Конрад Керз: Ночной Призрак

— Скажи мне, Т-т-толли Кинер, кто сейчас сидит на троне Терры?

Бывший шахтер нахмурил брови, не поняв вопроса.

— Император? Император Человечества? — спросило существо.

Толли, будучи парнем недалеким, даже не мог представить, что кто-то другой практически захватил престол Императора совсем недавно. Он кивнул.

Великан выдохнул с деланым безразличием:

— Итак, отец победил. Я знал. Я ведь это все видел, знаешь ли. — Он протянул руку и приподнял подбородок Кинера кончиком длинного черного ногтя. — А какой сейчас год?

— Я-а-а-а….

— Ш-ш-ш-ш-ш, — произнесло существо. — Ты же член команды пустотного корабля. — Великан обвел рукой пространство трюма. Жест получился настолько величественным, что Кинер увидел прогнивший отсек в новом свете. — Герой космических трасс! Такой человек просто обязан знать, какой сейчас год. На кораблях же ведут журналы. Или победа оказалась ничем не лучше поражения?

— Г-год? — переспросил Кинер.

— Да, год, — кивнуло создание.

Толли сглотнул:

— Сейчас, думаю, хотя это, конечно, не точно, ведь у нас нет своего астропата… но сейчас тридцать первое тысячелетие, тридцать второй год, плюс-минус два или три года стандартной погрешности.

— Плюс-минус погрешность, значит, — одобрительно кивнул великан. — Вот сейчас ты говоришь как настоящий космический волк, Толли Кинер, а не какой-то чистильщик стоков. То есть тридцать первый или тридцать второй?

Кинер оживленно закивал.

— Так быстро? — вздохнул жуткий гость. — Ну что ж, могло быть и хуже. Например, могла пройти вечность.

Он выжидающе посмотрел на Кинера, будто ожидая, что тот оценит шутку.

— Т-т-ты примарх? — выпалил Толли.

Губы великана растянулись в кошмарной улыбке:

— Да, я примарх. Самый проклятый из проклятых сыновей Императора. — Острые зубы напоминали акулий оскал. — Меня выбросил в космос любящий брат, так называемый Великий Ангел Ваала. А потом вы так удачно пролетели мимо. — Он ткнул пальцем в грудь Толли. От силы удара матрос вскрикнул. — Я сомневаюсь, что все знают нас в лицо, но, уверен, ты думаешь, кто же я из двадцати, да? Сможешь угадать?

Кинер покачал головой.

— Спорим, что ты знаешь? — радостно улыбнулся великан, но уже следующая фраза буквально сочилась смертельной угрозой:

— Назови имя.

Толли снова сглотнул. Он начал догадываться, кого они выловили из космоса, и это понимание приклеило пересохший язык к нёбу.

Существо из капсулы придвинулось еще ближе.

— Тогда я сам тебе скажу, но только если ты пообещаешь хранить все в тайне. Ты ведь никому не разболтаешь? Пообещай мне. Ну давай. Я знаю, что ты напуган. — Великан шумно втянул носом воздух перед лицом Кинера. — Я чую твой страх.

Толли Кинер кивнул, по-прежнему парализованный ужасом.

— Я — Конрад Керз, — произнесло создание, почему-то подергиваясь при звуках собственного имени. — Ночной Призрак. Восьмой примарх и генетический отец легиона Повелителей Ночи.

Керз мягко сжал шею Кинера одной рукой и поднял матроса так, чтобы их лица находились на одном уровне.

Раздался звук текущей жидкости, а за ним последовал характерный запах опустошенного мочевого пузыря.

— А, я смотрю, ты все же обо мне слышал. Что ж, приятно. — Керз жутко прищурился. — А знаешь, мне ведь интересно кое-что еще. Хочешь, расскажу что?

Ледяные пальцы сжали шею пленника чуть сильнее. Толли Кинер закричал.

— Мне интересно, какие звуки ты будешь издавать, если я освежую тебя заживо. — Примарх провел острым, похожим на коготь ногтем по груди матроса, вспарывая кожу. — Давай проверим?

Овертон обвел собравшихся испепеляющим взглядом. Он согнал на грузовую палубу всех, включая пассажиров. Ирек и Катскин, двое самых устрашающих громил в команде, стояли по обе стороны от капитана и пытались напустить на себя такой же грозный вид, но без особого энтузиазма. Они, несмотря на свое положение, были таким же малодушным и вероломным отребьем, как и остальные члены команды.

— Кто-то пришел сюда, — процедил Овертон. — И сделал это!

Капитан указал пальцем на саркофаг, все так же стоящий в центре отсека. Лед оттаял, и теперь по стенкам капсулы стекали струйки конденсированной влаги. Но самым примечательным изменением все-таки было отсутствие обитателя.

На собрании присутствовали все, кроме Толли Кинера И это значило, что именно он вскрыл стазисный гроб, что, соответственно, уменьшало подозрения в отношении всех остальных. Что-то в этом роде Эйдсон старательно нашептывал на ухо Элверу. Тот не особо прислушивался, ни на секунду не доверяя этим доводам. Подмастерье рулевого считал наиболее вероятным другой вариант: никто из команды не вскрывал капсулу, великан освободился сам.

— Мы с тобой вне подозрений, — шептал Эндсон. Как только шеф поймает того, кто это сделал, ему конец. Но тогда ведь нам больше достанется, да? Мы-то вне подозрений.

Овертон не замолкал, но Элвер не слышал и его. Обрывки фраз Эндсона и капитана по очереди вспыхивали в голове, словно две параллельные передачи в плохо настроенном воксе.

— …cамая большая добыча за все время, — говорил Овертон. — Так что тому, кто это сделал, лучше бы признаться, почему он вскрыл стазис-блокировку и лишил нас всех кругленькой суммы, и тогда я, возможно, довезу его живым до ближайшего порта, где он найдет себе новый корабль, чтобы портить жизнь другим людям! Ирек, дай сюда планшет.

Громила протянул устройство Овертону. Капитан нажал несколько латунных клавиш и развернул инфо-планшет так, чтобы все видели.

На экране появилось изображение грузовой палубы. Саркофаг с существом внутри загадочно мерцал. Затем таймер записи перескочил вперед на несколько часов, а капсула, как по волшебству, опустела.

— Кто-то пробрался в центральное хранилище данных и стер фрагмент записи, — прошипел Овертон. — Один из нас. Один… — Он сощурил глаза. — …Из вас.

Все начали подозрительно переглядываться, вздыхать и выразительно качать головами, отрицая вину. Пальцы сжали рукояти ножей — команда «Шелдруна», по мнению Элвера, мало чем отличалась от пиратов. Каждый был готов убить другого за малую монетку. На самом деле они были даже хуже, чем пираты, — те, по крайней мере, обычно не испытывали недостатка ни в опыте, ни в квалификации. «Шелдрун» был жалким и грязным мирком.

Пассажиры испуганно молчали. Возбуждение уступило место тревоге. На грузовой палубе повисла опасная тишина.

— Ну что, никто не сознается? — поинтересовался Овертон. — Отлично.

Капитан дернул подбородком в направлении Элвера:

— Давайте спросим у мальчишки, как все случилось.

— Что? — Элвер неожиданно для себя обнаружил, что очень внимательно слушает командира.

Ирек и Катскин уже проталкивались к нему через толпу.

— Не думаю, что это он, — попытался вмешаться Эндсон. — Он спал в своей…

Катскин ударом кулака выбил весь воздух из груди бедняги и отпихнул его с дороги.

— Захлопни хлебало, Эндсон! — велел бугай.

Толпа расступилась, оставив Элвера в одиночестве. Ирек кивнул товарищу, и Катскин заломил подмастерью руки за спину. Люди отползли еще на шаг. Многие в толпе радовались предстоящему зрелищу. Лишь некоторые сочувственно отвели взгляд.

— Ты был немного не в себе, так ведь, Элвер? Ты переполошился. — Ирек мнил себя интеллектуалом и специально выделял интонацией слова, казавшие ему умными. — Почему?

— Не знаю. Иногда у меня бывают какие-то ощущения. В этот раз — очень сильное. Но я не вскрывал капсулу. Она пугала меня.

— Ощущения, говоришь? — Ирек ухмыльнулся, переглянулся с Катскином и ударил Элвера в живот. — Неправильный ответ. Почему ты его выпустил?

Парень согнулся пополам и закашлялся. Изо рта потекла густая слюна.

— Зачем мне это делать?

— Здесь мы задаем вопросы!

«Идиот», — успел подумать Элвер, прежде чем Ирек нанес следующий удар.

— А теперь говори, почему ты это сделал!

— Я этого, драк твою мать, не делал! — прохрипел подмастерье.

Громила снова занес кулак. Он даже слегка подпрыгивал, охваченный жаждой крови. Ему действительно нравилась эта работа.

Удара так и не последовало. Из-за криков. Все, присутствовавшие на палубе, завертели головами, разыскивая источник мучительных воплей, наполнивших корабль. Они, казалось, доносились отовсюду: из коридоров, воздуховодов и даже будто бы из металла обшивки.

— Толли Кинер! — сказал Тич.

Семейство пассажиров зажало уши. Матросы побледнели. Многие, кто похвалялся раньше своей храбростью, откровенно струсили.

Звук не стихал две минуты. Элвер и не представлял себе, что человек может кричать так долго и без остановки. Все вокруг замерли, оцепенев от ужаса.

Когда последние отзвуки вопля стихли, Овертон принялся раздавать приказы.

— Ирек, — капитану пришлось сглотнуть и унять дрожь в голосе, — и Катскин. Вы пойдете и разберетесь, откуда взялся этот звук. Гравек, дуй на мостик. Запрись. Денден, отопри оружейную. Вооружи всех, кто есть на борту.

— Мне кажется, — произнес Элвер, положив руки на колени, — это очень плохая идея.

Он закашлялся и сплюнул. Длинная струйка тягучей слизи повисла на губах.

— Нужно бежать. Использовать спасательные капсулы и стыковочный челнок.

— И куда? Тут до ближайшего порта лететь два года! — ответил Гравек. — Мы подохнем в пустоте!

Команда зароптала. Голоса с каждой секундой становились громче, наливаясь страхом и злобой. Наконец Овертон закричал, перекрывая шум:

— Заткнулись! Заткнулись сейчас же! А ты, Элвер, — процедил капитан, поправляя пояс и с легким щелчком расстегивая кобуру пистолета, — заткнись больше всех. Я здесь капитан! И мы выследим этого ублюдка. Никому нельзя убивать моих подчиненных вот так запросто.

— Вы не… — прохрипел подмастерье. — Не понимаете, с чем связались…

— Еще посмотрим, — ответил Овертон.

Но они действительно не имели ни малейшего понятия, что их ждет.