Негатив (том I)

Инструктор разрешил приступать к заключительному этапу упражнения, я с сомнением огляделся по сторонам и покрепче стиснул ручки силовой установки, но сразу заставил себя успокоиться. Пусть и стану оперировать энергией в противофазе, копить её не придётся, буду по мере поступления в электричество пережигать.

Три! Два! Один! Поехали!

Я глянул на одну из ламп, потом зажмурился и мотнул головой. Жёлтое пятно закрутилось внутри головы, превратилось в яркий обруч, затем распалось на тринадцать ослепительных клякс. А следом обжигающим потоком полилась энергия. С каждым ударом сердца её поток усиливался и набирал мощность, оставалось лишь перенаправлять его в установку. Та как-то непривычно сильно гудела и подрагивала, но в остальном обошлось без странностей. Ручки, разве что, заледенели — чуть пальцы не примёрзли…

А потом наваждение отпустило, и Савелий Никитич щёлкнул кнопкой спортивного секундомера.

— Длительность — тридцать две секунды, — сказал он и сверился со счётчиком прибора. — Выход резонанса — три тысячи четыреста сорок килоджоулей.

Представитель института внёс эти данные в экзаменационный лист, после сверился с какой-то таблицей.

— До десятого разряда не дотянул, но всё равно неплохо.

Ну вот, говорил же: для меня десятый разряд за счастье. Не могу сказать, будто совсем уж безучастным этот вердикт оставил, но и лишний раз по этому поводу расстраивать не стал. Плевать! Мои амбиции куда дальше простираются, чтобы из-за таких пустяков переживать.

— Свободен, — отпустил меня Савелий Никитич.

Я вернулся к партам, уселся за своё место и обнаружил, что посреди листа с ответами на теоретическую часть зачёта красуется громадная клякса. Вертеть головой по сторонам, пытаясь выявить нагадившего паршивца не стал, и на смешочки за спиной тоже не обернулся. Просто взял чистый лист и начал отвечать заново, а когда разобрался с заданием, по памяти восстановив уже написанное прежде, набросал ещё один… так скажем, документ.

Миша Попович первым сдал ответы и отпросился в библиотеку, последовал его примеру и я. Федя Маленский от возмущения чуть со стула не сверзился, но оспаривать разрешение Савелия Никитича не решился. Я подмигнул Барчуку и поднялся из подвала, а дальше заглянул в буфет, где рассчитывал отыскать оставившего нас почти сразу после начала зачёта командира отделения. Рассчитывал — и нашёл.

Когда подошёл к столу, за которым расположился старшина Дыба, тот поднял взгляд и хмуро бросил:

— Ну?

Меня так и подмывало без разрешения усесться напротив, но перегибать палку не решился, молча выложил прихваченный с собой листок.

— И что это? — поинтересовался старшина.

— Докладная.

Дыба хмыкнул и взял лист, начал читать, вслух проговаривая отдельные моменты.

— Личные неприязненные отношения… Беспричинные придирки… Нарушение устава… Создание атмосферы нетерпимости… Дата, подпись… — Командир отделения кинул докладную на стол и спросил: — Знаешь, что с этой филькиной грамотой можешь сделать?

Я кивнул.

— Догадываюсь. Поэтому следующую адресую взводному. А в той, которую после сдам в канцелярию, добавится попустительство и поборы под видом взносов в фонд отделения. И вот уже её зарегистрируют и подошьют совершенно точно. Как и остальные. Когда рано или поздно дойдёт до рукоприкладства и кто-нибудь пострадает, картина у проверяющих сложится вполне однозначная.

Старшина выслушал меня молча и не перебил, потом недобро улыбнулся.

— И чего ты этим хочешь добиться? Привилегированного положения? Желаешь получить индульгенцию на нарушение устава?

— Добиться я хочу одного: возможности спокойно сдать зачёты. Чтобы никто не портил мне нервы беспричинными придирками. А в случае нарушения устава готов понести полагающееся наказание. Но только в случае нарушения, а не по прихоти Маленского. Наряды и прочие взыскания должны идти только через вас. Со своей стороны я приложу все усилия для смягчения острых углов.

— Я поговорю с ним, — пообещал Дыба после долгой паузы.

— И отмените наряд за неподобающий внешний вид. Подворотничок был чист и подшит с вечера.

Взгляд старшины потяжелел.

— Ты сейчас серьёзно, курсант?

— Я — да. А вот Маленский так сразу может и не понять.

— Свободен.

Я не стал интересоваться принятым командиром отделения решением, отошёл к буфету, взял стакан чая и два бутерброда, расположился за столом в противоположном конце помещения. Чертовски не хотелось затевать всю эту канитель, но и терпеть придирки я больше не собирался. В корпусе всё регламентировано от и до, такие вот докладные без внимания не оставят, особенно если впоследствии приключится какой-нибудь более-менее серьёзный инцидент. Тем более что в отделении Дыбы одно смертоубийство уже случилось, запросто оргвыводы последовать могут. Удивлюсь, если не последуют.

Да и остальные курсанты за возможность скинуть Барчука с должности руками и ногами ухватятся, мигом осмелеют и начнут показания давать. И старшина должен понимать это не хуже моего. Ну да посмотрим.

В расположение вернулись только к ужину, даже обедали в столовой училища. Низший десятый разряд по итогам испытаний присвоили всем старослужащим, прошедшим инициацию на восьмом витке, да ещё неожиданно отличился Матвей Пахота, который прыгнул выше головы, но заветную запись в учётной книжке всё же заполучил. Вот его я поздравил от всего сердца. Самому мне было разве что немного досадно, ну а Василь расстроился неудаче не на шутку.

— Да брось! — попытался утешить я соседа по комнате, который вопреки обыкновению ел без всякого аппетита и всё больше с мрачным видом ковырялся в тарелке вилкой. — Ерунда же! Не сдал сейчас, сдашь в следующий раз. Делов-то!

Василь тяжело вздохнул.

— Ты не понимаешь, Петя. Разряд — это серьёзно. Это переход в высшую лигу!

— Скажешь тоже!

— Ну смотри. Во-первых, это доплата к жалованию…

— И большая? — заинтересовался я.

— Раздели два на разряд и умножь на сто, получишь прибавку в процентах, — подсказал Василь.

Сидевшая с нами за одним столом Варя погладила его по руке.

— Не в деньгах счастье, — улыбнулась она. — Ведь правда же, да?

— Правда, золотце. Правда, — вздохнул Василь. — Но ещё за разряд в итоговый зачёт накидывают дополнительные баллы. А это, согласись, Петя, уже серьёзно. Ты же не хочешь все пять лет контракта улицы патрулировать?

— Не хочу, — признал я.

— Вот и я тоже.

— Карьеристы! — фыркнула Варя и принялась составлять свою грязную посуду обратно на поднос. — А давайте сегодня соберёмся чай пить как раньше! Давайте, а?

Василь двинул меня под столом ногой, и я неопределённо пожал плечами.

— Не знаю даже. Я в законах плаваю, хотел в библиотеке посидеть.

— Успеешь ещё! — махнула рукой Варя и пошла относить посуду.

Я выжидающе глянул на Василя, тот немного помялся и сказал:

— Сможешь нам до отбоя время дать? Ну, ты понимаешь…

Невольно вспомнилась Нина, и меня едва не передёрнуло, но улыбнулся через силу, пообещал:

— Не вопрос!

Василь прямо лицом просветлел, даже складка на лбу разгладилась.

— Ну, спасибо! Выручил! Только Варю заранее предупреди. Хорошо?

— Да без проблем.

Но вот так сразу выполнить обещание не вышло. На выходе из столовой остановил Федя Маленский — не только меня, всё отделение выстроил, нехороший человек. Прошёлся, зыркнул недобро, потом скривился и произнёс:

— На первый раз наряд за неподобающий внешний вид курсанту Линю заменяется предупреждением. Но больше скидок не будет. Впредь потрудись соответствовать высоким стандартам нашего учебного взвода! Ясно?

— Так точно! — спокойно сказал я.

Маленский пялился на меня ещё секунду или две, потом дал команду разойтись. И если большинство курсантов сочло изменение наряда на предупреждение очередной демонстрацией власти, то Василь в это не поверил.

— Ты как с Барчуком договорился? — полюбопытствовал он.

— Не с ним, — покачал я головой. — С Дыбой. Пообещал проблем не доставлять, если придирок не будет.

Василь поджал губы.

— Не знаю, не знаю. Барчук у Дыбы на хорошем счету. После той истории с Казимиром больше никаких ЧП в отделении не было. Не уверен, что стоило такой ультиматум выкатывать. Может аукнуться.

Я хотел заявить, будто об ультиматуме и речи не шло, но тут мой сосед по комнате угодил в яблочко — именно ультиматум это и был.

— Проехали! — махнул я рукой и улыбнулся подошедшей Варе.

— Идём чай пить? — предложила девушка.

— Не-е-е, — протянул я. — Мне в библиотеку надо. А потом в зал ещё заскочу, разомнусь. До отбоя не ждите, пейте сами.

— Да ну, перестань!

Но я проявил силу воли и на уговоры не поддался, отправился в библиотеку, поскольку и в самом деле плавал в нормативных актах, а знание инструкций по патрулированию дорог и досмотру автомобильного и гужевого транспорта помочь не могло. К тому же успел перекинуться днём парой слов с Мишей Поповичем, условились пересечься с ним после ужина.

Библиотека комендатуры была небольшой: заставленное стеллажами хранилище, закуток радиоточки да читальный зал на пять столов. Я получил на руки потрёпанный сборник правовых актов и подсел с ним к Мише, который обложился конспектами и вычерчивал на листе писчей бумаги какую-то сложную схему.

— Что припас для меня? — спросил я, устроив книгу на углу стола.

Попович протянул стопку исписанных убористым почерком листков.

— Плазменный щит от и до. Начнём на следующей неделе отрабатывать.

— А как же зачёты?

— Это дополнительно. Не входит в зачётный минимум. Не хочешь — не читай.

Но я хотел. Во-первых, знания никогда лишними не бывают. Во-вторых, за этот конспект деньги Мише я уже переслал. И не только за этот — немалая часть моих трат была связана именно с получением актуальной информации об оперировании сверхсилой. Дорого, конечно, зато в технике заземления теперь, пожалуй, не уступаю студентам РИИФС. Уже даже её активную форму освоил.

— Если будет ещё что-то интересное, про меня не забывай, — сказал я, поднимаясь.

— Всенепременно, — пообещал Миша и вернулся к своей схеме.

Отвлекать его и дальше я не стал, перебрался за другой стол, принялся наскоро просматривать конспекты сослуживца и очень скоро обнаружил, что с наскоку тут не разобраться. Насчёт «от и до» Миша нисколько не преувеличил — более того, в его записях рассматривались две вариации защитной техники.

Первая могла использоваться продолжительное время, никак внешне не проявляя себя. Операторы просто ионизировали молекулы кислорода и азота, что автоматически сбивало прицел искровых разрядов и аналогичных атакующих конструкций. Осуществлялось воздействие по принципу холодной плазмы, воздух при этом не нагревался и не возникало серьёзных магнитных возмущений. Впрочем, при желании можно было сгенерировать и магнитное поле, исключив выработку положительных ионов.

— Ну, сейчас будет комедия!

Но тут боров угодил пальцем в небо. Пусть на экзамене и задействовали набор обручей уменьшенного размера, фокусировку выброса сверхсилы я отработал до такой степени, что даже не стал закручивать энергию внутри себя волчком, встал у черты, на выдохе толкнулся вперёд… и выбил девятку.