Альфарий: Голова Гидры

Возможно, именно в тот момент, когда мой первый самостоятельный план начал исполняться, я впервые почувствовал себя по-настоящему живым.

В окружении атмосферных истребителей шаттл приближался, выпуская реактивные струи тормозных двигателей, чтобы замедлить спуск. Жар от двигателей еще больше обугливал и без того обгоревшее днище шаттла, пока он плавно спускался вниз к посадочной площадке. За штурвалом скорее всего находился Кустодий и, возможно, он мог бы увидеть меня, если бы я не спрятался под навесом, и если бы не мой камелиолиновый плащ, который позволял мне почти полностью сливаться с окружением. Меня могли засечь, это было возможно, но очень маловероятно. Взвешивать все возможные шансы на успех и выбирать лучшее — вот, как я оказался здесь.

Шаттл приземлился, сопровождаемый громким воем серебряных труб, которым собравшиеся приветствовали прибывающего Повелителя Человечества. Трап опустился и облаченные в золото гиганты спустились вниз, готовые обрушить свое оружие на любую угрозу, даже здесь, в самом сердце Империума.

Кустодии были одеты в золото, но Он сам был золотом. Они были гигантами, Он титаном, но больше из-за своей ауры, чем из-за роста, больше духом, чем телом. Император, мой отец, спустился со Своего шаттла обратно на планету, которая породила Его — породила всех нас — и встречающие упали на колени.

Я начал снимать плащ с копья стража. Расстояние было слишком большим для болтера, установленного за лезвием, но я был уверен в своей точности. Такое оружие не смогло бы по-настоящему навредить моему отцу, но оно послужило бы тревожным сигналом, в котором так отчаянно нуждались защитники Дворца.

Я сделаю все, что потребуется. Даже если для этого придется стрелять в самого Императора.

Он шагнул вперед, олицетворяя собой силу и славу. Его встречали Малкадор, стоявший там с откинутым капюшоном и Константин Вальдор.

Голова Малкадора повернулась так резко, что я на мгновение решил, что он сломал себе шею, а его глаза нашли меня, сидящего на моем наблюдателем пункте. Я не сказал ни ему, ни отцу, куда иду и что собираюсь делать: более того, я намеренно скрывал от него свои мысли. Возможно, когда моя гордость раздулась от триумфа, я раскрыл себя?

Я понял, что Вальдора не было с группой приветствующих за мгновение до того, как инстинкт заставил меня броситься вперед и испепеляющий силовой клинок Копья Аполлона рассек навес, под которым я прятался.

Я снова поднялся на ноги, балансируя на хребте крыши и Константин Вальдор обрушился на меня, словно золотая гроза, с Копьем Аполлона, окутанным молниями. Несмотря на свои размеры, на вес доспехов, он подобно танцору двигался по узкому гребню плавно и грациозно. Он являлся величайшим чемпионом Императора, самым могущественным воином Терры и в бою ему не было равных.

Пока что.

Копье стража, которое я держал, не было изготовлено по тем же стандартам, что и оружие моего противника, но и не являлось слабым прутиком. Я встретил его клинок своим, отражая и парируя каждый его выпад, а затем отвечая тем же. Он поравнялся со мной, его защита была так же хороша, как и моя, затем он отбил мой клинок в сторону и нанес удар в сердце. Это был смертельный удар.

Сделав сальто, я перепрыгнул лезвие и Вальдора, и ударил копьем ему в спину. Я ожидал, что его броня из великолепно обработанного аурамита отразит удар, по крайней мере не даст нанести серьезного вреда. Я не ожидал, что он успеет стремительно перехватить Копье Аполлона, парирует мой удар, а затем повернется ко мне, когда я приземлюсь на ноги и, в свою очередь, стану с ним лицом к лицу.

Я улыбнулся, потому что это было настоящим испытанием.

Оставновитесь

Голос Малкадора эхом отдавался в моей голове. Я скрыл от него свои мысли, но, по-видимому, я не смог бы блокировать его заклинания, если бы он приложил к ним достаточно силы, и поэтому слова прозвучали словно звон колокола. С Вальдором, очевидно, тоже заговорили, потому что он замер, впервые с тех пор, как я его увидел.

Это едва ли похоже на скрытность — продолжал Малкадор, его ментальный голос был таким же сухим и строгим, как и физический. — Устроить битву на копьях на крыше Императорского дворца!

— Это главнокомандующий Вальдор привлек ко мне внимание, — ответил я вслух. Я расслабился, хотя и не сводил глаз с противника, и даже склонил голову в легком поклоне. — Поздравляю и рад встрече.

Малкадор не ответил, но отвращение в его сознании чувствовалось безошибочно. Я не был уверен, что именно он не одобрял — то, что я сделал; как я это сделал; и то и другое или же что-то еще, но Сигиллиту придется жить с моей интерпретацией его уроков. Никакого послания от отца не было. Я был уверен, что Он понял, что я делал и стоящее за этим намерение.

— Кто ты? — спросил Вальдор. Он не был так напряжен как вначале, но все еще был готов бросится в атаку в любой момент.

— Я Альфарий, — ответил я, улыбнувшись.

Тогда это имя ничего не значило, но, тем не менее, его осенило, и он погасил разрушающее поле своего клинка.

— Ты один из прародителей Астартес. Ни одно другое существо, о котором мне известно, не смогло бы даже близко сравниться со мной в бою. Но они все потеряны.

Даже близко не смогло бы сравниться? Я запомнил его слова на будущее. Мы были равны друг другу в те несколько секунд, что сражались, и при этом Вальдор был облачен в силовую броню, которая ускоряла его движения и рефлексы. Если у меня когда-нибудь окажется подобный костюм, я бы сделал все возможное, чтобы сразиться с главнокомандующим.

— Не все потеряны, — ответил я. — Это не так уже некоторое время И, как я подозреваю, Малкадор сообщил тебе, что мое существование должно было остаться в тайне. Даже от тебя.

Это насмешка не вызвала никакой реакции, потому что Вальдор был создан моим отцом, как и многие другие. Если Император не счел нужным довериться ему, то так тому и быть. Однако, хотя его шлем и не показывал эмоций, не выдавал его чувств, то когда он указал на оружие, которое я держал, его голос сделал это за него.

— Это копье Гарудо. Ты его убил.

— Убил, — признался я.

— Он был верен Императору, — обвинил Вальдор.

— До меня дошли слухи о событиях на горе Арарат, — возразил я. — И в последнее время я видел очень мало Громовых Воинов. Насколько ценна верность Императору, когда на первый план выходят другие цели?

— Ты говорил с Верховным Лордом Кандавайрой? — спросил Вальдор, и его поза и готовность изменилась. Он готовился снова активировать Копье Аполлона.

Я отрицательно покачал головой.

— Первый Маршал ничего обо мне не знает, но вы правы, она подозревает.

— Я знаю, что прав, — ответил Вальдор.

— Ее люди отслеживают ваши поставки оружия, — сказал я ему.

— Это я тоже знаю.

Другие порой обвиняли Константина Вальдора в высокомерии. Я не могу сказать, что верю, что он действительно способен на эмоции. Но, клянусь всеми звездами, он может произвести впечатление, что он их испытавает.

— Я проник во Дворец на одном из таких кораблей, — продолжал я и получил в ответ легкий кивок головы.

— Действительно. С какой целью?

— Я думал, что это очевидно, — ответил я, слегка раздраженный. — Чтобы оказаться в таком положении, в котором бы я мог, по крайней мере теоретически, угрожать жизни Императора. Чтобы указать на недостатки в системе безопасности Дворца, — я улыбнулся. — Я не верю, что вы способны на предательство, главнокомандующий. Но насколько хорошо ты умеешь предсказывать действия своих врагов?

— Я понял, что твои действия под землей были отвлекающим маневром, — ответил Вальдор. — Я догадался о твоей цели и рассчитал лучшее место для выстрела, когда корабль Императора только подошел к порту. Ты еще не целился, когда я атаковал. Я опередил тебя, пусть ненамного, но этого оказалось вполне достаточно. Твоя проверка провалилась, хотя это не значит, что не стоит усвоить уроки.

— Ты опять смотрел не в ту сторону, — сказал я, отрицательно покачав головой.

Я вытащил из сумки устройство, которое держал в руке, когда приземлялся шаттл Императора и бросил ему. Вальдор поймал его свободной рукой, но больше ничего в его позе не изменилось. Если бы это было отвлекающим маневром, чтобы мне его атаковать, он был бы готов.

— Что это? — спросил он.

— Командное реле для устройства управления, которое я установил на пульте контроля оборонительного орудия, когда проводил фальшивую инспекцию, — ответил я ему. — Оно дает мне контроль над орудийной установкой, углом поворота, поиском целей и стрельбой. Если бы я захотел, то мог бы сбить шаттл Императора еще до того, как он приземлился. Ты бы не успел этого предотвратить.

Шлем Вальдора смотрел на меня несколько долгих секунд. Затем он убрал мой командный ретранслятор и протянул руку.

— Копье Гарудо.

Я бросил его, хотя, по правде говоря, был слегка разочарован. У меня не было иллюзий, что я смог бы сохранить его, не рассердив Вальдора, и это казалось неразумным, учитывая, что у нас обоих, в конечном счете, были одни и те же интересы. Но оружие хорошо мне подходило.

— Завтра мы обсудим те слабости, которые ты нашел и использовал, — произнес Вальдор. — А пока я не советую тебе заводить привычки убивать Избранных Императора.

— Я и не собирался, — заверил его я.

Отец встретил мое открытие с удивлением, Малкадор с интригой и некоторым удовлетворением. А вот у Константина Вальдора первое впечатление обо мне сложилось не лучшее.

Неважно. Я подозревал, что меня не так просто полюбить и это меня нисколько не беспокоило. У меня была своя цель и свой долг. Все остальное второстепенно.

Вальдор, конечно, не сразу понял намек. Потребовалось предательство Амары Астарты и дальнейшие подсказки Малкадору, прежде чем он учредил Кровавые Игры. Все полагали, что это была его идея и как я мог это оспорить? Я был еще неизвестен Империуму. Полагаю, я был доволен, что к моей работе прислушались и внесли улучшения, но я не Вальдор, чтобы работать, не заботясь о том, слышит ли кто-нибудь мое имя. И, заметьте, я не Фулгрим и не Лев, которые оба жаждут признания своего великолепия, и они действительно великолепны. Я не стремлюсь к тому, чтобы меня считали величайшим или даже первым среди равных.

Но соблазн славы мне не чужд. Я не думаю, что он не присущ хоть кому-нибудь из моих братьев. Даже Пертурабо, который, возможно, самый скромный из нас, не лишен тщеславия. Я чувствую, что, возможно, это давит на меня сильнее, чем на моих братьев, потому что я так много сделал для Империума — или мне кажется, что сделал — и никто об этом не знает. В какой-то степени — это моя вина: я предпочел не раскрываться, когда мог. Я хотел увидеть и оценить своих братьев, прежде чем покажусь, чтобы действительно стать тайным мечом, если это понадобится.

Должен признать, Вальдор хорошо справился с восстанием Верховного Лорда Кандавайры. Он почти не нуждался в помощи для составления плана, хотя он был прост: заманить слишком самоуверенного, эмоционального врага и сокрушить его, когда его силы будут чрезмерно растянуты. Я воспользуюсь им снова, если представится такая возможность.