В шаге от вечности

Одного такого с погонами лейтенанта Мексиканской Народной Армии он увидел лежащим в углу на полу, рядом с мертвой женщиной в фуражке и тоже со знаками различия МНА, которую тот зачем-то пытался закрыть собой. Только просканировав его показатели, Гарольд понял, что повстанец еще жив. Он ничего не видел, взгляд его был пустым, а электрическая активность головного мозга почти отсутствовала. Работали только вегетативные системы, в частности, сохранялось слабое дыхание. Синохара тут же провел над ним гуманную эвтаназию, чтоб избавить его от мучений. Хотя тот вряд ли испытывал страдания, но австралояпонец все равно посчитал, что это непорядок. Можно было попытаться его откачать для допроса, продлить его мучения еще на сутки… но нет, не стоит.

Второй выживший обнаружился в узкой каморке, где стоял сейф и старое серверное оборудование на стеллажах. Это был пожилой мужчина в джинсах и футболке с флагом ГДР, популярного у молодежи фасона. Успел надеть дыхательную маску (но, видимо, слишком поздно). Аккуратная стрижка, интеллигентное лицо. Ни дать, ни взять, инженер или наладчик кода, а не тот, кто приводил в исполнение приговоры нарушителям партийной дисциплины. Синохара узнал его.

Анархист не мог двигаться, но мог шевелить глазами и смотрел на капитана со смесью боли и ненависти. Разум его тоже сохранился. Говорить он не мог, но его губы прошептали какое-то ругательство. “Maricon”.

Сам ты это слово.

Синохара достал смарт-аптечку и прижал ему к шее. Устройство пожужжало, а потом ввело врагу целый коктейль из обезболивающих и стимуляторов. На этого субъекта была ориентировка, звали его Энгельс Аурелиано Гарсиа, поэт, автор коротких рассказов, сетевых текстов и международный террорист. Помощник главы всей «Черной гвардии» (хоть они и заявляли, что у них нет вождей, а все решает прямая демократия). На всех аватарах он был во френче, в галифе и в кепи с черным молотом. Но в жизни он, видимо, так не ходил.

Вот это важная птица. За такое будет поощрение. Конечно, пленных мало, можно было штурмовать и аккуратнее. Но нельзя было рисковать. Они могли успеть тут подорвать все. Поэтому смерть должна была настигать их быстро.

После этого капитан передал пленного под попечение роботов, которые вытащили его наружу как мешок с картошкой. А сам продолжил осмотр.

Рядом с тем местом, где лежал полумертвый командир-поэт, Синохара увидел среди убитых врагов совсем молодого парня… хотя нет, девчонку с короткой стрижкой. На вид ей было лет четырнадцать, но могло быть и меньше — все-таки акселерация. Любовница? Дочка? Внучка? Те, у кого масса тела меньше, умирали быстрее. Но при ней было оружие, и поэтому она была законной целью для ботов. Автомат АК, китайский, огромный и неуклюжий рядом с ней, естественно, был не игрушечным — как это могло бы быть в каком-нибудь сопливом кино. Ну кто в переведенном на военное положение городе, в штабе повстанцев, будет ходить с игрушечным автоматиком? Особенно девчонка с татуировкой на руке: “"5.10.2059. No olvidaremos. No perdonaremos. Sangre por sangre".

Гарольд уже видел такие у мертвецов всех возрастов. Мстители народные, блин. Свои расправы над безоружными — повод для гордости, а чужие — для подъема боевого духа и вечной мести.

«Кровь за кровь, значит. Знакомая песня. Но если копать, то можно и до неандертальцев с кроманьонцами дойти, господа. За их обиды тоже будете мстить?».

Сам он многое не любил в нынешнем мире. Но не собирался нырять вслед за крысоловами в воду, слушая их дудочку.

«Они похожи на тараканов. Так же разбегаются. И так же дохнут. Крестьяне занимаются тем, чем им положено, сэр. Удобряют поля!», — написал ему накануне штурма командир «арийцев» Крайчек, но Гарольд приказал ему заткнуть пасть и выписал нестрогий выговор. Этот идиот не понимал, что любые сообщения могут перехватить. И если такие слова услышат чужие электронные уши, это может подпортить реноме всей антитеррористической операции и рейтинги многих шишек из Корпуса и Мирового совета.

«Крестьяне удобряют поля». Хлестко сказано. Но надо следить за языком. Как говорится, шериф может застрелить негра, но не должен называть его ниггером.

Хотя чем эти фермеры и пеоны жили? Девяносто пять процентов продукции, если верить статистике, в этой стране производили агрохолдинги. Тоже почти безлюдные. А эти копали землю больше по старой привычке, зарабатывая гроши, чтоб хоть как-то прожить день.

Тараканы. Гарольд вспомнил червя на трупе человека и робота, который сожрал червя, и поежился. О, дивный новый мир.

Там, где прошел рой дронов, в оставленных, вымерших деревнях он видел страшные картины. Видел, как домашние и дикие животные ели трупы убитых. Видел, как роботы ели всё перечисленное выше. Видел даже, как животные пытались бросаться на дронов… но это было их последним поступком. Но чаще всего звери убегали без оглядки, только услышав звуки или почуяв запах механических созданий.

О массовом опознании уже речи не шло. Надо было не допустить вспышек заразных заболеваний из-за антисанитарии. Полевые крематории задерживались за морем, и роботы уничтожали тела, сжигая в специально вырытых ямах, используя как топливо горючие материалы. Трупов слишком много, не хватит никаких моргов. Естественно, речь шла только о повстанцах. Своих пока погибло не настолько много.

Но четвертую дивизию, говорят, сильно потрепали. Против них ребелы бросили лучшие части, отрезали два батальона и заманили в ловушку на болотах, используя знание местности. Плюс применяли новый тип противодронных винтовок, лишив пехоту поддержки и захватив полсотни дронов под контроль.

«Вот что бывает, когда доверяешь дело обычным людям».

В Мировом совете жуткий гвалт, умеренная оппозиция поднялась на дыбы, будет внеочередное заседание…

Да пошли они все! Всё идет удачно, а жертвы на войне — это нормально. Семьи компенсации получат.

Когда он входил в первую деревню, несколько собак вышли к нему сами, виляя хвостами. Он улыбнулся им, а потом убил током, хоть ему и было их жаль. Таковы санитарные правила. Животные могли разносить инфекции, например, бешенство. Забрать себе он их не мог. Даже одну симпатичную таксу, которая ему понравилась, потому что была похожа на собачку, которая была у него в детстве.

В следующий раз они уже бросались прочь при его приближении, будто чувствуя, что он — смерть. Он не стрелял им в спину, но посылал за ними свободных роботов.

И он был Шивой, богом разрушения.

Роботы трупоеды являлись скорее экзотикой и экспериментальным видом. Но даже они основную энергию получали от солнца днем и от зарядных станций — в темное время суток.

Трупы случайно убитых мирных жителей будут выданы родственникам, таков закон. А вот тела террористов, согласно положению от 2046 года — не выдаются, и после опознания и следственных действий подлежат уничтожению. Так же, как и тела животных.

«В некоторых странах мы их еще и в свиные шкуры зашивали. А в некоторых — в коровьи. Чего не сделаешь для дорогих друзей».

Когда группировка с базы, которую он упрямо назвал «Эдо», подключила к своей сети еще один приливный генератор, энергии для базы стало хватать с избытком. Подумаешь, на время пара городов погрузились во тьму и отключились станции зарядки гражданских автомобилей. Зато штамповать и чинить дронов стали быстрее.

Одного баклана из добровольцев Гарольд отправил на гауптвахту за то, что тот сначала воровал продукты с кухни, а потом, будучи пойманным, разговаривал с ним очень дерзко: «Это не я был, мамой клянусь! Да ты на кого батон крошишь, полупокер японский?».

Тип этот был из Нью-Йорка, с Брайтон-Бич. Можно было судить его военно-полевым судом (такие полномочия у Синохары были) и прописать ему свинцовую пилюлю, но он предпочел отослать его в тыл для разбирательства. Может, его будет судить гражданский суд и отправят лет на пять в обычную тюрьму. Или, по его выбору — на пару лет на Райский остров. Но он скорее выберет тюрьму.

А может, сформируют такую штуку как штрафные батальоны. В Вермахте они хорошо себя показали. Раз уж все называют их фашистами и нацистами, то почему не перенять этот опыт?

Хотя, надо признать, что командовать ему приходилось теми еще отбросами.

В первые два дня Синохара специально приставил ко всем легионерам несколько роботов, которые следили за ними даже на привале. Роботы были скорее чтоб обозначать присутствие власти. Жучки были в телах самих «арийцев», поставленные по условиям трудового контракта. Это позволяло мониторить их поведение и настроение даже вне боя.

Пару минут в день он слушал их разговоры. Много нытья, жалоб на разные мелочи. Вспоминали погибших товарищей. Рассказывали страшные истории. Но откровенного негатива и речей, выдающих скорый слом и предательство — не было. Некоторые бахвалились. Говорили про славные времена D-Day, высадки в Нормандии. Мол, «победили тогда сталинский Советский союз… победим и полпотовцев».

Забавные обезьянки, подумал Синохара. Нет, он не стал бы наказывать их за ерунду.

Но есть вещи недопустимые. Как оказалось, подслушивал он не зря. В первый же день размещения трое «арийцев» потащили в развалины зачищенной базы женщину из поселка, чей муж, похоже, сбежал с партизанами.

Когда Гарольд убедился, что они там не собираются показывать даме кино и угощать шоколадом, он послал роботам короткий сигнал. И через минуту к нему притащили всех троих бойцов. Двоих — мертвыми. Нехорошо вышло.

Женщину пока он выпустил, но записал данные. От медицинской помощи она отказалась. Но из населенного пункта ее не выпустят, может понадобиться как свидетель.

Оказывается, добровольцы начали оказывать сопротивление и отстреливаться от дронов, которые сначала, как требовали правила, обратились к ним со ссылкой на параграф Правил. И получили очередь из автомата. Был короткий бой, который «железки» выиграли. Третьего взяли живым.

Синохара давно знал, что в контингент наемников записывались освобожденные заключенные, обитатели гетто в третьем поколении, мигранты в поисках гражданства и тому подобная шваль. Но Фелипе, испанский доброволец, с длинной фамилией, был совсем не из такого теста. Аристократ с внешностью преподавателя классической музыки. Удивительно, но он был не из «Арийского легиона», а из «Фаланги». Той самой, франкистской консервативной партией Испании. Оказывается, она была еще живая, хотят там состояло не больше тысячи человек.

«Что я делаю не так, шеф? — возмутился испанец, эстет, музыкант и интеллектуал, когда роботы буквально стащили его с уже не сопротивляющейся девушки и приволокли к командиру. — Ровно тем же самым занимались когда-то мои предки-конкистадоры! Так они породили эту страну, которую мы освобождаем от коммунистов. Считалось, что испанским женщинам нечего делать в диких заморских колониях. И даже благородным идальго приходилось брать в жены дочерей идолопоклонников. Приобщать их к христианству и высокой культуре!».

— Спасибо за лекцию, профессор, — усмехнулся Синохара. Но его улыбка ничего хорошего не предвещала. Он видел, что женщина совсем не шлюха… а даже если бы она ей была, это не повод делать с ней такое… без компенсации, да еще и втроем. — Вас отправят туда, где вас тоже… хм… приобщат.