Дело о девяти колотых ранах

И что было причиной убийства? Де Мев был падок на женщин. Может, его убил какой-нибудь муж-рогоносец или родственник девицы, которую он оскорбил своими домогательствами? Или на сей раз он, выполняя поручение заказчика, нарвался на того, кто смог дать ему отпор? Эти предположения выглядели сомнительно, учитывая странный способ убийства и последующего поведения преступника. К тому же наиболее вероятной причиной оставались деньги. Де Мев долго бедствовал, еле сводил концы с концами, не гнушался брать заказы на откровенно разбойные действия, бегал от многочисленных кредиторов, ему даже перестали давать хлеб в булочной, и вдруг он раздал все долги, сшил себе новую дорогую одежду, купил драгоценности и даже начал давать деньги в долг. Он не служил, уходил вечерами и часто пропадал где-то по ночам. Может, он связался с какой-нибудь шайкой, занялся мошенничеством или шантажом? Такая деятельность, конечно, могла привести его к смерти, но он, скорее всего, получил бы удар ножом в бок, но уж не как не отравление и тем более не казнь с помощью чего-то, что так напоминало «демона возмездия» короля Жильбера Безумного.

Размышляя таким образом, Марк всё таки решил, что смерть де Мева связана с той деятельностью, которая позволила ему выбраться из долгов, а значит, нужно было узнать, чем он занимался последнее время. Вернувшись утром в Серую башню, он снова допросил слуг убитого. Они отвечали на его вопросы со всей возможной искренностью, чтоб облегчить свою участь, но, к его большому сожалению, ничего не знали. Да, кавалер де Мев неожиданно разбогател, у него завелись деньги, он пропадал где-то ночами, но никогда не говорил, куда уходит и что делает вне дома. Он не рассказывал об источнике своего дохода, и до того, как Пьер Сокаль добрался до его тайников, он даже не знал, сколько у хозяина денег в наличии. К нему никто не приходил, иногда какие-то люди приносили ему запечатанные письма, но он их сжигал по прочтении. Он явно вёл какую-то тайную и, возможно, незаконную деятельность, но при этом ни словом не проговорился о ней даже своему доверенному слуге.

Марк сел за стол и достал из ящика старую сафьяновую тетрадь, которую Гаспар нашёл в доме де Мева. Его внимание снова привлекли последние записи, где были перечислены какие-то товары. То, что это был товар, он не сомневался. Кому нужны пластины из самоцветных камней, исчисляемые дюжинами, десятки пар перчаток или вышитых вееров, несколько штук парчи? Только торговцам, которые закупают это всё оптом, чтоб затем продать в розницу, или, как в случае с камнями, — партией в ювелирную мастерскую или оружейнику, или портному, когда речь идёт о парче.

Выписав на отдельные листы группы товаров, он вызвал к себе Тома и вручил ему, приказав отправить сыщиков в лавки купцов и пройтись по мастерским ремесленников, чтоб узнать, не ожидал ли кто-то такой товар, в особенности обратив внимание на случаи, когда он так и не был доставлен либо его похитили.

Сам же он поехал к доктору Мелилотусу, слывшему знатоком ядов, к которому ему уже не раз приходилось обращаться, расследуя дела, связанные с отравлениями. Тот жил в двухэтажном доме на улице аптекарей, где оборудовал алхимическую лабораторию, постоянно что-то взрывая и поджигая, изводя своих несчастных соседей шумом, угрозой пожара, вырывающимися из всех окон и щелей клубами разноцветного дыма и странными запахами, которые никак нельзя было счесть приятными. На него регулярно жаловались и даже писали доносы, обвиняя в колдовстве, но покровительство, которое оказывала ему Леди Белой башни, ограждало его от всех преследований. Он чувствовал себя безнаказанным и продолжал усердно трудиться, изобретая странные вещества и наверно в тайне мечтая научиться превращать железо в золото. Поскольку до сей поры ему не удалось это сделать, то он вынужден был зарабатывать более прозаическим способом, а именно продавая изобретённые им лекарства. Они, как ни странно, помогали его пациентам, может, потому, что он действительно разбирался в том, как воздействуют на людей различные растения, минералы и органы животных, которых он препарировал в свободное от алхимии время.

Марку нравился этот взлохмаченный чудак в потёртой мантии, на которой то и дело появлялись прожженные чем-то горячим или едким дыры. К следующей встрече они были аккуратно заштопаны или спрятаны под заплатами, а рядом уже появлялись новые.

В этот день Мелилотус был занят в своей лаборатории. В прихожей томилась необъятных размеров матрона в чёрном атласном платье, видимо, ожидавшая приема пациентка, поскольку стоило Марку появиться в доме, она тут же с ревнивым беспокойством начала коситься на него, а когда старый слуга с поклоном пригласил его пройти в гостиную, издала стон, полный скорби.

Ожидая алхимика, Марк не стал садиться на расшатанное кресло у стола, покрытого старым гобеленом, а сразу же направился к книжным полкам, где стояли ряды старинных книг. Он знал, что, возможно, ему придётся подождать, потому решил совместить приятное с полезным и взял в руки толстый, потемневший от времени том. Впрочем, раскрыв его, через какое-то время он вынужден был отказаться от чтения, поскольку хоть слова и были ему понятны, общий смысл написанного ускользал от него. Это было похоже на шифровку, потому что это были алхимические рецепты, где все ингредиенты были спрятаны за понятными только посвященным символами, а действия, производимые над ними, были оформлены в поэтические призывы что-то там погрузить во тьму или отправить в полёт почему-то именно на одиннадцатые небеса. Марк знал о существовании этого тайного языка алхимиков, но у него никогда не возникало желание изучить его, и, к счастью, в данном случае король Арман не настаивал ни на чём подобном, видимо, желая сохранить своего любимца к зрелому возрасту в относительно здравом уме.

Наконец Мелилотус явился, принеся с собой запутавшийся в его развивающейся мантии запах серы и селитры, от чего Марк невольно поморщился и подумал, что ему невероятно повезло явиться сюда до очередного взрыва. Отказавшись от вина, которое алхимик порывался налить ему в давно немытый стакан, он сообщил, что пришёл по делу. Он описал то, что было установлено при вскрытии кавалера де Мева, и прямо спросил, известен ли ему такой яд?

— Вы уверены? — нахмурился Мелилотус, озадаченно почёсывая затылок. — То есть сосуды были так сжаты, что из них даже не шла кровь? И по прошествии значительного времени после смерти они всё ещё оставались в таком состоянии? Может, он был заморожен и не успел оттаять? Нет? Странно… И этот яд был введён ему через небольшой прокол на шее? Сколько же вещества можно ввести таким образом? Неужели этого достаточно, чтоб заморозить разом всё тело, да ещё так, что это будет необратимо?

— То есть вы не знаете, что это за яд? — уточнил Марк.

— Я впервые слышу о таком и очень заинтригован! — с воодушевлением воскликнул тот. — Могу ли я осмотреть труп? Это очень интересно! Даже если я не знаю, что это такое, то я обязан описать этот случай, чтоб он остался в анналах истории!

— Конечно, вы можете его осмотреть, — с разочарованием заметил барон. — Но я бы хотел, чтоб вы сказали мне, что это такое и откуда взялся этот яд!

— Может, и скажу! — неожиданно заявил Мелилотус. — Дайте мне увидеть труп, и я дам вам достойный ответ на ваш вопрос! Дело в том, что есть яды, которые вызывают паралич…

— Болиголов, например, — кивнул Марк.

— Именно! От него парализует сначала нижние конечности, потом паралич поднимается всё выше, выше и доходит до сердца. Что происходит дальше, не так интересно, поскольку человек уже умирает, но дело в том, что паралич продолжает подниматься до самой макушки! Понимаете? В данном случае, вероятно, происходит что-то похожее, но концентрация этого же или подобного яда так велика, что он парализует жертву полностью, каждый участок её тела.

— То есть, это может быть болиголов?

— В очень высокой концентрации. Да… Нет! Кто делал вскрытие? Огастен? Он бы сразу определил, что это болиголов! Он сказал, что не знает, я тоже не знаю. Я говорю о схожести действия этого яда с болиголовом. К тому же через прокол можно ввести не так много яда, значит, он очень сильный, если смог парализовать даже кровеносные сосуды. Я не могу ничего сказать, пока не увижу труп!

Мелилотус вопрошающе и даже с неким вызовом взглянул на Марка. Тот пожал плечами.

— В любое удобное для вас время. Труп в Серой башне. Я распоряжусь, чтоб вас проводили…

— Я иду с вами. Только возьму инструменты!

— Труп не убежит, — заметил Марк, вспомнив несчастную матрону в прихожей.

Но Мелилотус, полный энтузиазма, уже помчался наверх за своей сумкой, в которой звенели его ножи и щипцы. Когда он вместе с бароном выходил из дома, вслед ему нёсся протяжный, полный отчаяния стон.

На сей раз Марк не пошёл в мертвецкую, а, отправив вместе с Мелилотусом какого-то клерка, поднялся в свой кабинет и снова взялся за тетрадь де Мева, прикидывая, сколько можно было выручить за перечисленный в ней товар. По всему выходило, что немало. Вещи в основном были дорогие. Немного подумав, Марк снова вызвал Тома и велел ему запросить в полиции магистрата сведения о преступлениях, совершённых в отношении купцов, а именно о краже товара, вымогательстве, мошенничестве и пропавших в последнее время купцах. Конечно, не было никакой уверенности в том, что указанное в тетради имущество было похищено, а его владельцы обратились с жалобой, да и некоторые из пропавших вполне вероятно скоро отыщутся в притонах и весёлых домах, но всё же среди них могут оказаться и те, кто неосторожно свёл знакомство с кавалером де Мевом. В любом случае, следовало проверить такую вероятность.

Наконец появился Мелилотус. Войдя в кабинет, он подошёл, молча опустился на стул и задумчиво принялся рассматривать носки своих истоптанных башмаков.

— Вы что-то выяснили? — поинтересовался Марк, уже догадываясь, какой ответ услышит.

— Это не болиголов, — категорично заявил тот, не отрывая взгляда от своей обуви.

— Это, безусловно, важно, — сообщил барон, нахмурившись. — Ещё что-то?

— Я не знаю, что это за яд. Я не встречал ничего подобного. Даже в книгах, которых прочёл огромное количество. Когда вы сказали мне о проколе на шее, я думал, что через него в тело ввели трубку и влили туда яд. Но он едва заметен. Игла была очень тонкой. Я не сразу его нашёл. Если б не омертвение тканей вокруг, я бы не поверил, что яд ввели таким образом, — он, наконец, поднял глаза и взглянул на Марка. — Я полагаю, что той дозой, которую получил этот несчастный, можно было убить стадо коров.

— То есть для убийства использовалось количество яда, которое было бы достаточно для убийства нескольких людей?

— Не меньше десятка, может, больше. Я не встречал ещё столь ядовитого вещества. Наверно, достаточно нанести немного на остриё иглы и воткнуть в руку, и человек с большой вероятностью умрёт. Понимаете? Даже столь сильные яды, как болиголов или цикута в небольших дозах могут использоваться как лекарства, но это вещество абсолютно смертельно. И я не знаю, что это такое.