Школа Северного пути

Взмокший брат Юань сидел на корточках и обмахивался своим смертоносным веером, как самым обычным, изо всех пытаясь не выдать пережитого страха.

— Не то, чтобы я попался на уловку, но поначалу… Почти полная копия братца Шэна.

Сердце Имэй пропустило удар при мысли о том, что случилось с настоящим Лань Шэном.

— Не трепыхайся, жив он. Кабы братца угрохали, то подселённого духа в его личине только Мастер и различил бы, поверь, — проворчал шаман и добавил, жадно облизнув губы: — Я бы сейчас выпить не отказался.

— Я, честно говоря, тоже, — призналась девушка.

И они выпили на ближайшем постоялом дворе чего-то крепкого, разом ударившего Имэй по голове и по ногам с двух чарок.

— Да, Бродяга прав, Стратежке нельзя наливать, — сказал Юань, выслушав глупейший лепет соратницы.

— Бе-бе-бе… — булькнула та, завалившись боком на циновку. И подняться уже не смогла, сражённая хмелем наповал.

— Вот тебе и «бе-бе-бе», дурочка. А уж какое мне будет «бе-бе-бе», когда Бродяга дознается, у-у-у-у!

Имэй снилась вмёрзшая в прозрачный лёд мёртвая собака, глядевшая на неё человеческими глазами Бай Фэна. Снег постепенно заметал труп, превращая его в неприметный белый холмик на поверхности необозримого озера. Но, проснувшись поутру рядом с храпящим на все лады Юанем, девушка не смогла вспомнить свой сон. Осталось только зябкое ощущение потери, быстро исчезнувшее под тяжестью чудовищного похмелья.

Брат Чжу отловил её, когда Имэй блевала желчью возле нужника.

— Из тебя собутыльник, как меч — из дерьма, — сообщил он и насильно залил в горло обжигающий эликсир. — Извини, но у нас осталось девять дней на все про всё. Сейчас полегчает.

Имэй благодарно улыбнулась сквозь выступившие слезы. Жаль, не существует зелья, делающего человека внимательнее и проницательнее. Или, скажем, добрее и… человечнее.

Проведя весь день в дороге, Имэй и Юань заночевали в палатке под столичными стенами вместе с остальным странствующим людом, пусть в тесноте, да не в обиде. При виде щуплого, малорослого паренька в ученической шапочке, каковой выглядела теперь Имэй, всякой добросердечной женщине хотелось угостить лопоухого мальчонку хотя бы рисовым пирожком или чем-то посущественнее. Спору нет, засыпать сытой настолько, что на живот невозможно перевернуться, гораздо приятнее, чем с пустым урчащим пузом. Для полного счастья не хватало только тёплого бока Чжу Юаня.

— Отстань! — брыкался тот, весь день рычавший на девушку хуже пса цепного. — У тебя ж отовсюду кости торчат, как у летучей мыши. Совесть имей! Нет, ну серьёзно…

— Жалко тебе? Жалко, да?

— Вот ведь настырное…

— Я на тебе знаки нарисую, — вкрадчиво прошептала Имэй. — Сильные. Спать будешь, как сова в дупле.

И Юань капитулировал. Слишком велико оказалось искушение не видеть терзающих душу кошмаров и не вываливаться из очередного кровавого видения в ледяном поту.

— Ладно, забирайся. Только не брыкайся.

«А то тебе не все равно будет» — мысленно усмехнулась Имэй.

Знак подействовал практически мгновенно. Медиум заразительно зевнул пару раз и через несколько минут уже сладко сопел.

Стратегия Ли Имэй сработала так, как и планировалось. Выспавшийся и хорошо отдохнувший Юань — это совсем другой человек. Куда только делись раздражительность и вздорность, достойные обиженного дворцового евнуха.

«Сделаю ему амулет, — пообещала сама себе Имэй, семеня чуть позади Чжу Юаня. — Хороший, на лучшем шёлке. Чтобы дрых и не мотал людям нервы»

Цзянькан раскинулся на берегу Янцзы и, казалось, что улицы его не имели конца. Пробраться сквозь толпу, да ещё с лошадьми на поводу — задача не из простых, особенно для всякой деревенщины, вроде Ли Имэй. Для которой, похоже, что ни дом, то дворец, что ни встречный, то принц.

— Да не пялься ты вокруг так откровенно, — почти беззлобно ворчал Чжу Юань. — Или хотя бы рот закрой. На тебя сейчас слетятся все столичные мошенники.

— Как бабочки на огонь?

— Как мухи на… это самое.

К счастью, кошелёк с деньгами хранился за пазухой у медиума, а тот совершенно точно не выглядел, как наивный провинциальный лопушок. В чёрном узорчатом шеньи, с яшмовыми медальонами на поясе да с мечом в руке по столице шествовал настоящий маг, которому лучше уступить дорогу подобру-поздорову. На Чжу Юаня оборачивались прохожие, вслед ему шептались торговцы, а впечатлительные женщины так и вовсе прятали лица за рукавами, опасаясь недоброго взгляда. На его юного спутника, понятное дело, никто внимания не обращал.

Зато к резиденции сян-го Чжу И они добрались быстро. На главных воротах стояла охрана — двое дюжих слуг с дубинками. Премьер-министр явно подбирал их с целью устрашения незваных гостей. Однако же, Юань был не только зван, но и ждан. Топтаться на пороге, привлекая к себе зевак, шаману пришлось совсем недолго.

— Милости прошу в дом. Хозяин ждёт вас, господин.

Служанка кланялась так бодро и низко, что выражение её лица разглядеть никак не получалось. Впрочем, Ли Имэй готова была присягнуть — домочадцы уважаемого сян-го пребывают сейчас в ужасе и трепете. Даже завидно! Хотелось бы, чтобы и те люди, которые когда-то лишили Имэй семьи и дома, точно так боялись её внезапного появления, очень хотелось бы.

За громким шёпотом и возгласами, которые сочились из-за каждой стены, не слышно было звука шагов по деревянными половицам крытых галерей и шелеста бамбука в саду. Сплошное жужжание и нарастающий гул со всех сторон. Новость, поди, разошлась уж как круги на воде от брошенного камня.

Сян-го Чжу И ждал их в своих покоях с видом, скорее, обеспокоенным, чем надменным или, скажем, равнодушным. Был он одет в официальное чиновничье платье с высоким головным убором, словно собирался во дворец.

— Ученик Школы Северного пути приветствует господина сян-го в его доме, — отчеканил Юань. — Он пришёл получить указания от господина-заказчика.

И хотя голос его звучал именно так, как должен у человека подневольного, за чьи услуги уже заплачено вперёд, заставить себя согнуть спину Юань не мог. Не гнулась потому что.

Имэй же чиниться не стала, бухнулась на колени и прижалась лбом к ладоням, как если бы стояла сейчас перед самим Императором.

— Приветствую вас, ученик Чжу и…

— Ученик Ли, — охотно подсказала девушка. — Я буду помогать старшему брату.

Теперь она смогла подробно рассмотреть первого министра. Вполне возможно, что Юань пошёл в мать, ибо ни единой общей черты у него с Чжу И не нашёл бы самый внимательный гадатель по лицам. Юань тонкий в кости, если не сказать, хрупкий, а сян-го — как кусок сырого теста, рыхлый и какой-то липкий, а из-за крючковатого носа и тонких губ, похожий на речную черепаху. Глубоко запавшие щеки, как у старика, но взгляд молодой, даже дерзкий. И если это не брезгливое любопытство горит в нем, как факел в ночи, то что же? Господину Чжу И до смерти хотелось понять, что же за неведомая зверушка выросла из одного из его сыновей, и он боролся с брезгливостью.

— Я пригласил тебя, чтобы разобраться с одним деликатным делом, ученик… Чжу, — молвил сян-го. — Не так давно, а именно две недели назад умерла наложница Дин. Так что, речь пойдет о выборе места для захоронения. Оно вызывает большие сомнения, и это очень тревожит Императора.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — заверил медиум.

Кажется, он даже с облегчением вздохнул. Мастер Дон оказался снова прав — дело было простым и даже тривиальным. Для Юаня, разумеется. Если ему понадобится, то покойница сама ему расскажет, где её следует похоронить и какие жертвы принести. Другое дело, что мертвецы тоже свою выгоду блюдут, будь здоров. За свои подсказки они потребуют от родни нечто такое, чего отдавать совсем не захочется.

— Прекрасно. Я так и доложу Императору.

Имэй насторожилась, в интонации министра таились нотки злорадства. Кому-то он собирался устроить пакость с этой гробницей. Девушке не нужно было видеть лицо Чжу И, достаточно того, как он постукивал указательным пальцем по запястью левой руки. Радостно эдак постукивал, предвкушающе. Он приказал подать вино, но Юань отказался, сославшись на несовместимость его работы с хмельным питием.

— Тогда по чашечке чаю, пожалуй, — невозмутимо улыбнулся министр.

Мелкому помощнику, разумеется, угощения не полагалось — ни вина, ни чая. Не дорос еще ушастый до знаков уважения. Ну и ладно, зато у Ли Имэй появилось время осмотреться. Первый министр на себе не экономил. Шелк и дамаст занавесей, ширмы тончайшей росписи, столик, инкрустированный перламутром, резные курильницы из яшмы и целых три жаровни.

Каждый из предметов, украшающих кабинет хозяина, Имэй могла бы изучать часами. Она любила красивые вещи совершенно бескорыстно, сознавая, что никогда ничем таким владеть не будет. Это примерно, как любоваться весенней луной.

— Младший ученик может прогуляться по саду, — с нажимом сказал министр, мгновенно уловив заинтересованность «юноши».

— Там нечего смотреть в эту пору года, — тут же отрезал Юань. — Младший ученик останется. Ему будет полезно понаблюдать за жизнью вне стен Школы.

— Я не собираюсь говорить о домашних делах при посторонних.

— В таком случае, мы с младшим учеником откланиваемся и станем ждать приказов уважаемого сян-го на постоялом дворе господина У, — ответил медиум и встал.

— Я хотел поговорить с тобой наедине… Юань. У меня к тебе есть личное дело.

Но воспитанника Школы не так-то просто словить на крючок.

— Согласно контракту, наниматель, то бишь, вы, уважаемый сян-го, не имеет права вступать в личные отношения с исполнителем заказа, со мной, то бишь. Мое дело — прояснить ситуацию с наложницей Дин, я тут именно за этим.

— Ты — мой сын, — напомнил Чжу И.

На челюстях Юаня тут же набухли желваки.

— Вы уверены? Я, вообще-то, могу спросить у мамы, так ли это.

Тонкие губы первого министра сжались в линию. Испугался, догадалась Имэй с некоторым удовлетворением.

— Но не раньше, чем вы подпишите новый контракт с Мастером Дон Сином. Каждая услуга стоит денег.

— Я знаю, — опытный царедворец сделал драматическую паузу, — что ты, Чжу Юань, мой родной сын, знаю совершенно точно. Поэтому отошли мальчишку, и мы поговорим. Как отец и сын.

Имэй так и чесалось пнуть упрямо молчавшего в ответ медиума под задницу. От Юаня не убудет, а она зато, возможно, узнает что-то важное.

— Где твоя сыновья почтительность? Какой ты подаешь пример младшему ученику? — мягко пожурил его сян-го.

Веер в кулаке Юаня жалобно захрустел.

Пора было сделать свой ход стратегу Ли. Девушка лихо подхватилась, словно только-только осознав могущество министра, и пятясь задом, выскользнула из личных покоев. Только дверь тихонько заскрипела.

— Куда? — рявкнул поздно спохватившийся брат-шаман. — А ну-ка вернись, мерзость мелкая!

Но след Ли Имэй затерялся где-то между прудом с карпами и беседкой. Эта настойчивость Чжу И выглядела очень подозрительной. После стольких лет равнодушия и пренебрежения? Странно как. Очевидно же, Юаню настолько ненавистен отец, что он регулярно кромсает волосы и нарочно калечит себя, отвергая дар родителя.