Чужие миры

Был? Был! Пил? Пил! А дальше что?

А дальше — все.

Алкогольная интоксикация, напрочь отшибающая память. Дело ясное.

Лиля и сама была чуток навеселе. Но соображать ей это не мешало — что там та доза для бывшего студента-медика? Женщина хмыкнула и последовала за вирманином.

— Показывайте героя...

Кто бы сомневался — им оказался Арман Пажо!

❖ ❖ ❖

Лиля обошла тушку соседа по кругу.

Потыкала носочком туфельки. А ножка у графини была приличного размера. И слегка поправившаяся после родов. Вес-то набираешь! А сбрасывать потом придется.

Так что Нежной феей Лилиан Иртон назвать было сложно.

— Кляп ему, что ли, выньте? Послушаю, что скажет.

Бирмане кляп вынули. Но вместо кляпа продемонстрировали кинжал. Здоровый такой — в памяти всплыло слово «скрамасакс». Или по-русски, попроще. Свинокол. И вежливо объяснили, что свинья — понятие растяжимое.

Пажо впечатлился, но ненадолго.

Лиля присела рядом.

— Ну и кто тебе заплатил?

Судя по изумленному лицу Пажо — никто.

— Сам решился?

Определенно, сам. А злости в глазах сколько — мог бы, так зубами бы порвал! Лиля покровительственно погладила мужчину по голове (руки потом мыть придется), стремясь спровоцировать его.

— Не переживай. Вот свадьбы закончатся — и отпустим мы тебя. А лучше... ребята, вы с него штаны спустите — и в народ пустите. Самое правильное будет, авось, даже его внукам такое припомнят.

И тут Пажо сорвало.

Из воплей стало ясно, что Алия — личность сугубо непечатная, но гадкая и вообще — как бы не сама Мальдоная, явившаяся на землю.

Что Марион и Лари — ее первые подручные и вообще шильды.

Что... сволочи, сволочи, сволочи!!!

Из воплей Лиля общую картину и составила.

Арман Пажо планировал-то хорошо! Жениться на Марион, трактир себе прибрать... Ром?

А что — Ром?

Ром может и с лестницы упасть, и холодненького в жару попить, маленькие дети — они хрупкие. И девчонку Марион можно замуж выдать. К примеру, за младшего сына Пажо.

Все в семью, все в карман.

И тут в эту картину с грацией слона вписалась Лилиан Иртон.

О женитьбе речь уже не шла. Вообще.

Месть?

Кому? Женщине, в трактире у которой половина городской стражи питается? А вторая половина просто перекусить забегает?

Да в ее сторону лучше даже не дышать! А то ведь... стражники!

Кто сказал, что злоупотребления властью — прерогатива двадцать первого века? Вот уж ни минуты!

В средние века для стражника убить при исполнении человека было даже не обыденностью, а — так.

Убил и пошел.

Кого тут жалеть, отребье всякое?

Смешно!

Пажо, конечно, не нищий с Тухлой окраины, но и с ним... случиться может. К примеру, если тебе случайно почки отобьют. Или пару костей сломают.

А когда у Марион любовь закрутилась с прево, тут и вообще стало обидно. Очень обидно. Никаких шансов у Пажо и не было, и не осталось. Кой там любовь! Не убили бы!

И выплеснуть злость не получалось, и справиться с ней — тоже. И...

Метался Пажо, что тот зверь в клетке, а потом и придумал. Подпалить трактир!

Вот пока свадьба будет — и подпалить!

Не ему?

Так никому!

На втором этаже дети спят?

И что? Марион о нем не подумала! Какими глазами он на соседей смотреть будет? Ведь все в курсе, что он жениться хотел, все! Все смеются, все подшучивают! Прохода не дают!

Почему он должен о ней думать?

Не ему?

Так и никому!

Лиля прикусила губу, слушая этот выплеск грязи. Потом подумала пару минут. А потом подозвала Эйри.

Это ведь повезло просто.

Что Пажо не знал про вирман. Что они не праздновали, а охраняли.

Что злоба прорвалась сейчас, а не после ее отъезда. Чем бы это потом для ее подруг обернулось — один Альдо- най знает. Только знанием не поделится, и не рассчитывайте. Араз так...

Лиля на Альдоная и рассчитывать не станет, сама справится.

— Скажи, вы мой приказ выполните?

— Да, госпожа.

— Любой?

— Если капитан против не будет

Лиля в очередной раз прокляла мир без сотовых телефонов. И кивнула на Пажо.

— Ты понимаешь, что я это оставить не могу? Никак? Я уеду, а эта тварь девчонкам еще как подгадит... у него же ума нет, а злоба немерянная!

Эйри кивнул. Вот уж это он понимал. На Бирме такие тоже бывали, но там их быстро окорачивали.

Жрец Холоша — существо полезное и нужное. И душа у него нежная, трепетная... то есть повергающая в трепет.

Обычно пары профилактических бесед хватало. Но где ж тут жреца взять? И со святилищем?

Эйри подумал пару минут, и предложил вариант попроще.

— Да утопить его — и дело с концом.

— А капитан против не будет?

Лиля и сама хотела предложить нечто подобное. Убийство?

И что?

У каждого врача свое кладбище, вот и прибавится на нем еще один пациент. Она переживет. Пажо — нет, не переживет. Но Лилиан Иртон это не волновало. У нее руки и так были по локоть в крови.

А еще...

Сегодня этот гад пришел убивать.

Если бы он поджег трактир, погибли бы Ром, Фиона, Марион, может, еще кто... он заранее понимал, что обрекает на смерть людей. Так что же — ждать, пока он осуществит свои намерения? А потом на могилке плакать у родных и друзей? У друзей, ставших родными? И корить себя за нерешительность?

Здесь средние века, господа и дамы! Средние, а не слюнявые! Поблажек не будет, тем более, для негодяя, который детей не пожалел. Ах, ему на самолюбие наступили!

Да кому ты со своим самомнением интересен! Страдать он начал, гад! Мстить пошел!

Лиля не собиралась давать мерзавцу ни первый, ни второй шанс. Поступил бы он, как человек, перевел бы все в шутку, да и жил дальше рядом с Марион. Ведь мог и так сделать!

Посмеяться, мол, всех баб не перелюбишь, а хороших вообще в три секунды разбирают — и жить дальше.

Нет?

Кстати...

— Сыновья твои в курсе, куда ты шел?

Пажо кивнул так, что треснулся головой об пол.

— И зачем ты шел?

-Да! «

— Мне кажется, врет, — озадачилась Лиля.

— А мы сейчас проверим, — «успокоил» ее Эйри.

Методики «экстренного потрошения» на Бирме были. Хотя жрец Холоша справился бы быстрее и веселее, но жреца не было. И названия — тоже. А вот сами методики...

Как сделать человеку очень, очень больно, по сути не причиняя видимого вреда?

Запросто! Бирмане этими методиками владели, без экстренного допроса в море сложно. Но теперь сложности были у несостоявшегося убийцы.

Через полчаса Пажо повторил то же самое.

Все его сыновья были в курсе дела.

Лиля переглянулась с вирманами.

Это — уже не шутки.

Это серьезно, и страшно. А что будет завтра?

Ром и Фиона беззащитны. Марион... да тоже беззащитна! Как любой порядочный человек перед любым поддонком. Первый всегда будет думать, как бы не обидеть, а вот у второго таких ограничений нет.

Ничего нет, кроме собственных желаний. Как у Пажо.

Сам придумал, сам решил, сам раззвонил по округе, сам обиделся... и ведь даже мысли нет, что сам дурак! Ни мыслей, ни сомнений, ни угрызений совести. Полная уверенность, что все ему должны по жизни. Должны за что?

А за то, что он, такой замечательный, на свет появился.

Захотелось ему Марион? Подайте, пусть ложится!

Захотелось трактир?

Подайте! Пусть подарят!

И главное, все ему что-то должны, а он? А он никому и ничего! Он решение принял, а вы подстраивайтесь. И кланяться, кланяться не забывайте! И пониже!

Да ладно — он!

Ведь сыновей он так же воспитал! Наверняка!

И кто сказал, что потом, когда Лиля уедет, он до детей не дотянется? В плане личной мести? Здесь малышня, конечно, серьезнее, чем в двадцать первом веке, но кто ж от соседа подвоха ждет? От близкого друга родителей!? И не ждали, и попали...

Лиля думала. Ей надо было отдать приказания вирма- нам. А вот Эйри действовал.

Покосился на изрыгающего проклятия Пажо, на сосредоточенное лицо Лилиан, а потом одним резким движением свернул поддонку шею. Только хрустнуло.

— Ой... — ахнула Лиля.

Жалко не было. Того же Лофрейна она жалела больше. А уж эту плесень... размазать и вытереть. Просто уж очень неожиданно вышло!

— Не переживайте, ваше сиятельство. Сейчас мы все уладим, не впервой палубу от грязи отмывать!

Лиля и не сомневалась. И мнение у нее было такое же. Но...

— А... его же здесь не оставишь!

— Нет, конечно! Где его дом?

Лиля послушно вышла из трактира, показала на дом. Эйри кивнул.

— Тон, сходи, посмотри.

Один из вирман, самый молодой и чем-то напоминающий Лиле белку (из-за волос, собранных в высокий хвост?) выскользнул за дверь. В темноту ночи.

— А... что вы собираетесь делать?

— Избавить мир еще от пары мерзавцев, — лаконично ответил Эйри.

Лиля пару минут помолчала, а потом кивнула.

Говорить? Что и зачем? Все и так ясно. Оставить этих людей в живых?

Нельз^ они уже как зараженные чумой. Они уже — монстры. Они уже готовы убить, сожрать ^уничтожить... и ведь не для отстаивания своих интересов. А просто — чтобы получить нечто ценное, что есть у других.

Согласившись принять чужую смерть для достижения своих шкурных целей, теряешь право на жизнь.

Внятно Лиля эту мысль не сформулировала, но внутренне разницу ощущала.

Солдаты тоже убивают. Но там враги. Бирмане сейчас убивают — но врага. Не для выгоды, для безопасности близких Лиле людей. Не откажутся они от денег, но не ради денег это было задумано.

А Пажо хотел убить, как разбойник. По-подлому.

Жалеть и оплакивать его Лиля не будет, но и попадаться не хотелось. Марион, конечно, истерику устроит, и Мартин сделает все, чтобы Лилю отпустить безнаказанной, но зачем портить подруге свадьбу?

Вернулся Тон и что-то шепнул Эйри. Лиля не прислушивалась — спокойнее жить будет.

Эйри кивнул — и они с Тоном ловко поставили Пажо на ноги.

Голова мужчины нелепо мотнулась на сломанной шее...

Вирмане прикинули, замотали его в плащ, накинули капюшон — и потащили, как пьяного. Лиля проводила их философским взглядом.

Что ж.

Угрызения совести ее мучить не будут. А подругам тоже такую пакость рядом не оставишь. Прощайте, Арман Пажо!

❖ >:< ❖

— Видеть не могу ваши довольные физиономии!

Подруги переглянулись — и прыснули. Судя по лицам, и Марион и Лари мужья не разочаровали. А вот Лиля была недовольна.

Виррррмане!

Причем, определяющая тут — вдохновенная «РРРРРРРР»!

Решили проблему! Рычать хочется!

Женихи с невестами уже удалились на отдых — по месту жительства женихов. В средние века с медовыми месяцами сложно — хозяйство тебя ждать не будет. А коровам и курам вообще не объяснишь, чем медовый месяц от обычного отличается, они кушать и какать каждый день хотят. Но одну уж ночь девушкам можно дать!

Первую брачную!

За детьми Лиля взялась присмотреть, за трактиром, за гулянкой... а под утро загорелась соседняя мясная лавка. Да как загорелась!

Мгновенно полыхнула!

Сгорел несчастный Арман Пажо, не успел выскочить.

Сгорели его дети несчастные, все сыновья... тоже — выскочить не успели.