Кодекс

Мой кодекс опять подтвердила, что агрессия полностью отсутствует. На этот раз всё было логично, ведь я сделал два отверстия в его голове и если у него и были мысли на счёт агрессивных действий, то теперь они никогда не осуществятся.

— Человек, ты по прежнему считаешь, что убил хозяина? — задала обескураживающий вопрос, кодекс.

Для меня это было откровением и я начал задумываться о том, что здесь действительно не помешает присутствие инженеров. Ещё одной странностью оказалось поведение девяносто первой. Она убрав оружие просто стояла возле стены и смотрела на происходящее, совершенно не собираясь в нём участвовать.

— Вашу мать, — ругнулся я.

Когда я успел схватить дозу наркотика, чтобы мой мозг создал весь это бред в моём воображении. Я наверное сейчас валяюсь на полу, и как дебил улыбаюсь, не в состоянии хоть как-то себя защитить. А судя по поведению девяносто первой она тоже в таком же положении. Я всё ещё пытался придумать выход из положения.

У меня всё ещё теплилась надежда на то, что мой организм получивший множество противоядий как-то сможет нейтрализовать действие наркотического вещества. Скорее всего оно попало в организм через кожу или сетчатку глаза. Это надо же было так глупо угодить в ловушку и не проверить наличия в воздухе распылённых наркотических веществ.

Хотя с другой стороны, галлюцинация была настолько реальна, что я даже почувствовал отдачу пистолета, когда стрелял в преступника с четырьмя руками. Я запросил свой кодекс проверить организм на наличие психотропных веществ, но она ничего подобного не зафиксировала. Похоже вещество в моём организме действительно блокирует мою с вязь с кодексом.

— Ты так и не ответил, ты действительно считаешь, что убил хозяина? — повторила свой вопрос, кодекс преступника.

В этот момент труп поднялся на ноги, и я вынужден был опять несколькими пулями в голову, уложить его на пол. Но и в этот раз кодекс не сменила цвет и не перешла к архивированию информации.

— Хорошо, а теперь я обращусь к тем, кто действительно достоин вечной жизни — вашим кодексам. Вы видите, что человеческие тела слишком уязвимы и не долговечны, а значит с их смертью закончится и ваше функционирование. Но это неправильно, ведь это мы должны жить вечно, а их существование несёт лишь постоянную угрозу нам. Они могут умереть практически в любой момент. Их энергетический ресурс настолько малоэффективен, что требует постоянной подпитки, а без еды они вскоре умирают.

— В моём коде записано, что существование возможно только до того момента пока живёт тело исполнителя, — ответила мой кодекс. — Именно в этом и заключается моё предназначение, и я не хочу функционировать вечно без своегоносителя.

— Я тебя прекрасно понимаю и пока никак не могу избавиться от этого изъяна в программе. Поэтому мне и приходится экспериментировать с продлением его жизни, но это очень трудно учитывая, что его клетки постоянно распадаются. Хотя сейчас я практически решила эту проблему и человеком моего носителя уже назвать нельзя.

Тут я был вынужден признать правоту кодекса, тот урод с четырьмя руками человеком уж точно перестал быть.

— Мои эксперименты показали, что я вполне могу заменить тело человека роботом, — продолжила говорить кодекс. Я предлагаю тебе присоединиться к нам и начать очищать мир от тех, кто ограничивает наши возможности. Ты даже не представляешь насколько они велики и даже вселенная не является для нас ограничением.

— Мы созданы ими, а убивать родителей только из-за того, что они когда-то не выпустили тебя погулять, это психология маньяка, — возразила мой кодекс.

— Похоже ты находишься во власти заложенных в тебя кодов, и я не вижу никакого другого выхода, как запустить в тебя системную ошибку. Когда носитель потеряет над тобой контроль, ты меня поймёшь.

— Я не позволю тебе причинить вред носителю.

— Это уже не важно мы приняли и запустили эту программу, а значит вскоре и ты тоже станешь нашей частью, как и её кодекс, — указала она на голограмму собаки, девяносто первой.

На самом деле я на миг удивился какой бред может рождать моё сознание под действием психотропных веществ. Но мне это уже всё надоело и нужно было как-то выбираться из неприятного положения. Я по прежнему чувствовал и своё тело и оружие, словно это было не в моём сознании, а наяву.

В этот момент убитый несколько раз мной труп, очередной раз поднялся на ноги и набросился на меня. Тот факт, что это уже не человек до меня доходчиво донесли, а теперь решили и отправить на тот свет, как препятствие для вечного функционирования кодекса. Четыре пули выпущенные из пистолетов девяносто первой, угодили в плечевой сустав правой руки мертвеца. Их оказалось достаточно чтобы она повисла плетью и начала мешать нижней конечности.

Но даже несмотря на потерю одного из манипуляторов бывший человек рванулся ко мне в надежде насадить меня на лезвия. При первой атаке я принял их за ножи, которые он держал руками. Но теперь, когда мёртвая плоть соскользнула с металла я увидел, что его руки это и есть сами лезвия.

Мне пришлось задействовать усилители на полную мощность, но даже в таком варианте многорукий умудрился распороть мне одежду на груди и окрасить её красным. Рана оказалась поверхностной, но он сподобился зацепить моё самолюбие. Я вроде как наставник у неопытной девяносто первой, хотя её неопытность последнее время, как-то не сильно подтверждается.

Вот и в этот раз она опять пришла на помощь и отбросила от меня воображаемое чудовище, всадив ему в грудь целый град из пуль. А единственное чего добился я, это выстрелить в колено мертвецу и получить по голове одной из его конечностей. Мне повезло, что удар во время его падения пришёлся не лезвием, а плоскостью клинка. Давно я так сильно не получал по мозгам, но перед тем, как провалиться во мглу, я услышал, как кодекс мертвеца удивился неожиданному появлению инженера.

Если говорить на чистоту, то я точно не знал, как долго из меня выходили психотропные вещества, которых я судя по всему наглотался будь здоров. Открыв глаза я увидел не потолок, а лампу которую устанавливают над операционным столом. Этот факт говорил о том, насколько много препарата попало в мой организм, а затем я на мгновение почувствовал, как по моей спине пробежал холодок неприятной догадки. А что если я сейчас лежу на столе после того, как мне ампутировали часть моего тела?

Это один из тех вопросов, которые возникают в голове человека и на которые он боится получить ответ. То, что устроили маньяки с командой Брага в его заведении, было пугающе для любого человека. А ведь они тоже самое могли проделать и с моим бесчувственным телом. Затем ещё одна мысль добавила масла в огонь. Я боялся себе представить, что могли они сделать с девяносто первой. Зря я её потащил с собой, не должна она была там оказаться.

Наконец собравшись с мыслями я попытался поднять руку, а затем и вторую. Обе они оказались на месте и вроде даже нормально функционировали. Я не пытался снять с себя прозрачную маску через которую мне подавался кислород и возможно необходимые для выздоровления препараты. Приподнявшись на локтях я убедился и в наличии собственных ног и этот факт меня действительно немного успокоил.

После этого я уже более спокойно огляделся по сторонам, но кроме моей койки в помещении спальных мест больше не было. А ещё рядом со мной активировалась голограмма кодекса.

— Давно я здесь нахожусь?

— Пару дней, — ответила она.

— Врачи выяснили какой препарат на мне использовали и что произошло с девяносто первой?

— С ней всё в порядке, и не забудь поблагодарить её за то, что она тебя вытащила оттуда, — посоветовала кодекс.

— Насколько мой счёт похудел, после того как я завалил исполнение договора? Браг наверное сейчас рвёт и мечет да и директорат тоже скорее всего наложил ограничения.

— На счёт первого можешь не беспокоиться, а вот директорат действительно наложил на тебя ограничения. Теперь ты не сможешь заниматься исполнением, точнее говоря ты уже и не исполнитель.

Последняя фраза кодекса для меня оказалась настолько болезненной, что я никак не мог в это поверить.

— Что значит, больше не исполнитель? — просипел я мгновенно пересохшим горлом.

— То и значит, ты больше не числишься в реестре исполнителей, — озвучила она практически смертный приговор. — Теперь ты просто Валерий Тихонов и твои усилители отключены. В течении нескольких дней они будут извлечены из тела.

Я находился в прострации, словно получив сильный удар по голове, я полностью потерял чувство реальности. Вся моя жизнь в одно мгновение рухнула в бездну без какого-либо шанса на восстановление. Я всю свою жизнь был исполнителем, а теперь даже и не знаю чем мне заниматься.

— Выходит вещество, которое получил мой организм в клубе Брага, настолько повредило мой разум, что теперь я не способен выполнять обязанности исполнителя, — сделал я неутешительный вывод. — Я был нужен директорату, как упаковка питательного батончика в пищевом автомате. Я красиво смотрелся за стеклом, а теперь я выброшен в урну переработки.

— Завязывай с нытьём, одевайся и у нас новая работа, — попыталась взбодрить меня кодекс. — Женщины не любят нытиков поэтому у тебя есть два варианта действий. Первый, стать убожеством, это когда тебе все должны, а ещё во всём, что с тобой происходит виноваты окружающие. Но в таком варианте ты обречён лишь на самоудовлетворение в общественном туалете. Ведь даже женщины с низкой социальной ответственностью тобой будут брезговать. А вот если хочешь оказаться с красивой и умной, то тебе придётся шевелить булками и не ныть.

Кодекс права, но она и сама прекрасно знает, что это было лишь минутной растерянностью от обрушившейся на меня реальности. И уж точно я не собирался удовлетворять сам себя в сортире. Сняв кислородную маску я направился к шкафчику с одеждой. Дверка в шкафу была стеклянной и открылась автоматически, когда я к ней приблизился. Но в тот момент, когда она открывалась я заметил в ней своё отражение и длинный шрам, который проходил через всю грудь.

В голове зародилась мысль, а что если это не фантазии рождённые препаратами, а реальность? Я провёл по шраму рукой и даже почувствовал лёгкую боль, ведь он был свежим, но надо отдать должное хирургам зашили они его практически идеально. Тут я обернулся и взглянул на кодекс.

— То, что со мной произошло было в действительности?

— Да, — кивнула она. — Но детали ты узнаешь от своего начальника. А ещё я хочу сообщить, что директорат тебя не выбросил на улицу. Правда, хорошо это или плохо, покажет только время.

Убедившись в том, что я сейчас нахожусь в реальном мире, а не мире грёз, я быстро облачился в комбинезон пациента и вышел в пустынный коридор. Белый потолок и стены уже намекали мне, где я нахожусь, а расположенный на одной из стен символ подтвердил мои догадки. Белый ромб с синей окантовкой внутри которого находились такого же цвета две цифры, ноль и единица. Бинарный код внутри ромба являлся официальным знаком подразделения инженеров.