Операция «Волчье сердце»

Он вдыхал и выдыхал, прикрыв глаза, но вместо того, чтобы успокоиться, с раздражением ловил себя на странном ощущении — запах, который должен был выветриться без следа, наоборот, только усиливался. Он накатывал волнами, превращаясь из ненавязчивого знакомого аромата, вполне приятного, если бы не ассоциация с его носительницей, в удушающую вонь.

Вервольф сильнее высунулся наружу, пытаясь понять в чем дело — и понял. Вонь шла из квартиры. Вернее, из коридора. Еще вернее — с лестничной площадки, на которую капитан вышел, наплевав на гордость и уткнувшись носом в сгиб локтя. Запах, как самый лучший яд, проникал в ноздри и сквозь шерсть свитера, но так, по крайней мере, был терпим.

Источник же «божественного аромата» обнаружился быстро…

«Стерва. Гадина. Убить мало. Змеища. Кошка драная».

Капитан уже в третий раз намыливал руки, пытаясь избавиться от въедливого запаха. «Обгаженный» коврик был отнесен на помойку за пару кварталов от дома, но стойкие — высшего качества, чтоб их! — духи успели пропитать и площадку, и квартиру, и самого капитана. Не поддался им только благословенный свитер («С меня еще одна шоколадка!»)

Мысленно вызывая на голову и прочие части тела мастера все возможные кары, Вольфгер едва не выл. Хотелось обернуться и закружиться на месте, вцепившись зубами в собственный хвост.

В очередной раз вытерев руки, вервольф рыкнул, открыл настежь все окна в квартире и вылетел из нее, громко хлопнув дверью. И даже столь беспечная для капитана стражи мера его не волновала — лучше пережить нашествие домушников, чем ночевать в провонявшей квартире.

Отделение стражи встретило своего капитана ночным умиротворением. Дейв Смиттс, придремывавший на посту над чашкой кофе, сначала бросил на вошедшего ленивый взгляд и только потом вытянулся, приосанился, расправил плечи, мигом изгнав с лица дрему, как опытная ведьма — порчу.

— А вы что здесь делаете, капитан? — изумился он.

— Не спится, — буркнул Лейт. — Патруль вышел уже?

— Так точно!

— У себя буду — зови, если что, — по-медвежьи проворчал Вольфгер и направился в родной кабинет.

Однако придуманный по дороге план — завалиться в отделение и поспать там, пусть и на стуле, зато без вони — провалился. В крови кипел разбуженный белобрысой стервой адреналин. Мозг, надышавшись сначала в переизбытке парфюма, а затем свежего воздуха, очумел от смеси и взбодрился. И капитану теперь действительно — не спалось.

Он померил шагами кабинет — тот, как был пять на семь, так и остался. Полистал стопку бумаг на столе и, поморщившись, бросил. И уже и вовсе было собирался плюнуть и уйти на поиски какого-нибудь злачного места, где можно спустить пар, набив несколько откровенно бандитских рож, но тут в дверь просунулась рожа стражеская.

— Капитан, там тип, говорит, что от Шляпника, и что расчет только золотом примет. Насчет золота распоряжения не было, и раз уж вы тут…

Дейв Смиттс служил в отделении всего полгода. Зеленый, как весенняя травушка, но исполнительный и, как это водится у зеленых, полный энтузиазма. Про Шляпника ему, знамо дело, сказали, да в финансовые подробности, видать, посвятить забыли.

— А чего не бриллиантами? — рявкнул Вольфгер, выходя в приемную отделения, где на скамье вдоль стены мял в руках шляпу неприметной внешности человечишка.

— Ну, попытаться-то стоило, — философски заметил гость, ничуть не устрашившись.

Посыльные от Шляпника всегда были одинаковы несмотря на то, что всегда это были разные люди — невзрачные, невыразительные, но при этом удивительно нахальные. Впрочем, этому, зная их хозяина, удивляться не приходилось.

И пусть в отделении этого никто пока, кроме Вольфгера не знал, Шляпником звали лепрекона Мюрчертака О’Брайена, владельца нескольких пивных заведений с сомнительной репутацией. Любопытно было то, что большую часть своих денег почтенный господин О’Брайен зарабатывал не на продаже пива сомнительного качества и концентрации, а на обеспечении «крыши» для не менее сомнительных, чем пиво, клиентов. Укрыть беглеца, предоставить безопасное место для переговоров или сделки, сбить преследователей в случае, когда совсем прижмет… Более того, репутацию имел он в этом деле практически незапятнанную. А что время от времени его «подзащитные» все же попадали в руки Лидийской стражи… ну так профессия такая! Издержки. Ведь не на его же, лепреконской, территории это происходило.

Вот только издержки эти начали случаться после того, как несколько лет назад самого лепрекона приперли к стенке и любезно предложили выбирать между каторгой и сотрудничеством.

Вольфгер против воли усмехнулся, припоминая, как тогда О’Брайен выторговал себе не только свободу, но еще и оплату своего нелегкого стукаческого труда. Тогдашний капитан шестого отделения платил ему, правда, из своего кармана и медью, но сам факт был исключительно феноменальным.

К Вольфгеру Шляпник перешел, так сказать, по наследству, но почему-то до сих пор лепрекон считал, что смена капитана предполагает смену договора и условия оного пытался пересмотреть при каждой встрече. Не личной, конечно же, а вот таким вот своеобразным образом, ставшим, по сути, традицией.

Дань лепрекон подносил хоть и нерегулярно, но качественно — ко всеобщему удовлетворению. И если по молодости Вольфгер мог бы и возмутиться такому сотрудничеству, то к тому моменту, как сам стал капитаном, уже четко уяснил — всех не переловишь, а принцип меньшего зла не так уж и плохо работает.

Три медяка — цена договора! — один за другим скрылись в одном из карманов посыльного и тот, выдержав эффектную паузу, произнес:

— Через час в забегаловке «У Ронни» на перекрестке Солнечной и Извозчиков некий господин Алеман передаст некоему господину Карнавару туфту, которую вы ищете. На входе спросите у вышибалы Алемана, он покажет.

Сообщив это, посетитель нахлобучил шляпу и вышел.

— Буди молодцев, — бросил Вольфгер с довольной ухмылкой.

Ночью в отделении работали пять человек — двое патрулировали прикрепленные к отделению кварталы, трое сидели на посту на случай происшествий. Ну как — сидели. Один сидел, двое лежали, готовые к экстремальной побудке в случае чего. На подобное вольное обращение с дежурством Вольфгер закрывал глаза — он был не сторонник бессмысленных уставных действий.

— Капитан? — изумился один из вывалившихся из подсобки подчиненных. — А ты что здесь?..

— Не спалось, — вместо Вольфгера машинально хвастнул осведомленностью Смиттс и тут же слегка смутился.

Лейт только хмыкнул. Настроение стремительно лучшело и препятствовать этому ворчанием он совершенно не планировал. Жуликов, весьма успешно подделывающих и распространяющих драгоценные камни, они ловили уже пару лет и никак не могли поймать. Была мысль даже, что камни доставляют из-за моря, контрабандой, но несколько месяцев усиленных проверок ничего не дали (вернее, дали, конечно — вагон и тележку другой контрабанды, но не камней). Камни мало того, что подделывали, еще и зачаровывали таким хитрым образом, что даже опытнейшие ювелиры без помощи артефакторов не могли отличить их от настоящих. Более того, такие камни находили даже ювелиры, покупающие у проверенных поставщиков, проверенные поставщики рвали на себе волосы и клялись-божились, что покупают камни напрямую у производителей, производители могли отвечать за каждый проданный камушек… В общем, в какой момент в этой цепочке происходила подмена, выяснить было совершенно невозможно. Те, кто мог себе позволить, стали нанимать доверенных артефакторов на любые сделки, но в городе Мастеров оборот драгоценностей таков, что на все сделки артефакторов просто не хватит. Да и не горели они желанием отрываться от собственной работы, чтобы служить детекторами.

И вот, наконец, удача!

— Будем брать, — озвучил капитан очевидное, введя подчиненных в курс дела.

Забегаловка «У Ронни» была именно забегаловкой, которая, впрочем, ранее особого внимания стражи не привлекала, поскольку напротив нее находился литейный завод. А следовательно, львиную долю посетителей составляли честные трудяги, зарабатывающие себе на пропитание и пропивание честным и тяжелым трудом. Но Вольфгер все же выстроил путь к ней так, чтобы прихватить по дороге одного из патрульных — мало ли, дело серьезное все же, вчетвером оно понадежнее будет…

Вольфгер, как единственный, не облагороженный формой (мастерам сыска разрешалось без особой на то необходимости ее не носить, чем вервольф с наслаждением пользовался), зашел первым. Нырнул в спертый, пропитанный пивными парами, запахом пота и сигарет воздух, настолько далекий от аромата парфюма госпожи Алмии, что Лейт с таким же успехом мог из одного мира в другой шагнуть. И, признаться, этот был волку куда ближе.

— От Шляпника, — негромко бросил он вышибале у входа, окидывая «рассеянным» взглядом зал. — Алеман.

Бритоголовый тролль, невероятно неповоротливый на вид, едва заметно шевельнул губами.

— Стол в правом дальнем углу.

Вольфгер глянул туда, куда было указано, и недовольно дернул углом рта. За столом сидел только один человек. А значит — они либо опоздали, и сделка уже состоялась (что, конечно же, не помешает взять и одного Алемана, но без доказательств давить на типа будет сложнее), либо его клиент еще не подошел. Опять же, можно было бы вязать мошенника и сейчас, раз товар при нем, но Лейту очень уж хотелось убить двух зайцев одним укусом.

— С ним был кто?

Тролль отрицательно качнул головой, и тогда капитан бросил в переговорник, делая вид, что утирает нос рукавом.

— Ждем клиента. Не спугните. Дам сигнал.

— Так точно.

И стража, расслабленно беседовавшая в паре шагов от трактира, исчезла с улицы, будто ее и не было. Вольфгер не видел, но знал.

Вервольф неторопливо пробрался к стойке, следя за тем, чтобы никого ненароком не задеть. Судя по концентрации пивных паров в воздухе, публика уже достигла стадии «Ты чо? Меня не уважаешь?!», а бить морды до операции в его, Вольфгера, планы не входило. Вот во время…

Клиент — долгих каторжных лет ему (по прикидкам — пять-десять!) — не заставил себя ждать. Лейт едва успел расплатиться за кружку пива с высокой пенной шапкой, вполне даже приличную на вид и запах, как за стол к названному Алеманом подсел мужчина, на вид ничем не отличающийся от окружающих — славных работников славного завода. Вольфгер насторожился, не торопясь с выводами, но, когда Алеман сунул руку за пазуху, явно намереваясь что-то оттуда извлечь, вервольф пружинисто поднялся на ноги и, бросив в переговорник «Берем», направился в сторону мошенников.

На этом капитанская удача закончилась.

Вольфгер даже успел уловить движение поднимающегося со стула здоровяка, бросившего товарищам, что принесет всем еще выпивки, но не успел на него среагировать в полной мере. Разминуться двум массивным мужчинам в узком проходе между столами было трудновато, а здоровяк еще и не потрудился глянуть, куда идет. Вервольф сделал шаг назад, но мужчина так рвался утолить всеобщую жажду, что столкновение все же состоялось.

И мгновенно развилось по известнейшему и банальнейшему сценарию.