Чёрный ирис

Глава шестая

Мне казалось, я больше никогда не смогу сдвинуться с места. Сидела на песке, обняв колени и бездумно смотря перед собой. И ничего не хотелось, ни одна мысль не нарушала хаотичным мельтешением охватившую меня пустоту.

Да и Зехир даже не пытался заговорить со мной, словно вообще был тут один. Уйдя в темноту ночи, минут через десять вернулся с ветками сухого кустарника и развел костер. Веселое пламя мгновенно очертило круг уютного света. Пусть я и продрогла уже основательно, но не спешила приближаться к огню. Смотрела на него с запоздалым ужасом. Мне казалось, что это крохотный осколок дневного светила. Осколок едва не убившего меня Нарайяна.

Только сейчас осознавая пережитый ужас, я никак не могла поверить, что все обошлось благополучно. До этого я ведь была в посмертии лишь однажды, во время обряда второго рождения. Но тогда рядом был Зехир, и происходящее не казалось таким уж страшным. А тут я оказалась совсем одна. И теперь мне не давала покоя такая простая и невыносимо горькая мысль: человек умирает один. Есть у него родные или нет, любит ли он кого-то больше жизни или нет, одарен верными друзьями или нет – в итоге он все равно останется один на один со своей смертью. И теперь все, что когда-то считала самым драгоценным, казалось мне бессмысленным: и любовь, и дружба, и семья. Зачем пытаться обрести что-то, если ты все равно в итоге лишишься всего? Всего, кроме осознания собственного одиночества и ненужности. Я уткнулась лбом в колени. Может, и заплакала бы, но за последнее время слезы жалости к себе и так мне уже надоели до отвращения.

Зехир осторожно накинул мне на плечи покрывало, чем невольно вытряхнул из размышлений.

– Спасибо, – пробормотала я, не поднимая глаз.

– Быть может, сядешь поближе к огню? Ты совсем продрогла.

Вот раньше бы он меня просто обнял, чтобы согреть. Но теперь вообще старался лишний раз не прикасаться.

Я покачала головой. Не стала объяснять, что панически боюсь пламени.

Видимо, посчитав свой долг передо мной выполненным, Зехир снова ушел в темноту к оставленной поклаже. Вернулся со сложенным шатром и, не обращая на меня никакого внимания, принялся его устанавливать недалеко от костра.

Я следила за каждым движением Зехира. Не любовалась, не пыталась запомнить – усталость и опустошение сводили на нет все восторженные эмоции. Просто смотрела и ненавидела его за то, что он испортил мою когда-то идеальную жизнь.

Зехир закончил с шатром и подошел ко мне. Сел рядом.

– Выпей, – протянул небольшую фляжку и усмехнулся, – не бойся, там не яд.

– Конечно же, не яд, – равнодушно произнесла я, – я слишком вам всем нужна.

Отхлебнула и тут же закашлялась. Обжигающе-горькое содержимое фляжки показалось мне жидким пламенем.

– Что это? – сипло пролепетала я, пытаясь восстановить дыхание.

– Настой атаммамелиса, – Зехир тоже отхлебнул, но без каких-либо эмоций. – Согревает и придает сил.

– Ага, меня он чуть не убил, – обиженно буркнула я, поплотнее закутываясь в покрывало. Но не могла не признать, что разливающееся по телу тепло было блаженным. Захотелось закрыть глаза, уютно устроиться в объятиях Зехира и заснуть до тех пор, пока мир не станет лучше. Ну или хотя бы до утра.

Чувствуя пристальный взгляд Зехира, я подняла на него глаза и мрачно поинтересовалась:

– Что?

– Просто странно, – его задумчивый взгляд скользил по моему лицу, словно видел впервые. – Ты совершила то, на что не способен никто, даже Матерь Природа. И при этом так и осталась все такой же слабой, беззащитной и испуганной. Вот смотрю на тебя сейчас, и уже как-то не верится, что ты среди ночи подняла на небо Нарайян.

– Я и сама уже в это не верю, – я невесело усмехнулась, отвернулась к костру. – Зато я поняла кое-что очень важное.

– Поделишься?

– Ты не поймешь, – я покачала головой. – Я бы и сама не поняла, если бы... – мой голос дрогнул.

– Если бы не умерла на несколько мгновений, – закончил за меня он.

– Откуда ты знаешь? – опешила я. Не сводила с него глаз, но теперь уже Зехир на меня не смотрел, любовался пламенем.

– Пусть обряд второго рождения мы толком и не совершили, но какая-то едва уловимая связь все равно между нами создалась. И я ощутил все то, что чувствовала ты. Каждое мгновение на грани исчезновения души. Как и ты, я даже услышал сердце мира. И знаешь, в итоге тоже кое-что понял.

– И ты говоришь обо всем этом столь равнодушно? – в душе поднялась неудержимая волна гнева. – Если бы ты чувствовал то же самое, то не был бы так спокоен! Ты бы...ты бы...ты бы тоже кого-нибудь сейчас ненавидел!

Зехир взглянул на меня чуть удивленно, будто бы я, на его взгляд, несла какой-то бред.

– И кого же ты сейчас ненавидишь? Хотя, дай угадаю, – он мрачно усмехнулся, – меня.

Я отвернулась. Не хотела видеть его усмешку и при этом такие серьезные серо-синие глаза. Но с другой стороны, ощутила искорки злорадства. Как будто бы мне было бы легче от того, что Зехир знает о моей ненависти.

– Но я хотя бы имею право знать за что, согласись, – невозмутимо продолжил он.

Я промолчала. Пыталась совладать с собой, удержать несказанным все то, что так рвалось стать бьющими словами. И не смогла.

– Знаешь, что я поняла сегодня? – тихо начала я. – То, что моя жизнь была идеальна. Я не имела ничего: ни родных, ни друзей – никаких привязанностей. Только Джабраил казался мне каким-никаким близким. Но ведь уже тогда в глубине души я понимала, что он просто использует меня. Теперь мне кажется таким глупым, что я сетовала на судьбу, мечтала, как однажды все изменится... Но почему, почему я еще тогда не поняла, что моя жизнь идеальна? – всхлипнув, я вновь уткнулась лбом в колени, лишь бы ничего не видеть. – Я не нужна была миру, и такой равнодушный мир не нужен был мне. В любой момент могла умереть без сожаления, ведь в те дни не дорожила ничем и никем. Проклинала, глупая, свое одиночество, а ведь на самом деле только в нем спасение! Ведь когда нечего терять, смерть совсем не страшна. И там, за гранью жизни, не было бы этого отчаянного ужаса, что ты враз лишаешься всего... А ты, Зехир... Ты все испортил. Ты появился в моей жизни и заставил меня поверить, что все может быть совсем иначе. Да, ифрит побери, даже поверить в то, что я могу стать счастливой!.. И эта вера, пусть и столь сладостная, медленно отравляла меня, лишая единственной уготованной мне радости – возможности умереть, ни о чем не сожалея. Именно в этом было мое истинное счастье, а ты лишил меня единственного дара судьбы. Вот и не спрашивай теперь за что, я тебя ненавижу.

Зехир молчал долго. Я даже думала, что он так мне ничего не скажет. Просто уйдет в шатер, оставив одну. Но он все же ответил. Причем, говорил так спокойно, задумчиво, словно взвешивая каждое слово.

– Я тебе тоже кое в чем признаюсь. Помнишь, я рассказывал, что в первый же день прибытия в Ардаллу отправился на площадь предсказателей и именно тогда увидел тебя? Я умолчал нечто очень важное. Знаешь, почему я не подошел к тебе сразу же в тот день? Почему, всегда предпочитая действия ожиданию, я все же решил впервые положиться на волю судьбы? Да, я выбрал тебя в первое же мгновение, как увидел, но я почувствовал в тебе то, с чем, возможно, так и не смогу совладать. Страх. Всепоглощающий страх жизни. И чем больше я тебя узнавал, тем сильнее ощущал его. Он плескался в твоих тогда еще синего цвета глазах, слышался в каждом робком слове, виделся в малейшем движении. Я многое повидал в своей жизни, Сария, но впервые столкнулся с противником, который был мне не по силам, – Зехир невесело усмехнулся.

Я все-таки решилась на него посмотреть. Он не сводил глаз с понемногу затухающего огня, словно видел в нем что-то. Может, картины прошлого. Или наоборот, будущего свободного от меня.

– Ты казалась столь прочно запутанной в паутине собственного страха, что не видела сквозь нее ничего светлого. И каждый раз, когда я приходил к вам в дом предсказателей, ты всегда сидела на одном и том же месте, в стороне от всех, такая испуганная и беззащитная. Ты сочтешь меня сумасшедшим, но было неимоверно сложно не схватить тебя и не увезти как можно дальше. Я думал, что во всем виновато твое окружение, но очень ошибся. Ты стала свободной от остальных предсказателей, но ничего в тебе не изменилось. Мне уже кажется, что ты и родилась с этим страхом. А еще я не сомневаюсь, что ты все же прекрасно знаешь, почему так боишься жить. И почему так боишься любить меня.

Опешив, я лишь замотала головой. Но отчетливо чувствовала выступивший на щеках румянец, который, боюсь, был заметен даже в полумраке ночи.

– Неужели ты думала, я не догадываюсь? – Зехир не сдержал улыбки. – Сария, ты слишком бесхитростна, чтобы суметь скрыть столь очевидное. И я прекрасно знаю, что все эти твои якобы проявления чувств к Дагнару – лишь отчаянная попытка сбежать от меня, – он посерьезнел. – Я поклялся тебе не удерживать. Но даже не будь этой клятвы, сейчас все равно бы не стал. Ты любишь меня и при этом отчаянно стремишься прочь. И я принимаю твою игру. Даже готов играть по твоим правилам. Если тебе будет так легче, беги от меня. Ведь есть же что-то, что пересиливает твою любовь. И раз это что-то сильнее, то я ничего поделать не могу. Я верил, до последнего верил, что справлюсь с твоим страхом жизни, сделаю тебя счастливой. Но раз твое счастье вдали от меня, так тому и быть. Если для тебя так лучше, я готов отпустить.

У меня внутри словно что-то оборвалось. Будто бы последняя нить, которая связывала нас. А с ней мучительно угасали крохотные остатки лелеянной веры, что все могло бы быть иначе. Зехир всегда казался мне непобедимым, нерушимой защитой от всего, даже от уготованной и неизбежной в скорости смерти. А теперь он просто отошел в сторону.

Я едва сдержала порыв рассказать о ждущей меня участи, объяснить, что именно из-за этого я боюсь привязываться к миру. И непременно услышать в ответ, что он одолеет даже мою смерть... Но что было толку теперь все это говорить? Зехир сдался. Он отказался от меня. Оставил наедине с терзающими страхами без какой-либо надежды на спасение.

Я молча встала и направилась к шатру. Замерла уже у самого полога.

– Скажи, – прошептала я, не оборачиваясь, – ты сейчас жалеешь, что женился на мне?

Зехир подошел ко мне и приобнял за плечи.

– Я жалею лишь о том, что не поцеловал тебя тогда в храме Природы.

– Чтобы теперь было не так горько расставаться? – я невесело усмехнулась.

– Нет, – он развернул меня к себе, – чтобы изменить все еще в тот момент.

Я растерянно смотрела на Зехира и совершенно ничего не понимала. А он улыбался. Торжествующе и самую малость виновато.

– Прости, – прошептал он, едва не касаясь губами моих губ, – я не мог достучаться до тебя, не причинив боли.

– О чем ты? – пролепетала я.

– О том, что теперь ты думаешь, будто бы потеряла все. И только сейчас понимаешь, как этим дорожила. Я должен был солгать, чтобы разрушить этот последний барьер между нами. Разрушить твой страх любить и быть любимой, – Зехир нежно взял в ладони и глухо прошептал: – Запомни, я никому тебя не отдам. Я поклялся, что не стану удерживать, но я не обещал, что потом не верну. Даже если решишь сбежать, я буду искать тебя и непременно найду. Ты можешь противиться, но я сделаю все, чтобы ты стала счастливой. Пусть ты боишься любить, но я не боюсь. И я не позволю твоим страхам разрушить это драгоценное чудо, величайшее счастье любить друг друга до последнего отмерянного нам мига.