Уосэ Камуи. Часть 1

ГЛАВА 10

Василиса и Аой просидели в комнате весь день, и вышли только перед самым ужином.

Насте показалось, будто что-то незримо изменилось в них, но она сразу отогнала эту мысль, списав её на банальную ревность.

— Разрешите вам представить, — громко сказала Василиса, когда все собрались за столом. — Аой, мой хранитель!

«Бабушка меня убьёт!» — ошарашенная этой новостью Настя осела на стул и беспомощно посмотрела на Кота.

— И какой же вы контракт заключили? — с невозмутимым видом спросил Кот, оторвавшись от поедания сметаны.

— Как я и хотела, хевал! — гордо сказала Василиса.

— Не слишком ли рано?.. — попыталась запротестовать Настя, но протест прозвучал как-то тускло и обессиленно.

— Нормально, — отрезала Василиса. — Зато, мы с Аой теперь сможем проникнуть в воспоминания Акиры. После ужина, конечно.

Настя снова вопросительно посмотрела на Кота.

— Надеюсь, ты хорошо изучила условия контракта? — спросил домовой, хитро посмотрев на Аой и ухмыльнувшись себе в усы. — Хранитель должен быть предельно честен со своим хозяином, или контракт аннулируется.

— Конечно, — фыркнула Аой с пренебрежением.

Но Настя успела заметить, что кицунэ замешкалась с ответом и тень неуверенности скользнула по её лицу. Домовой посмотрел на Настю и незаметно подмигнул ей.

«Вот как. Кот знает нечто такое о Аой, что сделает этот контракт временным. Где-то она врёт Василисе или что-то не договаривает. Но главное — они успеют вернуть Акире его воспоминания, прежде чем контракт перестанет действовать. Ай-да, Кот! Вот шельмец! Всё предусмотрел!»

Настя успокоилась и принялась накладывать по тарелкам остывающую еду. Сегодня это был плов.

— Морковка! — скривилась Василиса, заметив в тарелке кусочки ненавистного овоща.

— Ешь и не привередничай! — фыркнула Настя. — Набирайся сил, раз потом вас ждёт такое серьёзное дело! — и с удовлетворением заметила, как сестра набросилась на еду.

Вечером всё семейство в полном составе расположилось на веранде. Настя снова взялась за своё платье, а Василиса и Аой с энтузиазмом принялись чертить на полу две пентаграммы с символами, срисовывая их из бабушкиных книг. Кот и Акира наблюдали за их действиями.

Когда всё было готово, Аой зажгла свечи и, расставив их вокруг, в центр пентаграмм установила два стула обращённых друг к другу. На один из них Василиса усадила Акиру, а на второй уселась сама. Аой встала между ними, раскинув руки над пентаграммами.

— Расслабься и позволь Василисе вести себя, — сказала лиса Акире.

Девочка опустила голову, входя в транс. Свечи затрещали и стали гореть ярче, вспыхивая длинными языками.

Акира невольно поёжился, лицо девочки было без эмоциональным, свет от свечей придавал её коже неестественной бледности, отчего она начала походить на большую ожившую куклу. Василиса подняла на него своё личико, её большие глаза были пусты и безжизненны. Посмотрев в них, он почувствовал, что проваливается куда-то, как будто огромный бездонный колодец пытается поглотить его. На него накатила тошнота, и он инстинктивно попытался вырваться из этой поглощающей тьмы.

— Не сопротивляйся, — услышал он голос Аой, — расслабься и позволь ей вести тебя.

Недоверие к этой лисице шевельнулось в его душе, но Акира подавил его, глубоко вздохнул, расслабился и позволил липкой темноте затянуть себя.

Он падал. Падал и падал в бесконечной кромешной тьме. Иногда ему казалось, что он парит и никуда не движется, словно подвешенный на невидимых нитях. А порой, что начинает лететь стремительно вниз так быстро, что кровь приливала к голове, стучала и шумела в ушах, снова накатывала тошнота, накрывая его новыми волнами. По его ощущению все эти мучения продолжались уже невыносимо долго.

«Всё-таки, этой лисе нельзя было доверять!» — раздражённо думал Акира, сердясь на себя за совершённую глупость.

Вдруг, сквозь шум в ушах он услышал ещё что-то. Что это такое он понять никак не мог, поэтому стал стараться сдерживать дыхание, чтобы снова уловить это.

— А-а-а-акира-а-а-а… — услышал он голосок Василисы, но он звучал так тихо, как будто она была неимоверно далеко, — А-а-акира-а-а…

Пытаясь определить направление, откуда мог идти звук, он заметил маленькую точечку света. Такую малюсенькую, что сначала принял её за рябь в глазах. Но начав двигаться в том направлении, заметил, что точка растёт, и звук голоса Василисы становится явственно ближе.

— А-а-акира-а-а!

Теперь он мог различить и её саму — девочка стояла в каком-то светящемся проёме, махала ему рукой и кричала:

— А-а-акира-а-а! Сюда! Сюда!

Он старался двигаться к ней как мог, помогая себе руками и ногами, и как будто плыл в воде, пока не ощутил под ногами твёрдую поверхность. Хотя вокруг по-прежнему ровным счётом ничего не было.

Встав на ноги, он побежал к Василисе. Та улыбалась и продолжала призывно махать ему рукой, стоя на границе яркого света и бездонной тьмы.

Приближаясь ближе, он постепенно начал различать в свете за её спиной синее небо с белыми облаками и бескрайнюю зелёную равнину с высокой и сочной травой. Но чем ближе он приближался к Василисе, тем сильнее начинал ощущать наваливающуюся на него тяжесть, как будто тьма превратилась в густой кисель, цеплялась, липла и не хотела отпускать его. Каждый шаг стал даваться Акире с таким трудом, что на лбу у него выступила испарина.

— Возьми меня за руку! — Василиса тянулась к нему изо всех сил, протягивая свою маленькую ладошку, — Давай! Ещё чуть-чуть!

Акира тоже тянулся к ней, с трудом переставляя тяжёлые ноги и прилагая уже такие усилия, что мышцы всего тела вздулись и застонали, а пот ручьями струился по всему телу.

Но стоило только их рукам коснуться друг друга, как сковывающее наваждение с его тела спало, и он выскочил в этот «проём», инстинктивно подхватил девочку на руки и прижал к себе, опасаясь, что эта тьма может засосать и поглотить её.

Это была прежняя Василиса — тёплая, со смеющимся личиком и искрящимися от радости большими голубыми глазами.

— Аха-ха-ха! Акира! Щекотно! — она засмеялась и начала отпихивать его своими слабыми ручками, — Ну всё, хватит! Поставь меня уже!

Акира отпустил её. И вдруг, почувствовал, как неимоверная тяжесть наваливается на него вновь сковывая всё его тело. Стало трудно дышать и лёгкие заныли от боли, в глазах почернело.

— Вот, бери скорее меня за руку! — услышал он голос девочки и ощутил её тёплую ладошку в своей руке. Стоило ему только сжать её, как в голове прояснилось, боль и тяжесть отступили.

— Заклятие забвения очень сильное, оно почти полностью поглотило твою память. Держи меня за руку и не отпускай. Я помогу тебе пройти по твоим воспоминаниям.

Акира посмотрел на светлое личико девочки, улыбнулся и крепче сжал её ладошку в своей руке.

— Пойдём вперёд. Посмотрим, где мы оказались. — Василиса указала вдаль.

Кругом, куда охватывал взгляд, волновалось море из зелёной и сочной травы. Над головой раскинулось бескрайнее синее небо с ослепительными белыми облаками. Воздух был наполнен таким множеством ароматов, что начинала кружиться голова.

— Если ты что-нибудь вспомнишь, говори мне. — Василиса шагала вперёд, высоко задирая ноги в шелковистой траве. Акира «укнул», выражая своё согласие.

Глубокое синее небо, белые облака и дурманящие запахи трав… Всё это дарило такую теплоту его душе… Казалось, воспоминания вот-вот вырвутся наружу, стоит только приложить чуть-чуть усилий и вспомнить…

Неожиданно мир вокруг них закрутился, и вид начал меняться. Появились огромные деревья, которые невозможно было обхватить руками, а бескрайнее зелёное море травы сжалось до небольшой лужайки перед входом в пещеру. И теперь на ней резвилось несколько разномастных пушистых комочков.

Это было волчье логово. Огромная белая волчица лежала чуть поодаль и дремала, изредка приоткрывая глаза, чтобы посмотреть на волчат.

— Это я. — Акира указал на одного из них, — Это мои братья и сёстры. А это, — он указал на волчицу, — это моя мать.

— Какая огромная! — Василиса с восторгом смотрела на огромного белого зверя и, казалось, не испытывала никакого страха. — Она, наверное, может проглотить быка за раз!

— Да, именно так и было! — Акира рассмеялся.

Василиса потянула его, было, к волчице, но Акира отрицательно покачал головой — это было не безопасно.

— Это твои воспоминания, они нас не видят. Смотри! — они подошли к его матери, и Василиса провела рукой по её густой белоснежной шерсти.

Рука прошла насквозь, как будто это был воздух, и не потревожила ни одной шерстинки. Волчица продолжала дремать на солнышке, и её дыхание было ровным и спокойным.

— Что это за воспоминание? — девочка посмотрела на играющих волчат.

— Это первый день, когда мы вышли из логова наружу. — Акира тоже смотрел на играющего «себя», такого толстого и неуклюжего, в отличие от чёрного брата, который уже вполне шустро бегал по лужайке.

— Тут всё так необычно! — Василиса огляделась вокруг. — Всё такое большое: и деревья, и цветы, и, — она посмотрела на него, — вы тоже!

— Тогда всё было большим. — Акира улыбнулся ей. — Это было очень-очень давно… Мир тогда был ещё молод и все живущие в нём были как боги. Но потом всё изменилось.

— Как это, изменилось? — спросила Василиса, — Как это произошло?

Мир вокруг них завертелся, возникли горы с редкой растительностью, и они оказались на каменистой небольшой площадке у подножия одной из гор, в окружении стаи древних огромных волков.

Они напряжённо смотрели на яркий столб золотого света, бьющий из далёкой горной вершины в небесную высь. Оранжево-золотое небо ярко вспыхивало от струящихся по нему ослепительных потоков, похожих на полосы северного сияния, оглушительно стонало, грохотало и трещало. Зрелище было завораживающим и пугающим одновременно. Волки скулили, рычали и нервно втягивали носами воздух.

— Небо очень долго так полыхало, солнца не было видно, и ночь не опускалась на землю. А потом… Потом пришла она. Большая Вода. — и, опережая вопрос Василисы, Акира показал вдаль, на горизонт, куда так пристально вглядывались его собратья.

Постепенно до них начал доходить всё нарастающий гул и стала видна приближающаяся огромная стена воды, сметающая на своём пути всё: деревья, валуны и животных. Несчастные создания пытались от неё спастись бегством, но она наступала яростно и мощно, не оставляя им никаких шансов.

— Мы искали спасения на этой горе, но выжить сумели не все… — Акира потянул было за собой девочку, стремясь за волками, которые уже взбирались по почти отвесной стене скалы, но резко остановился.

Что-то смутило его в поведении Василисы. Что-то с ней было не то… Он обернулся и посмотрел на девочку, и успел уловить, как та холодно наблюдала за тем, что происходило с его собратьями, прежде чем придала своему личику расстроенное выражение.

Волки не могли удержаться и срывались вниз, на острые камни, ломали себе лапы и спины, жалобно скулили и выли, понимая, что им уже не спастись. Настоящая Василиса не смогла бы спокойно смотреть на подобное и давно бы уже рыдала от жалости к погибающим на её глазах зверям.