Сюрприз для попаданки

Ужин?

Я ошиблась, подумав, что нам пришла пора возвращаться в академию. Взяв меня за руку, любимый повел меня вдоль обрыва, к полянке, что показалась спустя несколько минут прогулки.

На мягкой траве был разложен широкий плед, а на нем стояло несколько корзинок и маленький столик с посудой.

От умиления и удивления чуть не расплакалась — подобный сюрприз от Риона был слишком неожиданным.

— Ты можешь быть романтиком, — пораженно замерев, промямлила я.

Может, я сплю? И мне снятся все эти перемены в любимом мужчине?

— Я всегда таким был, просто повода продемонстрировать не было, — фыркнул Рион и шустро забрался на покрывало, тут же приступая к сервировке импровизированного ужина на природе.

— Ты точно не заболел? Ничего не случилось? — все-таки не выдержала я, но, разувшись и оставив обувь в траве, послушно уселась рядом.

— О, штормы и бури, неужели я в твоих глазах такой черствый сухарь? — театрально возмутился дракон.

Закусив губу, я наблюдала за ним и чувствовала, как замедляется дыхание, а сердце заходится от нежности.

Мой, он ведь правда мой?

Разве может какая-то Наследница разлучить нас?

Сердце больно укололо, и я порывисто подалась навстречу Риону, попутно запуская пальцы в его волосы, притягивая к себе и целуя любимые губы.

— Беата, — усмехнулся мужчина, спустя несколько мгновений разорвав поцелуй. — Ты загубишь мне всю романтику, дай прилично поухаживать за тобой.

Его ладони нежно гладили мою спину, ребра, и все, что я могла — это закрыть глаза и перевести дыхание.

Я постаралась вернуть себе контроль, очень постаралась, но.

— Огненный ветер, — нежно прошептал Энрион, когда я непокорно опрокинула его спиной на покрывало и уселась сверху, чтобы в очередной раз получить желанный поцелуй.

— Моя мама очень красивая и стройная. У нее темные волосы и голубые глаза.

Лежа на плече любимого, я вдыхала тепло тела моего мужчины и аромат леса, на который стремительно опускался сумрак.

Рион попросил рассказать о моей семье, и я не нашла поводов отказать. И вот, вдоволь нацеловавшись, наобнимавшись, и даже наевшись, я начала свой рассказ. С самого начала.

— А отец? — иногда задавал он наводящие вопросы.

— Никогда его не встречала, лишь на картинах, что рисовала мама. Это в папу я такая рыжая.

Я видела, как вечерний ветер все активнее треплет траву и качает деревья, но не ощущала ничего, кроме нежного тепла, окутывающего наши тела.

Почему-то, чем больше я рассказывала, тем напряженнее становилось тело подо мной. Я чувствовала это, но была готова смириться с тем, что дракону могло что-то не понравится. Другое дело, что Рион мне не говорил, что же именно его так задевает в моем рассказе.

— Я больше не хочу говорить о своей жизни, — приняла я решение, поднимаясь и удобнее усаживаясь, сделав вид, что смотрю на почти затухающий горизонт.

— Ты чего, Беата? — дракон обеспокоенно поднялся следом и обнял за плечи, перетянув к себе на колени.

— Я простой человек, Энрион Остер. И двадцать пять лет я жила простой людской жизнью. Ну, или не совсем простой. Но это не то, как вы живете на Вэйтане, — сумбурно начала я, избегая смотреть на любимого. — Если тебе что-то не нравится, я не в силах это исправить, да и не желаю. Моя жизнь и моя семья — часть меня, и…

— Подожди-подожди, ты неправильно поняла, — мягкая усмешка коснулась губ напротив. — Я лишь пытаюсь понять, кто ты, откуда. Долго раздумывал, с того самого момента, как мы узнали, что ты из нашего мира. Какие только версии не перебирали мы с Даном, но вот, я слушаю твой рассказ, и понимаю, что рассмотрено множество версий, кроме одной, — широкая ладонь коснулась щеки, вынуждая поднять глаза и окунуться в ставшую наваждением синеву. — Но мне нужен кое-кто, кто поставит точку в этом. Догадки догадками, но подобный вопрос не имеет права на ложный ответ.

По телу прошлись мурашки размером с баскетбольный мяч, когда услышанное достигло мозга.

— Ты можешь знать, кто мои родители? Кто мой отец? — исправилась я, все еще не желая верить, что моя мама — не моя.

Волнение заставило голос дрогнуть.

— Да, но не проси озвучивать предположения, я должен все взвесить и обсудить кое с кем. На данный момент с этим возникают трудности, но я совершенно точно обещаю найти твоих родных. Это уже не просто дело принципа, это мой долг, Беата. Я хочу сделать тебя счастливой, вычеркнув из списка “случайно попавших” — в этом мире твое место, и только в нем.

— Беатрис, — поправляю я. — По документам я записана, как Беатрис Мортиш. Возможно это поможет в поисках правды, — взволнованно шепчу я, не в силах поверить в то, что в новом для себя мире могу отыскать семью.

— Беа-трис, — задумчиво смакует новый вариант моего имени мужчина.

А я вдруг чувствую невероятные легкость и счастье, возникшие из-за подаренной надежды. Надежды на то, о чем я никогда и не смела мечтать.

— А мама и вовсе ласково называла меня Трисия, — признаюсь Риону, покрываясь румянцем. — Это имя личное, мама запрещала кому-либо произносить его. Но я верю тебе, Рион Остер.

— Трисия? — внезапно охрипшим голосом, произносит он, подавшись вперед. Синие глаза сверкнули, а сквозь наш воздушный кокон вдруг прорвался прохладный ветер, тут же лизнувший мою спину.

Божечки, мне безумно нравится, как звучит мое имя в исполнении любимого. Поэтому решаю открыться полностью. Прости, мамочка, надеюсь, твои запреты наложены лишь на жизнь на Земле.

— Трисия, — улыбаюсь я. — Но в самые счастливые моменты нашей жизни она называла то имя, что дала мне от рождения, пусть и приказала забыть — Белатрисия, — и сама получаю удовольствие от звуков своего истинного имени. — На самом деле меня зовут Белатрисия. Очень необычное для моей страны, поэтому я никогда не противилась и относилась к нему больше как к ласковому прозвищу. Рион?

Мужчина вдруг закрыл глаза, жадно втянув воздух носом, а по его лицу заскользила голубая чешуя, тут же прячась, не успевая полностью проявиться. В тревоге провела пальцами по скуле, с которой исчезла последняя искрящаяся чешуйка.

— Тебе не нравится мое имя? — волнение и легкий укол обиды помешал произнести вопрос четко, и я лишь вяло промямлила.

Но маг услышал, тут же распахнув свои глаза, полные плещущейся через край магии. Эта картина заворожила, поднимая восстание целого океана мурашек, устремившихся от кончиков пальцев ног, до самых кончиков волос.

— Чудесное имя, — шепчет он хрипло. — Самое чудесное имя на свете.

И столько в этом голосе слышится обожания, что мое пламя вырывается наружу, просачиваясь сквозь кожу и устремляясь к родному телу, чтобы обнять, любовно заключить в кокон и никуда не отпускать. Никогда.