Хозяйка Тишины

- Нет.

- Дай мне помочь!

- Не раньше, чем я буду уверен, что полностью себя контролирую.

- Вот и проверим твой самоконтроль!

Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, как два непримиримых противника. Несколько долгих мгновений царило молчание – я даже слышала жужжание пчёл в розовых кустах.

И наконец, мой жених не выдержал первый.

- Хорошо. Но очень тебе советую не играть с огнём. Можешь трогать. Но не больше. Делай то, что хотела, когда пришла ко мне в спальню той ночью, в холде.

И он закрыл глаза, опираясь на чашу родника и сжимая каменный край ладонями – крепко, до побелевших костяшек. Каменная невозмутимость его лица не смогла меня обмануть – я видела, что ещё чуть-чуть, и с жалобным хрустом полетит каменная крошка из-под напряжённых пальцев.

Не веря своему счастью, я осматривала фронт работы. Обширный такой фронт, надо сказать. Попробовать облегчить его боль простыми прикосновениями, ладонями к сердцу… получится ли? Хоть ненадолго?

Я сделала ещё кое-что, прежде чем уничтожить последнее расстояние между нами.

- Знаешь, а у меня ведь осталась пара маленьких секретов, - шепнула я. Дункан нахмурился. Я продолжила, вскидывая правую руку. – Например, у меня есть ещё одно волшебное кольцо кроме того, которым я туманила тебе мозги.

- Надо было тебя не Сказкой назвать, а Головоломкой, - проворчал Дункан, но глаз не открыл. Я уже чувствовала его тепло так близко, всей кожей. Он должен чувствовать моё тоже. И не хочет сорваться ненароком… поняла я. Вот и не открывает.

Рунный круг вспыхнул, повинуясь призыву. Радужные блики легли на лицо мужчины с закрытыми глазами, на траву, на зеленеющие кроны деревьев.

Руна Росток. Ею я пользовалась не очень часто. Обычно, если не успевала отбить какое-то дерево у Тишины, и она его основательно обгладывала. Совсем умершее растение на эту руну уже не реагировало, к сожалению. А вот заставить чахнущее пойти в рост… это запросто. И сейчас мне захотелось использовать эту способность для совершенно хулиганских целей.

Всё-таки, мы сейчас были во внутреннем дворе большого дворца – укромном, спрятанном в самой отдалённой части лабиринта, который представляла собой королевская резиденция… её даже холдом язык не поворачивался назвать. Но мало ли кто выглянет невовремя из какой-нибудь башни.

Быстрее и быстрее вертится рунный круг. Вот на верхнем делении замирает нужная руна – стилизованный стебель, росток новой жизни.

- Что ты делаешь? – проговорил Дункан. – Надеюсь, мне показалось, и ты не совершаешь такую глупость, как колдовство посреди дворца.

- Больной, не отвлекайте меня разговорами! – важно пресекла я попытки лорда заняться добычей информации в такой неподходящий момент. – Вы сейчас полностью в моём распоряжении. Так что помалкивайте.

По его губам скользнула мимолётная улыбка. Но мой суровый северянин тут же принял обратно серьёзный и внушительный вид. А мне до жути сильно захотелось вывести его из равновесия. Я что, зря наряжалась, что ли, чтоб теперь на меня не смотреть?! И вообще – колдунья я или кто? Всю жизнь прожила тихо, как мышка. Неужели теперь не заслужила права на капельку безумства?

Руна вырвалась из круга, отразилась в каждом листке окружавших поляну деревьев. Их ветви дрогнули и пошли в рост. Потянулись, сплелись друг с другом ветвями, как возлюбленные пальцами. Скрыли небо над нашими головами зелёным пологом, за которым совсем потерялось солнце. Лишь редкие золотые лучи проникали сквозь прорехи в этом живом ковре. Точно так же я поступила и с кустами роз. Теперь нас окружала сплошная стена, через которую к нам никто бы не подобрался, и никто бы не посмел подглядывать.

Дункан снова хмурился, пытался понять, что происходит, и почему стало темнее. Кажется, боролся с желанием открыть глаза. Но раз лорд что-то решил, теперь он связан собственным решением. Вот пусть и терпит, раз такой принципиальный.

Я опустила руки. Робкий взмах ресниц. Приподнимаюсь на цыпочки.

- И второй маленький секрет. Я… когда к тебе ночью приходила… в общем, просто подержаться за ручки – не совсем то, чего мне хотелось.

Прежде, чем спросит – тянусь, тянусь, и касаюсь поцелуем краешка его губ. Нежно, невесомо, почти не ощутимо. Но он вздрогнул всем телом.

- Тэм…

- Молчи.

И ещё раз – в другой уголок.

А потом, совсем осмелев, прямо в губы – плотно сомкнутые, будто каменное изваяние целую, и не они вчера ночью так яростно и неистово объясняли мне, что такое настоящий поцелуй. Но сегодня лорд решил проявить выдержку.

Что ж… у меня в запасе ещё одна маленькая мечта.

Провожу ладонями по его груди, срывая судорожный вздох, обнимаю за плечи, а потом тычусь носом в правое ухо, как требующий ласки котёнок… и осторожно пробую языком ту самую маленькую родинку на шее, под самой мочкой, которую когда-то разглядела. В том нашем зачарованном сне. Когда я ещё думала, что пророчество будет вечно надо мной довлеть, и одиночество – мой единственный удел. А этот мужчина казался таким далёким, что проще до звёзд дотянуться рукой.

Но вот сейчас вдруг стал ближе всех на свете.

- Р-р-р-р…

Сильные руки смыкаются на моей талии. Не выдержал-таки! – понимаю с ликованием. Прямо мне в лицо – ошалелый, бешеный, потемневший взгляд.

Рывок – и мы поменялись местами. Теперь я прижата к краю чаши. Изгибаюсь в спине, слышу, как совсем близко шепчет родник. Ещё немного прогнуться – и коснусь волосами.

Хриплый шёпот мне в шею, в нервно вздрагивающее в сладком предвкушении горло:

- Ты правда думаешь, что так мне полегчает? Стало лишь хуже. Я же просил не играть с огнём. Так что доигралась ты, Сказка. Будешь наказана.

- А ты и правда думаешь, что я тебя боюсь, мой суровый северный лорд? Я давно уже… ай!

Зачерпнутая в чаше ледяная вода капает мне на ключицы, стекает по груди в ложбинку, почти не прикрытую тонким кружевом зелёного платья. Щекотно, холодно, остро, сладко до дрожи.

Путь холодной воды повторяют горячие губы.

Всё-таки не очень много времени у нас было. Зелёный кокон вокруг поляны скоро пришлось расплетать. Король ждал на завтрак. Ах, эти короли! Вечно им нет дела до желаний своих вассалов.

Так что самоконтроль мы так и не проверили.

Зато теперь я очень хорошо знала, зачем платьям такие… удобные вырезы.

А когда уходила с поляны, на моей груди задумчиво поблёскивал синими камнями медальон с гербом рода Роверт.

---