Тихая Жизнь. Книга 2

Глава 23

Пожалуй, каждый слышал фразу «начинаешь ценить, когда теряешь». Довольно распространенная вещь, на самом деле. Комфорт и уют, достаток притупляет чувства. Но даже сам уют со временем можно перестать замечать, считать его должным, и очень удивиться, отчего на душе стало так тяжело от потери такой мелочи. Сейчас речь идет о семейном уюте. О том, который в одном стареньком доме пытались сохранить с удивительным упорством. Но даже здесь, один невысокий паренек был не в силах уследить за всем.

Ужин. Кажется, столь гнетущего и тяжёлого приема пищи этот дом не видел никогда. За столом стояла мертвая тишина, и даже сестры, внутренне чувствуя напряжение, вели себя предельно тихо.

Ясуо ел молча. Ел, неотрывно следя за той, которая должна была бы принести в этот дом счастье и теплоту. Но что-то парень такого не чувствовал. Раздражение, усталость, головную боль и голод, да, это было. Но не семейный уют. Должно ли быть так?

— Братик… спасибо, все было очень вкусно. Мы потом помоем всю посуду после того, как сделаем домашнее задание — Томо быстро отнесла свою посуду и тарелку сестры. И не дав издать Тоши не звука, уволокла ее в их комнату.

Мать и сын остались одни. Тишина становилась давящей. Но это продолжалось лишь мгновенье.

Ясуо откинулся на спинку стула и улыбнулся. Ироничная улыбка необычно смотрелась на столь молодом лице.

— Ты будешь обвинять меня. Это твое право, сын — разорвала тишину женщина. Но тут же осеклась, подняв глаза и увидев эту «особенную» улыбку ребенка. Именно в этот момент в ее сознании впервые промелькнула мысль, так ли молод этот «ребенок».

— Нужно было, чтобы они поняли, почему их брат сердится на них и ведет себя так. Я верю в моих сестер. В их ум и здравый смысл. Правильные выводы будут сделаны. Ну а теперь поговорим о насущном. Хм… знаешь, ты отвратительная мать, Изуми — впервые назвал он свою мать по имени. — Честно. И я сейчас говорю не о прошлых твоих поступках.

Парень встал со стола. Забрал пустую тарелку матери, свою и отнес их к остальной грязной посуде. Спокойно, продолжая молчать, поставил чайник и сел обратно за стол.

— Да — он беспечно отмахнулся — не зацикливайся на прошлом. Даже без упоминания твоих старых «заслуг», ты продолжаешь косячить, Изуми.

Этот диалог было необычно слушать. Он и выглядел так же. Молодой, невысокий паренек сейчас отчитывал состоявшуюся, взрослую женщину и… если вникнуть в суть, говорил по делу. Будто старик-отец, что пытается вразумить уже взрослого, но от того не переставшего быть ребенком, дитя.

— Потянула непойми куда детей. Не предупредила никого, заставив меня нервничать. Они вернулись голодными и с кучей невыполненных дел за плечами. Замечательный «букет» впечатлений о себе ты формируешь.

Его мать хотела было что-то сказать, но промолчала. Лишь молча подошла и начала мыть посуду. За всех. Наблюдая за этим жестом «помощи», парень лишь усмехнулся. Женщина же продолжала молчать, уперто наводя порядок.

— Что же, в монологе тоже есть свои прелести — такое поведение матери нисколько не смущало Ясуо и он продолжил говорить. Ведь сказать ему было ох как много чего.

— Я заставил себя смириться с одним фактом — он взял вымытую тарелку и переложил ее на чистое, сухое полотенце, помогая матери — Мне это далось тяжело, пришлось отринуть множество «простых решений» и… сломать пару бревен. А говорю я, Изуми, о простой истине — детям нужна мать. Неожиданно. И она нужна им здесь — парень указал в район груди — на глубоко духовном уровне.

— Я понимаю — тихий ответ был показателем того, что его хотя бы слушают.

— Замечательно. Знаешь, отсутствие матери не было бы помехой, расти они и дальше со мной. Но сегодня сестрички встретили тебя… и это всколыхнуло все, что я так старательно пытался притупить. А потом, я уверен, дров подкинули другие желания. Мечты о полноценной семье. То, чего им так не хватало. Забрать эти мечты — глаза парня в закатном свете сейчас отливали алым. А необычно ровный, от того кажущийся более низкий, голос, создавал почти материальную тяжесть — и реакция будет даже худшей, чем после твоего «героического» ухода.

— Мне было тяжело — все так же тихо говорила его мать — и я не отдавала себе отчета в своих действиях. Безусловно, это не оправдание. Но… я помню лишь, как в голове промелькнула мысль, что о вас позаботятся мои родственники, есть кому, и в этот момент что-то перевернулось в моем сознании, я почувствовала свободу, желание бежать от всего, от проблем и горя. А потом все было как в тумане.

— Ого. Что ж, еще и родственники. О которых я ни слышал ни разу. А уж не видел даже на фото. Замечательно, кажется безалаберное отношение к детям у вас — это семейное. Хотя это все я понять могу. Понимаешь ли в чем дело, мать. Я буду с тобой открыт сейчас, но услышишь ты меня или нет — это твои проблемы и твое желание. Получается так, что теперь сестры будут нуждаться в тебе и этого уже не изменить. Ну да ладно. Но вот это — парень кивнул на небольшую книжку в руке женщины — уже лишнее.

— Только Бог помог выдержать все те трудности, что валились на нашу семью. Он присмотрел за нами всеми.

— Послушай меня — голос Ясуо был настолько тих, что стал едва слышен — возможно тебе пережить отсутствие забот о семье он и помог. Но когда я шел зарабатывать для сестер каждую копейку, я получал ровно столько, сколько заработал. Вся моя работа оплачивалась по ее количеству. Ни больше ни меньше. И что-то Бога в этой цепочке бессонных ночей я не заметил. Так вот, вера во что-то дело каждого. Хорошо. Можешь верить хоть в макаронного монстра — это твое право. Но только попробуй еще раз отвести детей непонятно куда, и я сильно пересмотрю свои взгляды на необходимость взросления сестер с матерью.

— Ты мне угрожаешь, сын? — Изуми строго посмотрела на парня. Голос был под стать взгляду.

Но тот не стал отворачиваться и так же взглянул на мать. А потом спокойно сказал:

— Твой сын умер, когда ты ушла из семьи. Но сможешь ли ты сохранить оставшихся детей — вот в чем вопрос. Или вместо семьи выберешь книжку с невнятной историей.

Напряжение только росло. Изуми взяла эту небольшую книжку и начала рассматривать ее, словно видела в первый раз. Смотрела, перелистывала. Она положила ее на стол. Потом снова взяла в руки. Покрутила. Опустила на стол снова. Вся эта пантомима затянулась надолго. Было понятно, настолько двойственные чувства разрывали женщину.

Время шло…

Отзвук дверного звонка положил этому конец.

Ясуо молча встал и подошел к двери. Открыв ее, он увидел странную личность. Белые свободные одежды. Длинные волосы. Множественные бусы как на руках, так и четки в них. И показательное театральное спокойствие, вперемешку со всепрощением на лице.

— Приветствую, дитя. Я пришел проведать свою сестру-в-вере. Могу ли…

Дальнейшего монолога слышно не было. Ясуо молча, с каменным лицом, закрыл двери и развернулся к кухне. Все так же молча сел и спокойно начал пить чай, глядя на мать.

А вот женщину трясло, едва ли не подкидывало. Ее взгляд метался между сыном и дверьми. Еще миг и она подбежала к двери, открывая ту.

Глядя на это, парень слегка улыбнулся, ведь свою книжку, Изуми, все же с собой не взяла.

— Преподобный — женщина низко поклонилась, открыв двери. Мужчина за ними все так же продолжал стоять.

Он невозмутимо положил ей руку на голову и понимающе улыбнулся. А потом вошел в дом, без приглашения. Вошел, осматривая все вокруг. Не разуваясь, не спрашивая разрешения. Будто был хозяином тут изначально.

— Чудесный дом. Мы сможем все вместе возносить хвалы Спасителю в этом зале.

Его «хозяйский» осмотр дошел до кухни. Там молча сидел Ясуо, слегка улыбаясь и опустив голову себе на руку.

— Не переживай, дитя, я не в обиде на твою дерзость. Наш Бог прощает всех.

Парень спокойно отмахнулся:

— Да я и не переживаю. Я рад. Рад, что услышал достаточно и так быстро. А самое прекрасное, что так удобно иметь Бога, который все простит. Значит простит и это.

Ясуо подошел к мужчине. Тот продолжал улыбаться, глядя на него сверху вниз. Улыбка стала блекнуть, когда парень взял его за руку, выше ладони. Взял и замер, просто держа. Всего миг… Мужчина уже не улыбался, пытаясь освободить конечность. На его лбу выступила испарина. Он пару раз дернул рукой, но освободить ее из хватки ребенка не получалось.

— Что ты делаешь, дитя? — сквозь сцепленные от боли зубы это звучало уже не так дружелюбно.

— Восстанавливаю семейный уют. Вы не поняли? Вы не желанный гость здесь.

Парень отпустил руку. А потом спокойно подошел к двери дома. Открыл ее и вернулся к мужчине.

— Нормальное дыхание восстановиться через полчаса. Еще раз войдете в наш дом без приглашения и Богу придется прощать еще очень много и в разных местах…

— Что…

Договорить он не успел. Резкий, быстрый удар в грудь выглядел хлестким, но не сильным. Но даже так, мужчину неожиданно откинуло назад и он, пытаясь устоять, начал двигаться спиной вперед. К двери. И упал, споткнувшись о порог. Таким образом, незваный гость в один миг оказался за пределами здания.

«Преподобный» попытался резко подняться, но тут же схватился за грудь и начал делать судорожные вздохи. Он старался раз за разом делать вздох и потихоньку это ему удавалось. Не без труда. Но о проповедях или еще каких-то действиях не было и речи.

На произошедшее Изуми смотрела с широко распахнутыми от ужаса глазами. Она переводила взгляд то на сына, то на мужчину. Ясуо спокойно подошел к ней и пожав плечами, кивнул на маленькую книжечку на столе:

— Я не выкинул ее, потому что это твое решение. Но этот тип переходит за границы личных интересов. Он проявил неуважение моей семье, моему дому… твоей семье и твоему дому. Сунул свой нос туда, куда ему никто не разрешал. Это результат такой наглости.

Еще одна улыбка:

— И тут мы подходим к главному. Я не собираюсь уговаривать тебя днями и ночами, перестраивая твое сознание и интересы. Некоторые вещи лучше лечить резко. Мне нужна помощь в воспитании сестер, а не еще одно ярмо на шее. Таково мое решение. Ну а какое решение примешь ты?

Ясуо подошел к входным дверям, открывая их пошире:

— С какой стороны ты их закроешь зависит только от тебя. Но это мое последнее предупреждение. Потом разговорами ничего решить уже не получиться. Ни хитростью, ни окольными путями.

Он отошел от двери и вопросительно посмотрел на мать.

Та подбежала к дверям быстро. Это, кажется, произошло даже без участия сознания. Сделала шаг за порог и замерла. Посмотрела с удивлением на что-то прохрипевшего мужчину. Потом глянула на спокойное лицо сына. И снова замерла. Было хорошо видно, насколько сильно Изуми ушла в себя.

Но вот поза женщины изменилась. Последний взгляд на сына… Она выпрямилась, колко посмотрела на проповедника за домом. Резко схватила ручку двери и так же резко захлопнула ее… внутри дома. А потом подошла к сыну и села рядом. Ни криков, ни обвинений. Она взяла чашку давно остывшего чая и отхлебнула напиток:

— Я приняла решение.

Ответом ей была искренняя широкая улыбка:

— Я думаю, сестры будут рады, если мама поможет им с домашним заданием.