Чужие миры

Джерисон выслушал супругу, улыбнулся... они это предусмотрели. Альден обязан был искать встречи, просто обязан...

На их условиях. Только на их.

Так что через два танца Джерисон прикрыл супругу, а Лиля скользнула в коридор. И направилась в синий альков.

Горацио Альден уже ждал ее.

— Ваше сиятельство.

— Ваше сиятельство, — сделала насмешливый реверанс Лиля. — О чем вы хотели со мной говорить?

Альден оказался в затруднительном положении. Но... говорить-то надо!

— Ваше сиятельство, я умоляю вас ответить, какие отношения связывают род Иртон с Сандриной Раштер, дочерью герцога Раштера.

— Ах, Сандрочка? Она моя кузина! — прикинулась дурочкой Лилиан. Даже глазками похлопала и локон на палец навила.

Не помогло.

— Ваше сиятельство, у вас нет родни в Авестере.

— Почему же! К примеру, барон Лофрейн! Мы с ним прямо-таки сроднились...

— Мой король просил узнать о его судьбе, — склонил голову Горацио Альден.

— В этом нет тайны. Барон мертв. Где его могила, я не могу сказать точно. Показать, впрочем, тоже, это было на опушке леса.

— Леса, ваше сиятельство?

— На нас напали разбойники. Барон убил их всех, но был смертельно ранен. Я похоронила его.

Альден явно не доверял словам графини, но...

Не обвинять же во лжи благородную даму? Это чревато дуэлью. Что ж, опытный дипломат и во лжи найдет зерна истины...

— Ваше сиятельство, как получилось, что вы с бароном вдвоем отбивались от разбойников?

— Вам придется принять это, граф, — ушла от ответа Лиля.

Она резонно опасалась еще большего недоверия. Кому расскажи, как благородная дама по лесу гуляла.... В обморок упадут!

Два раза!

Хотя что в этом такого? Благородство не обязательно должно быть синонимом беспомощности и глупости. Даже для женщины.

— Допустим, ваше сиятельство. Но поверить в то, что у Броклендов есть родня в Авестере....

— Есть, — Лиля улыбалась вполне безмятежно. — Только не та, о которой вы думаете. Молочный брат герцога Раштера, вот кто мне родня по крови.

Учитывая количество выстиранных им грязных пеленок, эта истина для Лилиан приближалась к абсолюту. Так что говорила она вполне уверено.

— Молочный брат? Но...

— А что вы удивляетесь, граф? Патер Клив не на елке висел, у него были родители, мать, отец... проверьте. Его бабушка была родом из Ативерны. А в купеческих семьях родство хорошо помнят....

— Брокленды...

— Даже больше того. Семья моей матери. Измученная, изнасилованная, разбитая, потерявшая семью девочка прибежала к дяде. А он привез ее ко мне.

К дяде Коту. Но это тоже малозначительные детали.

Горацио Альден потер лицо руками.

— Ваше сиятельство, это невероятное стечение обстоятельств. Но позволено ли мне будет спросить, как вы сами оказались в Иртоне?

— На вирманском корабле, — не солгала Лиля.

— Вирмане, ох эти вирмане... и леди Раштер?

— Тоже. Вирмане произвели на нее впечатление. Останься она жива, обязательно бы съездила на Вирму.

Горацио замялся.

Видимо, пытался сформулировать вопрос, заранее-то к такому не подготовишься. И Лиля издевательски улыбнулась.

— Хотите, граф, поиграем в вопрос — ответ?

— Простите, ваше сиятельство?

— Не прощу, — честно сказала Лиля. — Ни вас, ни Эн- тора.

— Ваше сиятельство!

Лиля сверкнула глазами так, что еще не изобретенные стробоскопы устыдились бы. Но вопреки ожиданиям, голос ее оказался мягким и спокойным.

— Я все понимаю, посол. Энтор хотел ударить в самое больное место. И по кошельку, и по семье. Джерисон — кузен его величества, я — душа торгового дома Мариэль... Он сделал свой выбор. Но что ждало бы меня в Авестере? Судьба королевской зверушки? Или того хуже — как несчастную Сандру? Вы знаете, что ее должны были убить?

Горацио отвел глаза.

Знал?

Помилуйте, да ему плевать было на Раштеров, лишь бы его не затронуло. С чего это он о каждой дурочке думать будет? Дело в другом.

Убить там, не убить...

Его величество дал ему поручение. И похоже, выполнить его будет сложно.

Лилиан Иртон настроена очень агрессивно. И самое печальное, что Альден ее понимал. Он бы на ее месте и больше обозлился. Но как ему-то быть?

Король ведь не одобрит...

Лиля рассмеялась. Тихо, но очень едко.

— А хотите, я угадаю, о чем пойдет речь? Вы пытаетесь аккуратно выспросить у меня, чьего ребенка родила Сандра. Или хотя бы — когда он родился?

Альден поежился.

— Ваше сиятельство...

— Нет, ваших писем я не читаю. И не читала.

Строго говоря, это делал Ганц Тримейн. Лилиан рассказали то, что ее непосредственно касается.

— Ваше сиятельство, тогда вы ответите на этот вопрос? Вопросы?

— Что вы заладили, словно попугай, Альден? Мое сиятельство, понятно. А на вопрос не отвечу.

— Но почему!?

— Потому что, Альден, это мои дети. Моя кузина. И моя личная обида. Можете отписать его величеств Энтору, что вы ничего не знали, и узнать не можете. Потому что у вир- ман спрашивать — сильно нарываться. А Лилиан Иртон говорить отказывается.

— Вы понимаете, что я не могу так поступить?

— Еще как можете, — ухмыльнулась Лиля. — Правда, после этого вас пошлют подальше Ативерны, ну так что же. Будете не посол, а посол на... Но мне вас совершенно не жалко. Я и Лофрейна закапывала с огромным удовольствием!

— Ваше сиятельство, я вижу, что вы не желаете разговаривать на интересующую меня тему...

— Не желаю. И вам придется это терпеть, Альден, потому что вы будете надеяться. А вдруг я проговорюсь?

Альден скрипнул зубами.

И ведь права, стерва такая...

Кажется, зря он издевался над Лофрейном? Надо было посочувствовать?

Лиля качнула головой.

— Не старайтесь, граф. Хотя... старайтесь! На здоровье! Моим людям не помешают премии, и я с удовольствием разрешу им брать деньги у вас.

— Вот как...

— Напишите Энтору, что вы ничего не узнали. Графиня Иртон — стерва и гадина, добиться ничего не удается, — отчеканила Лиля. — И можете добавить, что Сандра его ненавидела. Всегда. А как мужчина — он полное ничтожество.

Горацио поежился.

455

Написать такое королю?

Точно пошлют. Как вариант — на плаху.

— Ваше сиятельство!

— Всего нехорошего, Альден! Всего вам нехорошего!

Лиля сделала ручкой и выскользнула из алькова. Обнаглел Энтор! Нет бы нянек подкупить, слугам заплатить — в лоб атакуют!

Хамы трамвайные! Средневековые!

Ничего она не расскажет. Разве что со временем...

Лиля скользнула в объятия мужа и улыбнулась.

— Их очень интересует наш Эштон.

— Ну-ну...

— Вот и я тоже так думаю. Перебьются...

Джерисон поцеловал супругу.

— Рано или поздно, так или иначе...

Книга лежала в тайниках его величества. И свидетельство. И родовые регалии Раштеров. А если еще и кого-то живого найти удастся — вообще замечательно.

Когда-нибудь это понадобится.

Время еще придет.

❖ ❖ *

Вся компания собралась у Иртонов в первый день осени.

Уходило лето.

Теплое, солнечное... впрочем, денек выдался замечательный, грех такой терять. И Лиля предложила супругу устроить пикник на открытом воздухе.

Да, с шашлыками.

То, что американцы называют барбекю, и к. чему она давно пристрастила мужа. Еще с Уэльстера.

Джес не возражал, даже наоборот. Согласился и порадовался.

Компания собралась большая и крайне разношерстная.

Иртоны, Тримейны, Гардрены, Брокленды, вирмане, ативернцы, соизволил явиться посол Уэльстера, принеся письмо с новостью.

Женился Альтрес Лорт.

На ее высочестве Лидии. А еще ивернейцы сватают вторую принцессу.

За это дело выпили.

Под шумок напоили дин Дашшара, который стал немножечко больше ативернцем. Джерисон попробовал налить мангустам, но те оказались тверды в своих убеждениях и вымочили в вине хвосты, показывая свое отношение к алкоголю. Зато посол Ханганата выпил — и с удовольствием закусил палочкой шашлыка. Кочевникам такое блюдо нравилось, а он принадлежал к народу джарна.

Собаки носились по кустам.

За ними ползали дети. Щенки контролировали своих маленьких хозяев, не давая им ни съесть кузнечика, ни влезть в грязь... сплошные притеснения!

Роман и Джейкоб уже вполне прекрасно ходили и ловко испарялись из рук нянек.

Отлично себя чувствовал и виконт Иртон.

Миранда тискала всех малышей по очереди...

— Так странно, — созналась она Лиле. — Может, я сама скоро стану мамой, а я ничего не чувствую. Они забавные, но...

— А что ты должна чувствовать? — Лиля следила за шашлыками, не доверяя их никому. После трактира это было такой детской игрой... — К примеру?

— Подруги говорили. Нежность, умиление, восторг...

Лиля махнула рукой.

— Ты не дура, малышка. Вот и не врешь.

— А они врут? Мам?

Лиля качнула головой.

— Скорее, идеализируют действительность.

— Это как?

Лиля покусала ноготь на большом пальце. Как...

Как объяснить малышке эти истины? Ей ведь скоро уезжать в Ханганат....

Атам семья, брак, дети...

— Понимаешь, Миранда, все люди разные. И все дети тоже разные. И отношение твое должно быть разное. А когда говорят: люблю всех, не любят никого. И когда тебе говорят, что любят весь мир — срочно задумайся, какую выгоду с тебя хочет поиметь данный любитель.

— Мам?

— Привожу пример. Помнишь Ивельенов?

-Да.

— Ты дралась с Джессом. Было?

-Да.

— Ты его любишь?

— Нет. Но он умер...

— А остался бы жив, дрались бы дальше. Не потому, что я накаркала, просто парнем его вырастили гадким. Если он не понимал, что связываться с маленькой девочкой — глупо и пакостно.

— Ясно...

— Как аукнется, так и откликнется. Любить тех, кто тебя колотит? Унижает, обижает...

— Любить детей?

Лиля пожала плечами.

— Посмотри, сколько детей у меня? Много?

— Очень.

— Ивельены, твои братья, малыш Эштон... а вот и остальные, — детей действительно было много. — Я люблю их?

Миранда задумалась.

— Не как меня.

— Верно. Тебя я люблю. За них несу ответственность. Потом, возможно, я тоже буду их любить, а сейчас я их защищаю, оберегаю, ращу... плохо это или хорошо?

— Детям нужна любовь.

— Верно. Только вот не красивые слова над колыбелькой, а сама колыбелька. И уютный дом вокруг нее. И хорошие родители, и нянька, и сытый животик, и сухая попка... понимаешь?

— Понимаю. Важны не слова, а дела.

— А дел от твоих подруг я не видела.

— Я поняла, мама. Не столь важно, что ты говоришь. Важно, что ты делаешь.

— Верно, — Лиля взъерошила челку Миранды. — Когда ты появилась в моей жизни — или я в твоей, мы ведь не любили друг друга так, как сейчас. Но я приняла на себя ответственность.

— А я пригляделась к тебе.

— И мы стали родными. А бывает и наоборот. Помнишь Стуана Леруа? Помнишь, что он сделал с собственным отцом?

-Ну...

— Что хотел сделать...

Про Антонеля и его признание Лиля также рассказала дочери. И Миранда поняла.

— Бывает так, что человек, родной тебе по крови, становится чужим. И относиться к нему надо, как к чужому. Я поняла.