Очень приятно, бездомный тэнгу

— Ну и странный лес на этой земле, — заключил Сота и фыркнул. Он закатал рукава, размял руки и схватил Хару за плечи, пока Акико посмеивалась в стороне. — Прошу извинить меня.

Затем он потащил молодого господина к остальным. Вернее, попытался, а на деле сдвинуть не смог.

— Что такое? — возмущённо пробормотал он себе под нос и вновь дёрнул Хару, а тот айкнул от боли — слишком сильно Сота сжимал его плечи. Белый тэнгу прилип.

В руке Хару по-прежнему сжимал деревянную сову, на которую никто не обращал внимания, пока та не начала нагреваться. Он пискнул и попытался разжать пальцы, но те как будто приклеились и не поддавались. Статуэтка не пылала, даже не покраснела, но несчастный тэнгу не сомневался, что нечто жгло его.

— Хару? — обеспокоенно позвала Акико, которой уже было не до шуток. Одно дело, когда Хару просто не мог отлипнуть от дерева, и другое — когда ему причиняли боль.

Хибики внимательно огляделся по сторонам, навострил свой слух и как следует прислушался, но так ничего подозрительного и не заметил. Никто на них не нападал, никакие охотники не прятались в кустах, ёкаями тоже не пахло. Мысли о деревянной статуэтке абсолютно у всех повылетали из головы — даже Хару, державший её в руке, о ней не помнил. Корчась от боли, он нахмурился, поднял голову и случайно заметил дупло в нескольких сяку (Сяку = 30,3 см) от него, из которого на него смотрела такая же деревянная сова.

Наконец-то он почувствовал, что всё это время держал такую же в руках, и смог разжать пальцы. Сота уже собирался дерево рубить, но Хару вовремя остановил его и показал на статуэтку в его руке. Вся ладонь покраснела, как будто он, в самом деле, всё это время сжимал в ней что-то горячее, но хотя бы обошлось без ожогов.

Акико и Хибики оглядывались по сторонам, боясь, что даже если они и не ощущали присутствие врага, то кто-нибудь всё равно мог как из-под земли вылезти, так и с неба свалиться.

Теперь, когда Хару вспомнил про сову на ладони и посмотрел на неё, рука хоть и пощипывала, но не до такой степени. Он отошёл от дерева, убедившись, что ничто больше не держит его, но вернулся назад и присмотрелся к дуплу. Хотя у обеих статуэток глаза были высечены из дерева, казалось, что были они реальными. И как будто не просто смотрели, а видели каждого насквозь, из-за чего стало не по себе.

— Молодой господин? — позвал его Сота, пока Хибики и Акико продолжали осматриваться по сторонам.

— С этими совами что-то не так, — заключил Хару, продолжая глядеть наверх.

— Разве? — удивился тёмный тэнгу. — Просто деревяшки. Зачем ты вообще несёшь её собой?

— Просто… — Хару и не знал, что на это ответить. Зачем он взял сову с собой? В какой-то момент из головы вылетело, как он нашёл и подобрал её… и уж тем более не знал, зачем нёс с собой.

Акико вдруг прищурилась и подкралась к нему.

— Хару, отдай мне сову, — попросила она и протянула руку, но белый тэнгу резко отпрянул назад. Киноварно-красные глаза вспыхнули злостью, будто смотрел на неё не Хару, а дикая волчица, защищающая своих волчат.

— Молодой господин? — Хибики тоже заметил, что с Хару что-то происходило.

— Молодой господин, это просто деревяшка! — повторил Сота и попытался выхватить сову из рук белого тэнгу, как тот резко выпустил ряд ослепительно белых перьев. Одно из них задело руку Соты, другое едва не попало Акико в глаз, но девушка ловко увернулась.

Киноварно-красные глаза уже не казались яркими, а помутнели. Хару не понимал, что происходит, он как будто потерял сознание, перестал разумно мыслить, а тело продолжало двигаться.

— Не трогайте его! — воскликнула Акико и медленно отошла на несколько шагов назад.

— Ты мне не указ, — сердито рыкнул Сота, поставил мешок с провизией на землю и взял в руки катану, но из ножен пока не спешил доставать.

— Она права, Сота, — не желая признавать этого, влез Хибики и свой мешок опустил рядом — на случай, если придётся останавливать друга. — И что ты собрался делать? Зарубить молодого господина?

Сота тяжело дышал, но не придумал, как оправдаться. Собственные тёмно-коричневые перья он не спешил вызывать, боясь навредить Хару, хотя и управлял ими в разы лучше, чем молодой господин своими. Он опустил катану и скрестил руки на груди.

— И что вы предлагаете делать?

Хару нападать не спешил — стоял в стороне и как будто защищал деревянную сову. Если никто не подходил и не угрожал, то и он не становился враждебным.

Девушка с золотистыми глазами цвета ямабуки перевела взгляд на дупло со второй статуэткой и с подозрением прищурилась. Что-то с этими совами было не так. Акико сделала шаг — Хару напрягся и встал в боевую позу, но на него по-прежнему не нападали, как и не угрожали отобрать сову, поэтому он расслабился. Тогда Акико сделала ещё шаг, но к дереву. Дождавшись, когда Хару вновь успокоится, она подпрыгнула и схватила вторую деревянную сову.

Её руку вдруг сковал холод. Как она ни пыталась пошевелить пальцами, те онемели и не поддавались, однако оставалась Акико в сознании.

— Хару? — попробовала позвать она и поймала вопросительный взгляд белого тэнгу, который постепенно начал проясняться.

— Молодой господин, отдай сову! — воскликнул Сота и попытался выхватить статуэтку, как киноварно-красные глаза ещё сильнее помутнели, а вокруг разлетелись острые белые перья. Хибики подскочил и дал Соте подзатыльник:

— Не лезь, а то ещё молодому господину навредишь.

— Ты предлагаешь просто стоять в стороне и наблюдать?! — возмутился Сота, сердито сверля светлого тэнгу взглядом.

— Да, — на полном серьёзе ответил Хибики. Он сам был напряжён и сжимал пальцы в кулаки — так сильно, что те больно впивались в кожу. Но причинять молодому господину боль не желал.

Пока двое тэнгу петушились в стороне, Акико сумела приблизиться к Хару. Хотя держать деревянную сову было неприятно и даже больно, зато теперь тот принимал её за свою и не пытался защищаться. Немного слипшиеся и растрёпанные после недавних сражений волосы падали ей на лицо, Акико попыталась сдуть их, но те всё равно лезли в глаза.

Она вздохнула и вытянула обе руки вперёд. В одной держала статуэтку совы так, чтобы Хару не занервничал, а тот не отводил от неё взгляда, а второй аккуратно взяла его за запястье. Белый тэнгу невозмутимо смотрел перед собой, ничего не подозревая, Сота и Хибики отвлеклись от перебранки и замерли в напряжении, а Акико резко схватила сову и спрятала её за своей спиной.

Хару шелохнулся и резко заморгал, взгляд постепенно начал проясняться. Юноша непонимающе встряхнул головой и зацепился за золотистые глаза цвета ямабуки.

— Что случилось? — поинтересовался он и нахмурился, смутно припоминая, как пытался отлипнуть от дерева, а дальше всё как в тумане. — Сота, у тебя кровь…

Внимательный белый тэнгу заметил, как по руке друга текла красная свежая струйка, однако напряжённого настроения не чувствовал. Наоборот, все как будто испытывали облегчение.

— Пустяки, молодой господин, — улыбнулся Сота и с недоверием глянул на Акико, обошёл её, едва не толкнув, и встал возле Хару. Хибики же, убедившись, что с молодым господином всё в порядке, приблизился к девушке, но прикасаться к совам и уж тем более отбирать их не спешил, вслух он сказал:

— Молодой господин, эти совы как-то повлияли на тебя, хм, ты не подпускал нас к той, что держал в руках.

Не хотелось напрямую говорить, что Хару выпустил перья и поранил Соту, незачем лишний раз пугать и расстраивать его, бедняга и так ценный мешок потерял. Хибики собирался узнать, как себя чувствует Акико, как вдруг его опередил белый тэнгу:

— Мико, а ты в порядке? — в его голосе слышалось беспокойство. — Тебя совы не обижают?

На слове «мико» Сота и Хибики переглянулись, но только покачали головами, первому ещё и смешок пришлось подавить. От глаз цвета ямабуки веяло теплом, поэтому на душе Хару сразу стало спокойнее, Акико посмотрела на сов в своих руках и ответила:

— Поначалу одна из них была ледяной, — она погладила обеих пальцами, — а твоя на миг показалась горячей, но вместе они, кажется, пришли к гармонии.

— Это просто деревяшки, — заспорил Сота, как вдруг державшая его волосы лента развязалась и полетела на землю. Длинные тёмно-коричневые волосы распустились по спине и достали до колен, сердитый тэнгу полез за катаной и уже собрался отрубить мешающие копну, но к нему подскочил Хибики и дал подзатыльник.

— Ленту подними и завяжи хвост, — фыркнул он и скрестил руки на груди. — Проблему решать надо, а не прятаться от неё.

— Я избавляюсь, а не прячусь.

— А потом короткие тебе будут ещё сильнее мешать, Сота.

Хибики дунул на свою чёлку.

Сота насупился, но за лентой опустился, а Хару с Акико рассмеялись. С длинными волосами тоже не так легко управиться, они выбиваются, сопротивляются и не хотят завязываться.

— Что будем с совами делать? — поинтересовался самый ответственный из них Хибики, затем всё-таки забрал у Соты ленту и сам завязал её.

— Ай.

Сделал он это слишком туго, поэтому тёмный тэнгу погрозил ему кулаком.

— Если честно, я опасаюсь ставить их на землю, — задумчиво произнесла Акико. — Если они так на Хару повлияли, неизвестно, что будет со мной, когда я попытаюсь избавиться от них…

Она поигралась с ними в руках и из интереса попробовала одну сунуть в карман, но вдруг зашипела.

— Если убираю одну, то другая либо мёрзнет, либо горячеет.

— Давай лучше я понесу, — забеспокоился Хару и протянул руки к совам, как Акико отскочила назад. Сота и Хибики вмиг насторожились, но она поспешила успокоить их:

— Я в сознании, всё понимаю и не защищаю сов, но не хочу, чтобы ваш молодой господин пострадал. Лучше я сама понесу.

Хару слишком волновался за неё, а двое других тэнгу спорить не стали — отвернулись в разные стороны, Сота ещё и посвистел, как будто не при делах. Пришлось смириться.

— Акико, если тебе станет тяжело, дай мне знать, — обеспокоенно настаивал Хару, киноварно-красные глаза блестели от волнения.

— Договорились.

И они двинулись дальше на юг. Трупы остались позади, белый тэнгу ещё поглядывал по сторонам, но уже перестал тщательно высматривать мешок. Его обеспокоенный взгляд всё чаще возвращался к Акико, но та не менялась, а оставалась собой, никаких признаков для беспокойства.

Не так много времени прошло, как все постепенно успокоились, недавнее сражение осталось в прошлом, а в животе Хару вдруг заурчало.

— Может, передохнём и поедим? — предложил белый тэнгу, чувствуя себя неловко. Остальные спокойно шли и не жаловались, но, к счастью, Сота подхватил его:

— Умираю от голода!

И радостно плюхнулся на землю.

— Нет, — решительно отрезал Хибики. — Будем двигаться, пока светло, потом поедим и поспим.

Но Сота уже полез в свой мешок с провизией и даже нащупал остывшую и слегка подсохшую, но всё ещё съедобную паровую булку, которую тут же куснул.

— Можем поспать днём, а ночью продолжить путь, — проговорил он с набитым ртом, но вдруг вспомнил про Хару и протянул тому булку. У белого тэнгу чуть слюнки изо рта не потекли, он радостно вцепился пальцами и тоже откусил большой кусок, набив им рот.