Встреча с демонами

— Я не сниму с тебя трусики, но ты войдёшь в воду, — настоял он.

— Хорошо, — сдалась я и изо всех старалась развернуться так, чтобы он мог разрезать ткань сзади, а не спереди. Я почувствовала, как он осторожно перебирает волосы и мягко кладёт их мне на плечо, а затем звук разрезания ткани наполнил комнату. Я не видела ожогов, но когда посмотрела вниз, увидела ужасные отметины на опухших ногах. Чёрная сажа застряла в повреждённых тканях, и я закрыла глаза, про себя молясь, чтобы ковен быстрее появился и исцелил мою семью и меня.

— Не двигайся, Магдалена, — прошептал Лукьян, когда лезвие ножниц коснулось спины, и я вздрогнула. Я чувствовала, как он ставит пальцы, чтобы не дать лезвию задевать кожу. Его прикосновение превратило мою и без того пылающую плоть в пламя. Мои соски затвердели, стоило прохладному воздуху их коснуться, когда Лукьян срезал с меня верх. Я хотела прикрытья волосами, но он поднял их и собрал в хвост. Его способность делать это с такой лёгкостью пробудила интерес, сколько же женщин у него было. Он не дёрнул и не пропустил ни одного волоска. Закончив, он обошёл меня и, не сводя взгляда, помог войти в тёплую воду, наполненную ароматными лепестками. Как только я оказалась в воде, застонала и закрыла глаза. Именно так чувствуешь себя в раю. Боль сошла на нет, соль лей-линии облегчила ожоги. Соль была своего рода мазью для ведьм и наполнена целебными свойствами. Сейчас она жгла, но могла облегчить почти любую рану, если была нанесена правильно и как можно скорее. Аромат цветов опьянял, и я вздохнула, избавляясь от ядовитого, сернистого запаха огня. Я испытала такое облегчение, что даже не услышала, как Лукьян пошевелился или вернулся с губкой.

— Сейчас будет больно, — предупредил он. — Это нужно сделать. Если сможем засыпать соль глубоко, предотвратим рубцы.

— Шрамы меня не волнуют, — прошептала я, открывая глаза. — Шрамы рассказывают историю. Они есть у всех, даже если их не видно. У меня внутри достаточно шрамов, так что наружные будут неважны.

— Я буду мыть тебя, так что, принцесса, увижу.

— Я не принцесса, — прошептала я, посмотрев на него.

Он усмехнулся, покачал головой, сунул руку в воду и вытащил мою руку.

Я откинулась на бортик ванны, наблюдая, как его глаза скользнули по моей обнажённой плоти, а затем поднялись, чтобы встретиться со мной взглядом, который обжигал сильнее пламени пожара.

— Вот, — сказала я, протягивая руку к краю ванны, чтобы он мог ею заняться. — Я не везде обгорела, — прошептала я, мысленно молясь, чтобы в других местах ожогов не было.

— Тебе не нравится, когда к тебе прикасаются? — поинтересовался он.

— Дело не в этом, — ответила я

— Дело в том, кто прикасается? — уточнил он, оценивая повреждения на моей руке, прежде чем заставить меня встать.

— Какого чёрта? — спросила я, стоя перед ним почти полностью обнажённая.

— Я почти трахнул тебя сегодня, так что не притворяйся, что не хочешь меня. Я не мальчишка, а ты определённо не маленькая девочка. Ты не цаца, и спасать тебя не надо, но у тебя ожоги, и моя помощь тебе нужна. А для этого я должен прикоснуться к тебе. Перестань вести себя, как ребёнок и прими то, что тебе предлагают. Обычно я не помогаю людям и уж точно не хочу, чтобы это стало привычкой.

— Тогда почему ты продолжаешь мне помогать? — спросила я, поднимая на него глаза. — Почему помогаешь ковену? Судя по тому, что я видела, ты нам очень помог.

Он вздохнул и покачал головой, затем снял рубашку и сбросил ботинки. Я в шоке наблюдала, как он продолжал скидывать одежду, пока не разделся догола и обнажил шикарное тело, на которое я не стеснялась пялиться. Да и кто бы мог отвести взгляд? Он огромен и тяжёл. Я инстинктивно хотела прикрыть вход в своё тело, потому что он никак мне не подходил. У меня отличное чувство самосохранения, и сейчас оно вопило, чтобы я медленно отступила от монстра между его ног.

Тело Лукьяна было высеченным — мускулы идеально вылеплены и испещрены бороздками, которые я хотела проследить пальцами. Он привлекал и не отпускал внимание. Его руны были менее выражены, чем раньше, но и сейчас можно разобрать древние символы. Смертные обычно не могут видеть символы ведьмы или колдуна, но мой язык точно мог, потому что зудел от желания проследить эти узоры, задевая пирсинг на соске… Какое бесстыдство.

Лукьян ответил на мою грубость и стал опускать взгляд вниз по моему телу, пока не натолкнулся на маленькую пентаграмму с латинскими словами, написанными мелким шрифтом прямо над лобковой костью. Интересно, знает ли он что такое дьявольская ловушка? Этот символ отгонял демонов, которые могут попытаться завладеть телом ведьмы. Да, рядом с нашим ковеном не ошивались демоны, но я чувствовала дикую необходимость нанести это тату. А ещё на грудной клетке у меня были выбиты очертания маленьких птиц — подарок самой себе после получения первой зарплаты. Символ свободы, которую я для себя обрела. А ещё это память о Джошуа, потому что рядом каллиграфическим почерком надпись: «Ты расправил крылья, а я лишилась сердца». Однажды Джошуа прочёл мне стихотворение. Речь шла о птице, сидящей на дереве и не боящейся сломать ветку, потому что она доверяла не дереву, а своим крыльям, которые удержат её при необходимости. Она родилась, способной спасти себя, и так будет всегда. Это стихотворение осталось у меня в сердце и душе, особенно после смерти Джошуа.

— У тебя есть ловушка для демона, — констатировал он, скользнув взглядом по узору. — Идеально расположена, — хрипло закончил он, опустив взгляд ниже, к прозрачному материалу, который ничего не скрывал.

Он начал водить губкой по моему животу и вокруг груди, игнорируя то, как наше дыхание становилось медленнее и неровным. У меня до боли затвердели соски, но я не обращала на это внимания и отвернулась, когда он быстро скользнул сначала по одной груди, затем по другой. Быстро обмыв меня, он принёс мне большую футболку. Я подождала, пока он повернётся, вытерлась, стянула промокшие трусики и натянула футболку, которая была такой длинной, что доходила до колен.

— Где буду спать? — поинтересовалась я, желая оказаться под одеялом.

— Со мной, — ответил он, одарив меня язвительной улыбкой.