Командор

Глава 4, в которой Олег устремляется к далёким Голубым горам

Олегу с высоты было хорошо видно, как де Террид не спеша приближается к форту. К резиденции Альберта фон Горна вела от самого берега утоптанная дорожка, можно было и причал разглядеть, у которого еле-еле покачивалась пара плоскодонок.

Жаль, что ворота с высоты виднелись наискосок, ядром не выбьешь.

Неожиданно над оградой возник крепкий малый с мушкетом.

«Чернец»!

Он что-то крикнул Жаку и сразу же выстрелил ему под ноги.

Де Террид заорал, видимо не желая особого блага стрелку, и замахал белым флагом.

Стрелок скрылся, но вскоре возник снова, да не один.

Этот второй, в широкополой чёрной шляпе, завопил что-то противным, визгливым голосом и сделал недвусмысленный жест: убирайся прочь!

Ну было бы сказано…

Мушкетёр пожал плечами, развернулся и потопал, резко опуская белый флаг.

— Огонь, — спокойно скомандовал Сухов.

Кулеврина тут же бабахнула, грохотом пугая птиц, — целая туча пичуг поднялась в небо из окрестных зарослей.

Ядро вломилось точно — в угол ограды, сваливая во двор фальконет вместе с вертлюгой.

— Это самое… Всади им туда же!

— Есть, товарищ командор!

— Мушкетёры… Огонь!

Над оградой замелькали головы «чернецов» в шляпах, выглядывая и пропадая, как поплавки.

Залп из мушкетов дал неплохой итог — как минимум двум «поплавкам» резко поплохело.

Грохнула вторая кулеврина. Ядро рассадило два столба, смыкавших северную стену и восточную, выходившую к реке. Образовалась изрядная щель — нога пролезет.

— Понч, заряжай! И всё по тому же месту!

— Слушаюсь!

Ударила пара мушкетов из крепости.

Им тут же ответили Шанго и Хиали, засевшие недалеко от «огневой точки».

— Ладно, хватит, — сказал Олег, скидывая шляпу.

Напялив на голое тело перевязь с парой пистолетов-пуфферов, он взял в руку третий, излюбленный свой «флинтлок», и махнул им в сторону форта:

— На штурм! Шанго, хватай лестницу. Франсуа, а ты — вторую. Понч с Витькой прикрывают. Мушкетёры!

— Прикроем, господин командор! — отозвался Жак.

— Цел?

— Как непочатая бутылка!

— Ну всё, мы пошли. За мной!

По склону холма Сухов сбежал в низинку, откуда махом одолел невысокий вал.

Сзади прогремел выстрел из мушкета — надо полагать, кто-то высунулся из-за ограды.

Шанго с ходу приставил лестницу, и Олег взбежал по ней наверх, перепрыгивая на узкую галерею, окаймлявшую всю ограду, лишь у ворот она разрывалась.

Пустого пространства внутри форта практически не было — несколько блокгаузов, рубленных из брёвен, задними стенками примыкали к частоколу, четыре приземистых сооружения, по виду склады, стояли в ряд, рядом с ними — два жилых дома, общий и хозяйский. Толстый брус-засов запирал ворота.

Буквально в пяти шагах от Сухова приседал на четвереньки защитник форта, весьма упитанный и с мушкетоном [24] в руках.

Он резко вскинул своё оружие, но Олег опередил его, расходуя заряд «флинтлока».

Защитника отбросило на тесовую крышу склада.

Сухов глянул вниз. Настил галереи был поднят футов на десять от земли, утоптанной в пыль.

Оттуда на галерею вела пара лестниц.

Сунув опустошённый «флинтлок» за пояс, Олег спустился по ближайшей из них вниз.

Следом за ним, подломив пару перекладин, съехал Шанго.

— Дрянные у них лестницы! — сказал он в раздражении.

— И не говори… Блокгауз!

Они выстрелили одновременно, стремясь попасть в бойницу, из которой показалось дуло мушкета.

Повезло ли им, осталось неизвестным, но мушкет выстрелил мимо, попав в створку ворот.

Ствол так и торчал в амбразуре — то ли стрелку было лень перезаряжать оружие, то ли времени не было, то ли Сухов не зря истратил один из пуфферов.

— Яр, к блокгаузу!

Быков промчался по галерее и спрыгнул на крышу склада, куда давеча сверзился убитый Олегом «защитник».

Подобрав мушкетон, Яр стал на колено и выстрелил по видимой им цели.

Как выяснилось вскоре, удачно — мужик с пистолетом выпал из-за угла «общего дома» и растянулся в пыли.

Быков с Суховым оказались возле него одновременно.

— Ладно, — сказал Ярослав, — так и быть, пистолет твой!

— Чистим блокгауз, щедрый ты наш!

Подобрав трофейный пистолет, Олег бросился к дверям блокгауза.

— Шанго! Открывай ворота! Я прикрою!

Не отвечая, негр взял с места громадными скачками.

Одним мощным движением вынув тяжёлый брус из ушек, чёрный гигант перебросил его через себя и отворил ворота.

Запоздалый выстрел ударил из дверей «общего дома», откуда выглянул молодой мужчина с мушкетом.

К счастью, он промахнулся, а вот Сухов — нет.

Увесистая пулька ударила «чернеца» в грудь, снося с ног.

— Готов!

Паче чаяния, толстая дверь в блокгауз была не заперта.

Ворвавшись внутрь, Олег никого не увидал.

Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, ему пришлось констатировать смерть единственного оборонца.

— Франсуа, в общий дом!

В это время двор наполнился людьми Сухова, они разбежались в разные стороны, врываясь в дома, занимая склады.

Ещё пять минут — и форт пал.

Изо всех защитников крепости фон Горна уцелели трое — молодые, сильные, упёртые.

Набычившись, они смотрели на Олега исподлобья.

— Где девушка? — холодно спросил Сухов.

Один из пленных, с круглой, остриженной головой, ухмыльнулся.

— Поздно вы пожаловали, господа пираты! — проговорил он с издёвкой. — Вы ещё только отплывали от ваших кораблей, а к нам уже кинулся верный человек и всё обсказал как есть! Ушёл святой отец и девку с собой увёл!

— Куда ушёл?

— Да пошёл ты…

Олег поднял пистолет и выстрелил.

Круглоголового отбросило в пыль с развороченными рёбрами.

Сухов спокойно сунул обратно разряженный пуффер и вынул второй.

— Так куда ушёл Горн? — по-прежнему холодно спросил он, наводя пистолет на следующего в очереди.

— Они… в леса ушли, — ответил следующий, отчаянно рыжий и конопатый, — туда, к горам. Вождь племени онондовага — кровный брат святому отцу…

— Отцу Альберту?

— А-Да-

— Ты сказал — онон…

— Онондовага. Их ещё называют сенеками, они ирокезы. Вождя зовут Хайовентха, сын Джепонакана. Он года два жил с белой женщиной, так что наш язык ему знаком…

— Так я не понял, они сенеки или ирокезы?

— Ирокезы — не племя, ирокезы — это союз племён. Там у них, кроме сенек, ещё тускароры, мохоки и онайда. Ирокезы постоянно воюют с гуронами, а гуроны дают жизни ирокезам…

Он смолк, следя за тем, как Олег вытаскивает нож. Сухов перехватил клиночек и подал его:

— Рисуй карту.

Рыжий осторожно принял нож, оглянулся и, шагнув к двери, стал чертить ножом на потемневших досках:

— Лучше всего не лесом двигать, а вернуться в залив — и вот сюда, вверх по Потомаку. Пройдёте рекою лиг[25] десять, окажетесь возле деревень индейских. Краснокожие там более-менее мирные, мы с ними приторговываем. Ещё лиг на пять выше по реке будут водопады. Дальше по тропе…

Внимательно выслушав, Олег кивнул, отобрал нож и сказал:

— Свободен.

Третий пленный, с длинными волосами, слипшимися в сосульки, усмехнулся разбитыми губами, отчего на них выступили красные капли.

— Свободный предатель! — выговорил он, как выплюнул.

— А я вашему «святому отцу» в верности не клялся, — невозмутимо ответил конопатый. — Охота вам к его ручке прикладываться да лобзать с умилением — давайте! А меня увольте. Я — фримен!

Третий сначала отвернулся, а затем дерзко глянул на Сухова.

— Ты — тот самый Олегар де Монтиньи, пиратский командор? — спросил он со смешным высокомерием.

— Угадал, — спокойно ответил Олег.

— Не стоило тебе искать отступника, отец Альберт сам велел передать тебе письмо. Оно у меня за пазухой.

— Так чего ты молчал? — резонно спросил Сухов.

Сунув руку длинноволосому «чернецу» за пазуху,

он выудил послание, свёрнутое в трубочку.

Ничего нового из него Олег не узнал.

Герр Альберт фон Горн в изысканных выражениях предлагал «командору де Монтиньи» следовать за ним к Голубым горам, в становище вождя Хайовентхи.

И даже карта прилагалась, тщательно вычерченная пером.

— Я так понимаю, — хмыкнул Яр, — что этот кощун нас туда заманивает.

— Правильно понимаешь, — кивнул Сухов, сворачивая письмо. — Замысел довольно причудлив, хотя по

сути прост: если нас по дороге пекоты с делаварами не ухайдокают, так от ирокезов мы уже точно не вырвемся.

— Вырвемся! — прогудел Шанго.

— Но он-то этого не знает, — улыбнулся Олег.

Покрутившись по форту, заглянув на склады, он отпер дверь местного арсенала.

— Понч! Проследи, чтобы все набрали пороху. Тут его в достатке. И где-то я ещё видел копчёное мясо и солонину. Угостимся от щедрот, запасёмся на дорожку!

Оружия в арсенале было немного — мушкетов пяток да пистолетов с десяток.

Но Сухов приказал прибрать все огнестрелы — если не удастся вернуть Гли-Гли с бою, то можно и выкупить.

А за ружья индейцы хоть мать родную сменяют.

Олег хмыкнул, углядев на стене парочку здоровенных английских луков. Замечательно…

Сняв лук с крючьев, он покачал его в руке, проверяя баланс. Нормальненько.

И сработано неплохо, сразу видно — знающий человек делал. Упругую кибить — среднюю часть лука — здорово укрепляли наклеенные сухожилия.

Рога — концы лука — были укреплены костью. А тетива?

И тетива под стать — жильная. Согнув лук обеими руками, упирая его рогом в землю, капитан нацепил тетиву и осторожно разжал. Тугой какой…

Вынув из висевшего на стене колчана длинную стрелу с кованым наконечником, Сухов вышел во двор.

— Хм! — громко усомнился Анри Матье. — Господин командор, вы полагаете, что лук грознее мушкета?

Олег улыбнулся:

— Рири, сколько раз ты сможешь выстрелить из мушкета за минуту?

— Ну… как? Раз и смогу. Обычно минуты полторы уходит на перезарядку.

— Во-от… А я за минуту, не торопясь, прицельно, выпущу стрел тридцать. Смекаешь? И в дождь смогу, когда мушкетёр отдыхает. Ну и самое главное — лук бесшумен.

Сухов натянул лук на монгольский лад, как привык — большим пальцем правой руки удерживая тетиву, а левую выпрямив, сгибая кибить.

За полсотни шагов от него торчал флагшток. Стрела вошла в жердину, затрепетав оперением.

— Шикарно! — оценил Акимов.

— А то…

Поглядывая вокруг, Олег зашёл в хозяйский дом.

Тут он и обнаружил, что искал, — подходящую одежду.

Целый гардероб, на любой размер, из отлично выделанной оленьей кожи.

Сначала Сухов примерил штаны с бахромой, вшитой по швам, — работа наверняка индейская, но крой — европейский.

Краснокожие ходят голозадыми — на каждую ногу натягивают легинсы-гисеха, как бы отдельные штанины, а сверху у них набедренная повязка. А тут портки как портки.

Сверху Олег накинул рубаху охотничью, длинную, замшевую, и тоже с бахромой — это не для красоты, а чтобы сохло быстрее после дождя.

Сукно в лесу недолго прослужит, к тому же кожаная одёжка не шуршит, а это в краю индейцев важнее важного.

О-о, мокасины! Шикарно, как Витька говорит.

В ботфортах по лесу без шума не пройдёшь, а так и ноге легче, и каждый сучок через подошву ощутишь.