Как защитить диплом от хищников

ЭПИЛОГ

Несколько месяцев спустя.

Защита проходила традиционно в последний месяц года. Когда осипший город был скован в смирительную рубашку из снега, за окнами вьюжило, а мороз пробовал соленую воду на крепость, пытаясь заковать в ледяной панцирь залив, но ещё не смог окончательно победить.

Я стояла перед комиссией и нервничала. Все же защита диплома. К слову, его только что положили на стол, за которым сидели архимаги. Причем среди оных каким-то невероятным образом оказался даже приглашенный дракон! Причем он был вопиюще молодым по сравнению со всеми своими щедро убеленными сединами соседями. Но главное даже не его возраст, а то, что этот ящер оказался мне знаком. Это был тот самый крылатый с выбритыми висками и рядом колечек в мочке уха, который нашел нас с Крисом на парковке по нити поискового заклинания и вызвал целителей.

Как он здесь вообще оказался? Ладно двое вампиров в комиссии… Среди клыкастых не только полно политиков, но и ученых. И они иногда оказывают честь своим присутствием… Но схинца-то как сюда пустили?! Да ещё именно его?

Я была из группы первой. И когда меня пригласили в зал для защиты, я за столом, накрытым красным сукном, увидела ящера… У меня дернулся глаз. Честно!

Нашла взглядом Катафалка. Профессор тоже был, мягко говоря, изумлен. Впрочем, не он один. Помимо преподавателей в зале присутствовали еще и представители магомеханических мастерских, фирм, крупных корпораций. Они были здесь с той же целью, что и аттестационная комиссия, - оценивали работы адептов. Только по своим мерилам: отлавливали самых перспективных молодых специалистов. Все же дипломированные артефакторы – товар штучный.

Так вот, все собравшиеся нет-нет да и косились на драко… нов. Помимо «засланного крыхта» в комиссии среди простых зрителей я увидела еще нескольких ящеров. И, возможно, их присутствие не заставило бы меня так нервничать, если бы не одно но: дипломную я писала по схинским боевым артефактам, способным к трансфигурации.

Секретарь комиссии обратился ко мне:

– Трис Торвин, тема вашей дипломной работы заявлена как…

Он не успел дочитать, как в зале возникло оживление. А взгляды драконов так и вовсе впились в меня.

– Прошу, начинайте, - меж тем бесстрастно закончил секретарь.

Я сглотнула. Выдохнула и начала защищаться. И пока я говорила, все было хорошо. Но стоило только произнести традиционное:

– Спасибо за внимание, я готова выслушать ваши вопросы…

Как в бой ринулся схинец. Но его опередил председатель комиссии:

– Ваша тема уникальна. И на моей памяти вы первая адепта, которая выбрала столь сложную и малоизученную область, как древние артефакты наших многоуважаемых соседей. - Архимаг обозначил поклон в сторону гостя в комиссии. - И когда ваш научный руководитель заявил данную тему для защиты, мы думали, что это будут исключительно теоретические выкладки на основе литературных данных, но сейчас, как я понимаю из вашей речи, вы работали именно с первоисточником – Чакрой Трех Глубин…

Его речь заняла еще добрых пару минут, а сводилась к одному: «Как? Где ты, адептка, умудрилась ее достать? Тут убеленные сединами магистры охотятся за подобными артефактами десятилетиями, а ты, Торвин!..» И ревностный взгляд на Катафалка: дескать, как не стыдно, профессор Грейт. Вы знали о находке вашей дипломницы и до последнего молчали?! Не поделились!

Вопрос председателя оказался первым камушком лавины… Вместо отведенных двадцати минут я защищалась добрых полтора часа. Дошло до того, что приглашенный в комиссию схинец попросил записи моих черновиков.

Мы с Катафалком переглянулись. Он незаметно кивнул и усмехнулся в духе: дай, они сами напросились…

Ну я и выложила на стол комиссии совигу. Дракон тут же попытался сцапать книгу. Причем почти неразличимым для глаза молниеносным движением… Но не зря привиденистый предок Криса в свое время проявил разумную предусмотрительность. Совига от такого произвола ящеристого хищника в тот же миг ожила.

В общем, это был первый в истории академии магии случай, когда диплом защитил сам себя. И от лишних вопросов, и от хищников из комиссии и из зала. Крылатых, клыкастых, блохастых… Любых!

Живой артефакт воинственно щелкнул клювом, расправил крылья-обложки, взмахнул ими, зашелестев страницами, с грозным «у-ру-ру» взлетел на верхнюю полку стеллажа и уселся там, нахохлившись. Дескать, не про вас моя ягодка рос… в смысле мои страницы хозяйка формулами испещряла.

– Прошу прощения, это новая охранная система типа «Совига»… – смущенно пояснила я оторопевшей комиссии.

– Запатентованная? - тут же, прищурившись, уточнил председатель комиссии.

– Да, - улыбаясь исключительно в вампирском духе, на честном глазу соврала я.

После этого, возможно, вопросы в мой адрес продолжились бы уже касательно пернатой стражницы, но тут слово взял Катафалк, и… Все убедились, что профессору Грейту прозвище дали не зря. Оно ему не просто шло. Ехало!

Он закончил свою речь словами:

– Это один из лучших дипломных проектов на моей памяти, и я считаю, что он заслуживает высшей оценки. Поэтому предлагаю перейти к обсуждению оной.

И засим, нагло нарушив протокол, лично попросил меня удалиться из зала. Хотя это должен был сделать секретарь.

– Торвин, и… птичку забери, - напомнил научный руководитель.

Совига на это мотнула клювом: дескать, и не подумаю никого слушать, даже хозяйку! И я вспомнила передовую методику Смерча по воспитания артефактов и перешла на шантаж:

– Отдам в библиотеку Гнезда!

Неблагодарная совига, которая терпеть не могла того, кому была обязана своим появлением на свет, – призрачного предка Ойло, возмущенно щелкнула клювом, но, урурукнув, все же спикировала мне на плечо.

А я на пороге обернулась и встретилась с задумчивым взглядом дракона из комиссии. Крылатый неотрывно смотрел на меня. И на совигу.

Вот ведь! Не зря же говорят, что ящеры оберегают свои тайны почище вампиров. А я умудрилась разгадать одну из них.

Я вышла в коридор. И тут же на меня накинулись одногруппники:

– Ну что?

– Как прошло?

– Ты чего так долго?

Сил отвечать еще и на эти вопросы у меня не было. Зато у совиги энергии оказалось хоть отбавляй. Она энергично хлопала крыльями, вертела головой и уруруркала.

В зал пригласили следующего. И потянулись томительные часы ожидания. Когда же наконец первая часть группы защитилась и объявили перерыв, заодно пообещав вывесить результаты тех, кто успел до оного отстреляться, ко мне подошел Катафалк

– Тебе поставили «восхитительно», Торвин, - сияя гордостью, объявил он.

А я выдохнула. Все. Полтора часа позора – и я стала дипломированным специалистом. Лист с итогами защиты дипломных работ, который пятью минутами позже магией прикрепила секретарь к доске объявлений, это подтверждал.

– Трис, ты, надеюсь, будешь проходить год постдипломной специализации? – задал логичный вопрос Катафалк.

Да, у артефакторов после защиты диплома был выбор: сразу пойти работать по профессии рядовым специалистом или потратить еще год на совершенствование практических навыков и учебу под руководством старших коллег. Последнее было обязательным лишь для подготовки артефакторов высшей квалификации – магов-техников, способных к самостоятельной исследовательской работе, частной практике с артефактами тонкой настройки. К таким относились в первую очередь целительские и оружейные артефакты.

– Подталкиваете меня к аспирантуре? – Я полувопросительно посмотрела на Грейта.

– Я прямым тестом вам на нее намекаю, – вернул он мне улыбку.

И тут наш разговор прервал дракон. Тот самый схинец с выбритыми висками из комиссии.

– Профессор Грейт, – практически без акцента обратился к Катафалку дракон, - разрешите вас поздравить с блестящей защитой вашей адептки.

– Вам правда понравилось? - излишне заинтересованно уточнил Грейт, явно пытаясь отвлечь крылатого от моей персоны. А сам меж тем делал мне незаметный знак рукой: «Делай ноги!»

Ну я и не стала задерживаться. Сделала несколько шагов назад, отступая в тень, а потом развернулась и поспешила прочь.

Последнее, что я услышала, – это:

– А у меня ведь в этом году защищается еще одна дипломница! Маг смежной специализации. Алхимик-артефактор. Мне ее подкин… Попросили проконсультировать по некоторым моментам ее работы. Так вот, там очень интересная теория…

Я усмехнулась: все же умел Катафалк заговаривать клыки. И, как выяснилось, не только вампирам.

Весной того же года

Платье было чудесным. Погода – замечательной. Крис, который вел меня к алтарю, светился от радости. А я… я тоже была счастлива. Но ещё хотелось спать. Последнее время я проводила в постели по десять часов и все равно была не прочь вздремнуть.

Потому на вопрос: «Согласна ли ты, Трис Торвин, взять в мужья…» – я чуть не ответила зевком. Еле сдержалась. Такого бы мне родственники Криса не простили. Его родители и так были не в восторге от выбора сына. Даже попытались надавить и отлучить от клана, чтобы старший одумался. Правда, этим решением уже возмутился младшенький, вдруг осознав, что в этой ситуации он останется крайним. В смысле – единственным наследником. И ему придется в дальнейшем возглавить род Ойло со всеми вытекающими. В том числе и договорным браком. На который брат Смерча подписываться не хотел. И… поспешил представить семье свою избранницу. Та оказалась тоже не вампиршей.

Старшего Ойло тогда чуть сердечный приступ не хватил. Зато со мной он смирился. Ну… Смирился, как это могут сделать аристократы. Холодно, надменно, но предельно вежливо и с намеком: если в ближайшие десять лет я подарю наследника, то наши отношения потеплеют.

С учетом того, что рождаемость среди клыкастых была низкая и первый потомок появлялся в семье обычно спустя двадцать – тридцать лет брака, было вполне понятным желание свекра понянчить наследника пораньше. Как говорится, с паршивого дракона хоть чешуи горсть. В смысле раз уж невестка – человек, то есть шанс получить внуков пораньше. И надо оный использовать по полной. Так считал отец Смерча. И стимулировал он нас с Крисом к этому как мог. В фирменной вампирской манере – интригами и шантажом.

И, даже даря свадебный подарок после церемонии, свекр не преминул в очередной раз намекнуть: чем скорее появится внук, тем быстрее я получу полную лояльность и благосклонность главы рода Ойло.

Подруга Мирта, стоявшая следом за свекром в очереди, отчего-то подхихикнула. А когда очередь дошла до нее, с загадочным видом вручила свою коробочку и, наклонившись к уху, прошептала:

– Не говори старому хрычу до последнего, что вы с Крисом ждете тройню.

Я, которая до этого момента ничего такого не ждала, напряглась. Откуда? А потом вспомнила, что в роду у Мирты были пифии… И напряглась еще больше!

К слову, у меня действительно спустя восемь месяцев родились тройняшки. И они оказались шустрыми. Очень шустрыми. И когда мы приезжали забирать их после выходных, которые внуки часто проводили в Гнезде у бабушки с дедушкой, то родители Криса едва ли не больше мелких радовались нашему появлению.