Прыжок во времени

Возвращает на десять лет. Это сработает. Я открыла глаза и встала. Элейн, Диоры и терапевтов нигде не было. Я поспешно подошла к зеркалу над раковиной и приготовилась снова увидеть свое молодое сияющее лицо. Улыбка сменилась хмурым выражением лица, когда все та же старая Келли МаксНелли уставилась на меня в ответ. Кожа вокруг глаз была немного мягче, на лице появился влажный блеск, но возраст невозможно было отрицать. И ничего из этого не сработало.

Мой хмурый взгляд на мгновение оживился, когда я поняла, что мне все еще нужно сделать прическу и макияж, и, возможно, это будет последним спусковым крючком, который вернет меня назад во времени. Да, не стоит отчаиваться. Лицо было грунтовкой, а макияж сделает все остальное. Это было необходимо. Это было чертовски необходимо, иначе я бы подумала о том, чтобы еще раз спрыгнуть с тарзанки, но уже без веревки.

Я сняла халат, обнажив свой коралловый наряд, затем подняла подбородок, толкнула дверь в соседнюю комнату и увидела Элейн, показывающую Джилли фотографии причесок на своей электронной площадке, а также Диору, которая погружала ноги в ванночку для ног.

— Мы думали, ты никогда не выйдешь, — сказала Барб. — Да ладно, пора бы уже и твоим волосам хорошо выглядеть.

Я села в кресло, и Барб взъерошила мне волосы пальцами.

— Я так понимаю, ты уже мыла их сегодня, так что я просто сделаю прическу. Слышала, у тебя скоро деловая встреча. Я сделаю ее профессиональной, но женственной, стильной и сексуальной.

— Что ты сегодня наденешь, Кел? — спросила Элейн.

Я чуть было не сказала: «красное мерцающее платье, которое я купила на прошлой неделе», но потом поняла, что это было двадцать пять лет назад, и я купила это платье, чтобы надеть на свой двадцать пятый день рождения. Сегодня мне исполнялось пятьдесят, и, если повезет, мне не придется решать, что надеть.

— Это сюрприз, — сказала я. — А ты? — Я успешно подыгрывала ей.

— О, ты не поверишь, что я нашла. Не могу дождаться, когда ты это увидишь, — ответила она.

Бедной женщине придется подождать, потому что я этого все равно не увижу.

— А сколько будет гостей? — спросила Джилли.

О, она уставилась на меня.

— Э-э…

Диора, помоги.

— Думаю, приедет около сорока человек, — сказала Диора.

Спасибо, Диора. Поговорим о чтении мыслей матери и дочери. И сорок человек, да? Так вот сколько у меня было друзей в этой жизни. Неплохо. Мне стало интересно, кто бы это мог быть и узнаю ли я их.

Но мне не придется удивляться, потому что сегодня вечером я встречусь со своими самыми близкими друзьями на шикарном ужине, а затем последует предложение Гранта. Я должна была запомнить это. Он стоял на одном колене (он привык к этому, будучи фотографом, и ему приходилось вставать в странные позы, чтобы сделать правильный снимок), открывал бархатный футляр и ослеплял меня блестящим кольцом, которое было видно с Луны.

— О чем думаешь? — cпросила Элейн. — Ты улыбаешься так, будто только что…

— А? — Я выдернула себя из грез. — О, просто думала о любимом человеке.

— Ой, как мило. Уиллу так повезло, что у него такая заботливая жена.

— Почему ты думаешь, что я говорю об Уильяме? — огрызнулась я.

— Мама! — Диора бросила на меня свирепый вопросительный взгляд.

Ой. Уильям был ее отцом, и я не могла расстроить беременную женщину.

— Да я шучу! — Нет. — Конечно, я думаю о твоем отце. Он такой… милый, — только и смогла вымолвить.

— Он лучше, чем просто милый. По-моему, этот человек — самый лучший муж, — сказала Элейн. — Жаль, что я вышла замуж за Питера, а не за него. Прости, Диора. — Она рассмеялась.

Полагаю, она могла бы заполучить его. Единственного мужчину, которого я хотела, был Грант. Барб втерла мне в волосы какой-то липкий продукт.

— Ну что ж, обратного пути нет, — задумчиво произнесла Элейн. — Питер подарил мне троих прекрасных детей, и в основном у нас был хороший брак. Мы просто… не нашли общий язык, наверное. — Джилли провела утюжком по волосам Элейн, укладывая ее локоны. — Если бы я не отказалась от своих мечтаний ради него, чтобы он мог сделать карьеру, может быть, все было бы по-другому, кто знает?

— Еще не поздно последовать за своими мечтами, Элейн, — сказала Барб.

— Мне пятьдесят три, дорогая. Моя лодка уплыла много лет назад.

— Мне пятьдесят шесть. И я думаю, что ты всегда сможешь поймать другую лодку, — сказала Барб, наклоняя мою голову вперед и прикрепляя заколку к верхней части моих серо-черных волос.

— Слушай, слушай, — согласилась Диора. — Большинство женщин сейчас доживают до ста, а мужчины — до девяноста двух, так что у тебя еще много лет впереди, — успокоила она Элейн, пока Карина что-то втирала Диоре в ноги. Она выбрала педикюр вместо прически, поскольку последние два месяца явно не могла дотянуться до своих ног, а они слишком долго были без лака.

Я чуть было не рассказала им о своих планах относительно международной карьеры модели, но прикусила язык. Эта лодка отплыла двадцать пять лет назад, но как только я смогу вернуться, я буду на ней, направлю эту лодку в желанное будущее и ни за что на свете не позволю айсбергам встать на моем пути.

— Ну, что ты думаешь? — Спросила Барб, когда закончила расчесывать меня.

Мои безжизненные локоны превратились в пышную массу развевающихся на ветру волос, зачесанных назад, словно передо мной стоял постоянный высокоскоростной вентилятор. Так было гораздо лучше и, очевидно, по последней моде, поскольку я уже видела других женщин с такой же прической, но не то, что я бы выбрала для себя. В любом случае, мне нужно накраситься.

Я попросила Барб отодвинуть мой стул от зеркала, чтобы в конце я смогла удивиться. Если это сработает, я буду смотреть на себя настоящую в зеркале, а Диоры и Элейн либо не будет, либо просто станут незнакомцами, которые придут в салон для того, чтобы сделать макияж, как я.

Я закрыла глаза, когда Барб провела по моим векам мягкой кисточкой для макияжа с тенями, затем умело провела карандашом для глаз по стыку между веками и ресницами. Она нанесла какой-то гель на мои щеки, и они начали покалывать. Я не могла видеть, что она делает, но клянусь, чувствовала, как мои щеки поднимаются, а гусиные лапки вокруг глаз постепенно исчезают.

— Тебе ведь это нравится, правда? — спросила Барб.

— Конечно, — ответила я. Я была в своей стихии. Мне было не привыкать к тому, что чужие люди творят искусство с моим лицом, и я удовлетворенно вздохнула.

Остудив мои губы слоем влажной помады, Барб заставила закрыть глаза и обрызгала мое лицо прохладным освежающим лосьоном. Это должно было быть именно так. Это уже происходило. Я это чувствовала. Капельки тумана покалывали мое лицо, как снежинки, и я представляла, что эти крошечные феи, порхающие над моей кожей, пытаются привести меня в прежнюю форму.

Наконец Барб развернула кресло лицом к зеркалу. Мое юное отражение улыбнулось в ответ, но потом я поняла, что мои глаза все еще закрыты. Когда открыла их, я не поверила в увиденное. Боже мой. Водоворот беспомощности закрутился изнутри, и из горла вырвался хриплый стон. Потом еще один… и еще, пока не разрыдалась вовсе.

— Келли, Келли, что случилось? Тебе не понравилось? — Барб схватила меня за плечи.

Элейн подошла и положила руку мне на спину. Даже Диора с трудом поднялась со стула и торопливо заковыляла ко мне.

— Я… это… почему?

Слова застряли у меня в горле, и очень хотелось сказать им, закричать во всю глотку, что на самом деле мне двадцать пять и мне здесь не место. Но не могу, они наверняка отправят меня в лечебницу. Это было бы еще хуже, потому что они заставили бы носить ужасный больничный халат с открытой спиной, или пару оранжевых комбинезонов, или что-то еще отвратительное, и, если бы я продолжала настаивать, что я — Келли Кроуфорд, которая перенеслась на четверть века в будущее, они могли бы даже вызвать экзорциста.

Нет. Что бы ни делала, я застряла в этой извращенной сказке, и никакой прекрасный принц не спасет меня. Придется притворяться. Я должна была придумать что-то, какую-то причину для своей вспышки гнева.

Кроме того, это был подарок Диоры на мой День Рождения, и я не могла позволить себе расстраивать ее. Если бы это сделала, у нее могли бы начаться больше этих Брэкстонских штучек, и могла бы родить ребенка в ванне для ног!

Я набрала воздуха в легкие и постаралась успокоиться, сопротивляясь непроизвольной пульсации, которая охватила меня мгновение назад.

— Мама?

— Кел?

— Келли?

Все они смотрели на меня с неподдельным беспокойством на лицах.

— Мне очень жаль. Просто в последнее время чувствую, что жизнь проходит мимо. Все произошло слишком быстро, и не могу поверить, что мне на самом деле пятьдесят. — Ну, это отчасти правда.

— Но я думала, что ты будешь чувствовать себя прекрасно после того, как сделаешь прическу и макияж, — спросила Элейн.

Я посмотрела на себя в зеркало; мои искусно уложенные волосы обнажали накрашенное лицо, с коралловыми щеками в тон моему наряду и такой же подводкой для глаз под… бровями? С каких это пор визажисты рисуют яркие цветные линии под бровями? Мало того, губы тоже были коралловыми — с резким золотым контуром. Какого черта? Я покачала головой и чуть не рассмеялась над результатом.

Женщины вокруг меня все еще выглядели обеспокоенными, и мне пришлось их успокоить.

— Когда обернулась и увидела свое лицо, я заплакала, потому что… ну, потому что ты так хорошо поработала, Барб, и… хотелось бы все время так выглядеть. — Ой. Это было трудно произнести вслух.

Барб заметно смягчилась и с явным облегчением прижала руку к груди. Элейн отступила назад и улыбнулась. Диора погладила меня по спине.

— Ой, мам. Ты всегда выглядишь великолепно, а сегодня будешь особенной.

Действительно, очень особенной. Если бы Селена увидела меня сейчас, она бы смеялась до тех пор, пока у нее не кончился бы воздух, а что касается Гранта, то он… ну, надеюсь, он бы поддержал меня и сказал, что не имеет значения, как я выгляжу. Хотя что-то внутри подсказывало, что для него это действительно важно.

— Сегодня на вечеринке ты всех покоришь, мама. Ты даже не выглядишь на пятьдесят! Я бы не удивилась, если бы кто-то из гостей по ошибке купил открытки к сороковому Дню Рождения.

Должно быть, я научила свою дочь хорошо лгать.

— Это будет отличная ночь, только подожди, пока не увидишь праздничный торт, который папа приготовил для тебя. Он идеальный! Придется немного потерпеть, чтобы загадать желание и задуть свечи, — сказала она.

Желание, праздничный торт… вот и все! Как глупо было с моей стороны думать, что прыжок с тарзанки или макияж могут повернуть время вспять. Теперь эта мысль казалась нелепой. Но загадывать желание на праздничном торте?

Вот что бывает в кино — загадывают желание, и происходит что-то волшебное. И в моем случае, я точно знала, чего хочу.

Вся эта беспомощность по спирали уходила обратно в небытие, и я знала, что торт должен быть именно таким. Я просто должна была пережить этот день как можно лучше и ждать неизбежного «С днем рождения», танцующего пламени свечей с ключом к моим мечтам.