Сумеречное королевство

— Постарел. — Деланно вздохнула Рада, приближаясь к мужчине. Даже снег не хрустел под ее плывущей походкой. — Скучал ли?

Она кружила возле Вика, точно волчица на охоте, не сводя взгляда. И мужчина своих глаз не отводил, но стоял уверенно, прямо.

— К чему все это? — Недовольно спросила Жанна. — Повеселились и хватит. Оставь их.

Предчувствие чего-то неприятного и непоправимого поселилось в душе.

«Нравится он ей, на короля похож» — мелькнуло в голове. И Рада эту мысль перехватила.

— Похож, да не совсем. — Ответила она Жанне. — Не хочет Вик божьего дара, ему противна сама мысль о перерождении. — Усмехнулась девушка и красивое лицо исказилось. — А против воли не Обратишь. Этого надо желать. Стареть и умирать приятнее, чем быть вольным, да, Вик? — Она застыла возле него, заглядывая в лицо.

— Глуп да молод был, княгиня Рада! — Вступила в разговор одна из женщин. — Что с нас смертных взять, не чета мы вам! Оставь его, княгиня, выбери другого!

— Наши парни за честь примут! — Подхватила вторая. — Любого выбирай.

— Вся семья их упрямцы! — Поддакнул молодой парень, — и потомство такое же!

— Потомство?! — Воскликнула Рада.

Она впилась руками в плечи Вика, прожгла взглядом.

Жанна понимала, что происходит: Рада читала воспоминания мужчины. Это было отвратительно. Все самые сокровенные минуты, отголоски чувств и желаний перебирались бесцеремонно и нагло.

— Прекрати! — не выдержала Жанна и толкнула подругу.

— Не лезь! — Рада с силой отшвырнула девушку, будто не была хрупким созданием. Жанна кубарем покатилась по снегу.

— Меня променял на смертную… — Рада вздохнула. — Привести!

Толпа загудела, но приказ исполнили.

Женщину с двумя ребятишками вытолкнули вперед.

Вик, кажется, впервые потерял самообладание и кинулся к своей семье.

— Стоять! — Рада уперлась ладонью в его грудь.

Верийка рассмотрела соперницу и ее детей. Женщина крепко прижимала к себе двух мальчиков не старше 10 лет.

— Убожество! — Резюмировала Рада. И, небрежно вскинула руку.

Жанна, вытирая лицо от снега, увидела, как женщина застыла.

— Мама? — Испуганно пролепетал один из мальчиков.

— Мама, что с тобой? — Второй ребенок ухватил ее за руку.

А женщина бледнела на глазах, оседая на грязный снег.

— Рада, прекрати! — Взмолился Вик, кидаясь к супруге.

— Стой, где стоишь! — Улыбнулась верийка. И ноги мужчины точно приросли к земле.

Лицо Вика исказила мука: он был не в силах преодолеть нечто, что сдерживало его на месте. С трудом сделал он шаг, еще шаг. Но медленно. Слишком медленно, чтобы помешать княгине.

Дети испуганно окликали мать, та продолжала умирать, но никто из них даже не шелохнулся! Жанна видела в их глазах испуг и покорность.

Развлекаясь, Рада отпустила Вика. Он схватился за нож, что висел на его поясе.

— Ненавижу тебя! — Яростно крикнул Вик, кидаясь на Раду, но верийка лишь расхохоталась, отшвырнула его легким взмахом руки.

— Рада, перестань! — Жанна не торопясь приближалась к девушке. — Что ты хочешь доказать? Нельзя быть любимым насильно, Рада. Ты убиваешь ее! У нее же дети!

— Двое щенков! — Расхохоталась Рада, червонные глаза пронзили лоринку. — Этой грязи в Вересе полно, еще наплодится!

Вик снова и снова пытался напасть на княгиню, но тщетно. Ловкая и быстрая, девушка ускользала в последний момент. Лишь раз коснулось лезвие плеча верийке, но та со смехом скрылась вновь.

— Чего ты хочешь от меня? — Отчаянно взмолился Вик, прекратив все попытки.

И Жанну как кнутом обожгло: так же отчаянно она спрашивала у Фауста. А он играл с ней, как с куклой. Обида за себя и за незнакомца нахлынула неожиданно.

— Боли твоей она хочет! — Прошептала Жанна. — Чтобы место свое знал и на брюхе ползал! — Она наступала на Раду. — Жизнь твоя ничего не стоит! Игрушка надоела? Он живой, мерзкая ты тварь! — Девушка кричала в полный голос и бросилась на Раду сама.

Верийка растерянно отшатнулась, но вдруг больно ударила графиню. Нет, не рукой, не пнула и не толкнула. Тысячи игл вонзились в голову! В глазах потемнело, звуки превратились в невыносимый гул. Мерзлая земля двинулась на встречу.

— Жалко их стало? — Рада склонилась над ней. — Глупая. — Легкая улыбка за змеилась по лицу верийки. — Думаешь, их надо спасать? Они же стадо. А ну ка, хозяева любезные, накажите нашу гостью: на Истинных руку поднимать!

Люди молча направились к Жанне. И лица гостеприимных селян исказились в негодовании: как посмела? Против воли божественного создания пошла, ослушалась!

— Зачем ты? — Вздохнул рядом Вик, стараясь прикрыть неожиданную заступницу. — Варена померла все равно. И ты теперь…

Отчаянные крики детей Вика, которых оттащили в сторону, смешались с яростной руганью людей! Они безжалостно били Жанну и Вика, рвали на них одежду, пинали, щипали и тянули за волосы.

— Хватит! — Приказала Рада. — Хватит с них.

Вик старался, как мог, закрыть собой плачущую Жанну, большинство ударов мужчина принял на себя, и девушка была ему благодарна.

— Тебя и щенков твоих чтобы больше здесь не видела! — Распорядилась Рада, обращаясь к мужчине. — Бабу твою… повесить на столбе, чтоб гнила всем в напоминание! А ты… — Рада мстительно посмотрела на Жанну. — Расскажешь брату, — умрешь! Гостью вашу в порядок привести, подлечить и сопроводить через недельку в Волчий замок! Надоели вы мне.

Рада повела плечиком, развернулась и… большая черная волчица помчалась в ночь, оставляя позади и село, и его обитателей.

Глава 5
Фьёль

— Вам бы следовало больше улыбаться. Улыбка вам идет. — Герда аккуратно причесывала Жанну. — Синяки почти прошли. — Девушка провела пальцем по лбу графини.

— Что-то не хочется. — Апатично отозвалась Жанна.

Возле зеркала сгрудилось внушительное количество скляночек, заколок, лент, коробок с украшениями.

Тусклая луна заглядывала в окно через портьеры. Тишина нарушалась лишь потрескиванием дров в камине, замок дремал.

— Вам не понравились украшения? — Снова заговорила Герда.

Ловкие руки принялись укладывать волосы в прическу. Горничная взяла несколько разных шпилек, протянула Жанне, предлагая выбрать. Та нехотя пожала плечами, остановилась на жемчужном цветке.

— Поступок обычного человека: искупать вину безделушками. — Произнесла графиня.

— Это скорее утешение. — Герда отбросила шпильки, оставила украшенную рубином. — Хозяин волен был наказать вас за непослушание, но отчего то балует.

«Алый цвет нравится верийцу больше, — подметила Жанна. — Хочет угодить».

— Балует… — Проворчала лоринка. — Не много же вам надо для счастья.

Герда безразлично пожала плечами: что взять со строптивой сумасшедшей чужестранки?

Как бы ни приказ князя держать себя с лоринкой вежливо и почтительно, будто она Истинная, — Герда с удовольствием отвела бы девчонку кузнецу.

Тот бы заклеймил глупую, чтобы не воображала себя госпожой, да помнила, что смертные — самая низкая ступенька Вереса. Но игра была забавной для хозяина. И слуги отлично исполняли свои роли.

Перед глазами Жанны до сих пор стояла жуткая картина: подвешенная к столбу женщина, плачущие дети и Вик, наспех собравшийся в дорогу вещи.

— Куда ты теперь? — Спросила пожилая женщина, очевидно, какая-то родственница или соседка. — От Рады не скрыться. Найдет.

— Ты знаешь, куда. — Махнул рукой Вик в сторону гор.

Женщина знала, осуждающе закачала головой. И Жанна догадалась. К восточным охотникам. К бунтарям. Почему верийцы не могли уничтожить их, — это было для графини загадкой.

— Не ходи, родимый, весной в горах не спокойно! Замерзнешь, не дойдешь! — Запричитала женщина.

— Выживем, тетушка. Оставаться — все равно, что сгинуть. Так лучше на перевале, чем рабом. — Вик участливо обнял женщину, успокаивая.

— Как тебя зовут? — Обратился Вик к Жанне.

— Жанна. — Она плотнее укуталась в меховую шубу.

— Откуда ты?

— Издалека. — Уклончиво отозвалась девушка.

— Рада тебя тоже не оставит в покое. Идем со мной, я помогу.

Его добрые глаза смотрели дружелюбно, мужчина был искренним, густой низкий голос звучал уверенно. Таким бы команды солдатам отдавать.

Жанна невольно представила Вика во главе армии. А что? Такой сможет повести за собой людей: сильный, уверенный, принципиальный. Ради благ и подарков верийских не отказался от своей семьи, не склонил колени.

Девушка отрицательно покачала головой. Еще месяц назад она бы с радостью последовала за незнакомцем. Но теперь пришло понимание: смертные Вереса — не те, на кого можно рассчитывать. Они сломаны где-то внутри. Сломаны давно, много поколений назад. А все же, Вик не такой.

— Рада потом накажет жителей. — Ответила Жанна. — Разозлится еще больше. И, кроме нее, есть, кому меня искать.

Вик понимающе кивнул, сжал кулаки при упоминании о верийке.

— С князем связываться еще опаснее. Если хочешь выжить, — не зли верийца. Не верь тому, что слышишь и видишь. Они играют с нами, наблюдают, впитывают. Их бессмертные души давно разучились что-то чувствовать. — Он говорил страстно, слова шли от сердца. — Для них мы — стадо. Покорное и безмозглое.

— Почему вы не сопротивляетесь? — Горько, с обидой спросила Жанна.

Толпа уже начинала расходиться, потеряв интерес к судьбе Вика и его детей. Люди роптали, осуждая и проклиная мужчину и его семью.

— Ты не такая как все, не такая как… они. — Он кивнул в сторону домиков. — Идем со мной! Не все в Вересе остались покорны! Мне хватит смелости вступиться за тебя, как ты вступилась за мою семью перед Радой!

Что-то подсказывало девушке: Вик и его дети погибнут, если она сейчас не устоит перед этим предложением.

— Я хочу пойти с тобой. — Тихо ответила она. — Но что будет, если…

— Идем. Тебе терять нечего. — Вик подбадривающе взял ее за плечо. — Что будет — то будет.

Чужестранка поколебалась, но последовала за ним. Все отчетливее вырисовывалась картина Вереса: хозяева жизни — верийцы, их верные слуги — полукровки и существа, чья жизнь не ставилась ни во что — люди. Вот почему нельзя было покидать Волчий замок, вот откуда ощущение неестественности.

Не хотел Фауст отпускать свою гостью, но сестра пообещала поддержать иллюзию благополучия. Не сдержалась, не смогла.

Какими бы ни были безучастными горожане во время казни Варены, жены Вика, они снарядили уходящих провизией и теплыми вещами. Неловко опуская глаза, совали они в руки мужчины свертки, каждый раз озираясь по сторонам: не осуждают ли соседи.

Вик вывел двух лошадей со двора своего опустевшего дома. Мужчина в последний раз обнял Варену, уже окоченевшую и равнодушную ко всем страданиям этого мира. Снять тело он не решился: Рада, в самом деле, способна вырезать весь городок.