мы очень переживаем о тебе, и не хотим, чтобы ты чувствовала себя вынужденной принять решение, к которому ты не готова.

Я покрутила кружку, словно она могла согреть не только мои пальцы.

— Я понимаю, какие у меня есть варианты, и не собираюсь торопиться, принимая такие кардинальные решения.

— Хорошо.

— Что хорошо?

Я взглянула на Августа.

— Чай, — солгала я, поднося его к губам.

Он подозрительно посмотрел на меня. Да… Он не купился на это.

— Девушки, я принёс вам одеяла.

Он протянул одно своей матери, которая положила его себе на колени, затем дал мне другое одеяло, сложенное прямоугольником, которое на ощупь напоминало кучевые облака. Я поставила кружку на край очага и обернула мягкое одеяло вокруг плеч.

Август опустился в кресло рядом со мной, а затем появился Нельсон с бокалом, до краёв наполненным вином, и сел рядом с ним.

— Вы только посмотрите на это небо, — задумчиво произнёс он.

Мы все подняли глаза к сверкающей тьме над головой. Волшебно. Просто волшебно.

Август слегка наклонился ко мне.

— Ты нашла Кассиопею?

Я уставилась на тёмные веснушки под его левым глазом, где виднелся тонкий бледный шрам, появившийся там после того, как мой волчий коготь царапнул его по лицу. Как же мне хотелось провести пальцем по этим веснушкам, напоминающим созвездие. Вместо этого я зарылась пальцами в кашемировое одеяло.

— Я всегда нахожу Кассиопею.

Его глаза сверкали так же ярко, как и огонь.

Но затем в наши головы проник голос, и жар в его глазах сменился холодом.

«В этом месяце мы не будем собираться на полнолуние. Я приношу извинения старейшинам, и призываю вас всех оставаться в человеческом обличье».

Голос Лиама вырвал меня из этого звёздного вечера, который был долгожданной паузой в моей бурной жизни.

«Завтра утром я уезжаю на встречу с речными и вернусь на следующий день. Пожалуйста, освободите вечер понедельника для собрания».

Я ждала, когда он упомянет, что я буду сопровождать его. Но когда прошла целая минута, и больше ничего не было сказано, я тихо выдохнула.

— Речные, хм? — сказал Нельсон.

— А что насчёт них? — спросила Изобель.

Изучая моё лицо, Август сказал:

— Лиам собирается встретиться с ними.

— Это та стая, которая заказывала тебе строительство конференц-зала? — спросила Изобель. — Разве Хит не доставал тебя из-за того, что ты работал с ними?